Комбат Найтов - От винта! : Не надо переворачивать лодку. День не задался. Товарищ Сухов [сборник litres]

– Вскроешь и раздашь перед самым вылетом. Будете сопровождать вон те два борта, – он показал рукой на новенькие C-47. – Ближе двухсот метров к бортам не подходить. Топлива у вас много?

– На три с половиной часа.

– Ребята надёжные?

– Сказали взять лучших, все «ночники».

Ещё немного поговорив, легли поспать. В четыре утра нас разбудили, я спросил про своих, мне ответили, что их разбудят чуть позже, а нам приказали ехать на вокзал. В пять утра пришёл поезд, из которого вышел Сталин. Я подошёл и поприветствовал его. Голованов убедил Сталина воспользоваться хорошей погодой и вылетать немедленно. Все сели по машинам, и мы тронулись обратно в аэропорт.

– Летим в Тегеран, над побережьем. Сбивать любые самолёты, которые попытаются приблизиться. Сам понимаешь, кого везём.

– Всё понял, товарищ маршал. Не беспокойтесь.

Машина Голованова притормозила возле коттеджей, где находились мои лётчики. Я выскочил из машины и вошёл в дом. Ребята были уже одеты.

– Завтракали?

– Так точно.

– К машинам, к запуску.

Пошли к машинам, там я их построил, раздал карты и полётные задания.

– Сопровождаем два транспортника в Тегеран. Идём «маятником», быть предельно внимательными. Ближе 200 метров к бортам не подходить. Экономить топливо. Подвесные баки сбрасывать только в случае атаки постороннего самолёта. Сбивать любой самолёт, пытающийся приблизиться к охраняемым объектам. Задача ясна?

– Так точно.

– По машинам, запуск по моей команде.

Доложился Голованову о готовности. Через пятнадцать минут он дал команду «К запуску». Первый самолёт покатился к взлётной полосе, за ним второй, нам команду ещё не дают. Закончили прогрев, в этот момент начал взлетать первый борт, нам дали команду на рулёжку. «Взлетать с ходу, догоняйте борта!» С ходу так с ходу, восьмёрка парами пошла на взлёт. Полёт прошёл нормально. Никаких самолётов на маршруте мы не встретили. Но топлива потратили много, уравнять скорости с тихоходными C-47 невозможно. Уже на аэродроме в Тегеране мои узнали, кого сопровождали. Чуть позже нас в воздухе появился В-17, в сопровождении восьмёрки «тандерболтов». На нём прилетел Рузвельт. А ещё через два часа сел транспортник, похожий на «Ланкастер», на котором прилетел Черчилль, его сопровождали «спитфайры». Черчилль сразу заинтересовался нашими машинами: они были темно-синими, а не зелёными. Поэтому после прохождения почётного караула направился к нам. С ним был маршал Тэддер. Черчилль поздоровался с лётчиками, внимательно рассмотрел их снаряжение и спросил: почему самолёты такой окраски.

– Это ночные истребители По-3н, конструкции Поликарпова, господин премьер.

Последовали вопросы о вооружении, скорости, когда они у нас появились. Я смотрел больше на Тэддера, чем на Черчилля, да и он старался задавать вопросы не мне, а лётчикам. Я представился Тэддеру, он немного удивился, услышав английскую речь, но представился тоже. И уже сам начал задавать вопросы по И-185. В этот момент я и смог задать вопрос о МК XIV, сказав, что очень нужен высотный скоростной разведчик.

– Они в секретном листе, генерал.

– Что в нём может быть такого секретного? Я же не прошу поставить «Метеор», а поршневые самолёты летают последние годы. Вот этот По-3, на высотах до шести-восьми километров равных себе не имеет. Но выше у него большие проблемы. Ваш МК XIV начинает хорошо работать только с этих высот, ниже он не способен противостоять По-3. Уступает ему и в скорости, и в манёвре, так какой смысл его секретить. И потом, нам не требуется много машин. Одна эскадрилья.

Стоявшие рядом с Тэддером лётчики внимательно прислушивались к нашему разговору. Черчилль переключился на нас тоже. Подошли американцы и подключились к разговору. Каждая сторона хвалила собственные машины.

– Всё, согласен! Ваши машины в тысячу, нет, в миллион раз лучше! – сказал я. – Сейчас я покажу вам, что может делать вот эта машина. Если хоть один из ваших истребителей сможет повторить такой пилотаж, я проиграл, и «Спитфайр МК XIV» останется на секретном листе.

Смех присутствующих убедил меня, что я на правильном пути. Они действительно считали свои машины не превзойдёнными никем! Я взлетел и выполнил обратный пилотаж. Подрулил к стоянке, вылез из машины.

– Ну? Есть желающие показать такой?

– Вы выиграли, генерал! Наши самолёты так летать не могут. А сколько у вас сбитых? – спросил Черчилль.

– 52 лично и 56 в группе, всего 108. – Я достал свою лётную книжку. – А всего на счету нашей восьмёрки почти четыреста сбитых. У самого молодого семь сбитых, у остальных от тридцати и больше.

– А что такое «в группе»? – спросил Тэддер.

– В групповом бою часто невозможно определить, кто именно сбил. Поэтому записывается на всю группу, но эти самолёты не учитываются при награждениях лётчиков. Только личные.

– Что такое Ме-109?

– BF-109 «Мессершмитт».

– У вас столько сбитых «мессершмиттов»?

– Мы – «егеря», это наша работа. Охотимся на «охотников».

– А мы думали, что это выдумки немцев, что у вас есть «егери».

– Ну, так что, по поводу MK XIV? Нам требуется шестнадцать машин для разведывательной эскадрильи.

Черчилль с Тэддером переглянулись. Было видно, как Черчилль не хочет это делать, но лётчики, которые слышали пари и уже его проиграли, и отдали проигранные деньги одному из лётчиков, который поставил на меня, зашумели, что спор есть спор. Черчилль кивнул под одобрительные выкрики пилотов. А я вечером получил втык от Верховного за устроенный балаган. Пришлось и извиняться, и объяснять ему, что мы получаем совершенно новый «Спитфайр» с двигателем 2200 лошадиных сил водяного охлаждения. Ради этого и старался. После этого на меня насел Берия:

– А ты откуда язык знаешь?

– Учил. И немецкий знаю, но хуже.

– Что ещё англичане сказали?

– Да ничего такого, они больше спрашивали.

– Ты знаешь, кто такой Тэддер?

– Он представился: он – командующий РАФ. Только он что-то не в себе был. И взгляд какой-то отсутствующий, поначалу.

– У него жена погибла несколько дней назад. Должны были вместе прилететь.

– Тогда понятно.

– Слушай, генерал. Познакомься с ним поближе!

– Ну, хорошо, только где?

– Завтра, на переговорах. Иосиф Виссарионович! Разрешите я его задействую?

– Только без цирка, товарищ Титов! Ты ж, как-никак, представитель Ставки и генерал, а ведёшь себя, как мальчишка! – недовольно пробурчал Сталин.

Ночью не спалось: орали цикады, потом возник какой-то шум, я вышел на террасу второго этажа здания посольства, покурить. Выигравший пари американец сунул мне пачку моих любимых сигарет «Кэмел», правда, без фильтра. Стою, облокотившись на парапет, смотрю, что происходит в одном из крыльев дома. Сзади чиркнула спичка, я повернул голову: Сталин прикуривает трубку, сзади кто-то из охраны.