Комбат Найтов - От винта! : Не надо переворачивать лодку. День не задался. Товарищ Сухов [сборник litres]

– Нет, товарищ Сталин. Поверьте, это гораздо сложнее, чем просто рисунок. Это 15–20 лет работы. Мы сейчас впереди всех на этот срок.

– А как же вы смогли это сделать за полгода?

– Я не могу вам этого сказать, товарищ Сталин. Иначе меня в «психушку» упекут.

– С какой стати?

– Дело в том, что я родился в 1950 году. Служил в авиации, генерал-лейтенант запаса. По состоянию на 2012 год. Именно поэтому эта машина в воздухе на 15–20 лет раньше, чем она могла появиться, товарищ Сталин.

– А как ты здесь оказался?

– Не знаю, товарищ Сталин. Играл в компьютерную игрушку, а оказался в теле лейтенанта Титова 21 июля 1941 года в воздухе над Кингисеппом. Доказать ничем не могу. Поэтому молчал и воевал.

– Хорошо воевал, Павел Петрович.

– Сергей Петрович, товарищ Сталин.

– Так получается, что ты знаешь всё, что будет?

– Уже нет. В той истории ещё шла война, американцы и англичане высадились не в Южной Франции, а в Нормандии. Затем они создали Федеративную Республику Германия и начали Холодную войну с нами. Эту войну мы проиграли. Я ушёл из армии в 1991 году в должности командующего 17-й воздушной армией в городе Алма-Ата.

– И что произошло?

– Советский Союз распался на пятнадцать государств. К власти пришла буржуазия.

– Как такое могло случиться? Где был народ, армия, партия?

– Партия переродилась, армии и народу внушили, что ничего ужаснее коммунизма нет, и всё время вами пугали. В итоге, начиная с 2011 года, в стране проводится «десталинизация». Вы – самый популярный политик в России.

– Чушь какая-то, Титов, или как тебя там.

– Найтов. Всё началось сразу после вашей смерти. К власти пришёл Хрущёв. При помощи армии он убрал Берия и расстрелял его. Потом провёл XX съезд, где навесил на вас все репрессии 30-х годов, культ личности и объявил первую десталинизацию. Его отстранят от должности в 64-м. Вместо него будет Брежнев.

– Это который из Политуправления флота?

– Да, он.

– И что потом было?

– Состарилось Политбюро, начали умирать, народ разуверился во всем, потом пришёл молодой генсек, из крестьян, с Краснодарского края, Горбачёв, начал «перестройку», провозгласил «гласность» и сдал нас всех американцам. Потом и его «ушли», как раз 91-м, вместо него сел Ельцын из Свердловска, он начал «приватизацию». Республики между собой передрались ещё в конце 80-х. Нищета, выживали, как могли. Но нефти у нас много, газа много, постепенно выкарабкались, но растеряли всё, что только можно было растерять. Пугаем всех ракетами, но сами их уже разучились делать.

– Так ты поэтому посоветовал мне не настаивать на Втором фронте?

– Да. Ход войны мне был известен. Но разница уже была очень заметной. Блокаду Ленинграда мы прорвали на восемь месяцев раньше, Паулюса разгромили много быстрее. Хребет люфтваффе переломили тоже быстрее и с меньшими потерями. «Там» Курск длился намного дольше и очень кроваво. Больше совпадений не было, потому что по-другому стали планировать ход операций. В итоге мы заняли всю Европу, а не пол-Германии.

– Об этом кто-нибудь знает?

– Кроме вас, никто.

– Страшно с такими знаниями жить?

– Уже нет, товарищ Сталин. Уже всё идёт по-другому. Той истории больше не будет.

– Уверен?

– Вы не допустите, Иосиф Виссарионович.

– Сколько мне осталось?

– 6 марта 1953 года.

– Семь лет. Не много. Как же ты столько лет это в себе нёс?

– Я работал. Для меня, в общем, уже старика, это – вторая жизнь. И она более удачна, чем та, которую я покинул. Творю историю, – улыбнулся я.

– Ступай, мне надо подумать. Будь дома. Я – позвоню.

Сталин позвонил через день, задал вопрос об Академии Генштаба:

– Вы в Академии Генерального Штаба учились?

– Да.

– Кто у вас тактику вёл?

– Маршал Захаров.

– Совпадает… Зайдите ко мне, я – в Кремле, – сказал Сталин и повесил трубку.

В кабинете он показал мне семь «доносов» на меня: два от «физиков», два от авиаконструкторов и три от военных, в том числе и от маршала Захарова, в каждом из них говорилось о том, что я слишком много знаю, но эти знания не подтверждены соответствующим образованием, опытом, встречами и знакомствами. О том, что всё это очень странно выглядит.

– Это косвенно, конечно, подтверждает ваши слова. То, что человек вы необычный, было всегда заметно. До сих пор это приносило определённые плоды. Итак, Павел Петрович, я буду называть вас именно так, расскажите о себе, подробно.

Я начал с самого детства. Подробно описывал всё, что помнил о том времени. Он не перебивал меня, лишь изредка задавал вопросы, уточняющие некоторые моменты или термины. Время от времени что-то записывал у себя в блокноте. Прошлись и по службе в армии, и по боевому опыту, и по образованию. А также и по боевому опыту отца.

– Так много конфликтов? И все с участием США.

– Да, товарищ Сталин. Мировой жандарм.

– Поэтому вы их так «любите».

– Их и китайцев.

– А эти здесь при чём?

Рассказал об отношениях с Китаем. Сталин фиксировал имена политиков, узловые моменты в политической ситуации.

– В прошлый раз вы упомянули, что у нас много нефти и газа. А у меня совершенно другие сведения.

Я рассказал и о нефти, и об алмазах, и о золоте в Узбекистане. Он попросил отметить всё на карте, которую он достал из стола.

– Это, конечно, очень весомый вклад, товарищ Титов. Катастрофически не хватает ресурсов и золота. Ведь полстраны разрушено. Если всё это подтвердится, это будет просто бесценно. Так вы говорите, что мы постоянно отставали в развитии электроники и вычислительной техники? И что, в конечном итоге именно это обстоятельство всё и решило не в нашу пользу? Что можно предпринять?

Я рассказал об уже созданных проектах.

– То есть, Павел Петрович, вы втихомолку уже приступили к ликвидации этого отставания?

– В той истории именно вы объявили «кибернетику» лженаукой.

– Я, вообще-то, не учёный, и не могу объявить что-то наукой или лженаукой. Видимо, кто-то из наших учёных дал мне такую характеристику этой науки. А уж потом к ней приклеили моё высказывание о ней.

– Не спорю, товарищ Сталин. Скорее всего, именно так и было.

– Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Возьмите на контроль и это направление.

– Требуется вводить это в образовательный процесс.

– У вас достаточно полномочий, чтобы сделать это, товарищ Титов. Пишите обоснование, я подпишу.

В тот день Сталин старательно обходил вопрос о партии. Было видно, что этот вопрос его очень мучил, но он решил извлечь вначале экономическую прибыль из случившегося, а уж потом, глядя на результаты, предпринимать кардинальные решения в политической области.

Мы проработали с ним больше семи часов. Так долго у него редко кто задерживался. Поэтому, когда я вышел из его кабинета, на меня с очень большим интересом посмотрел Поскрёбышев. Вышедший со мной Сталин увидел этот интерес, поэтому перезвонил мне домой, когда я вернулся, и сказал, что все последующие наши встречи будут происходить у него на даче. Фактически я получил разрешение заниматься обычными делами, а не просто сидеть в ожидании телефонного звонка. Даже Людмила, которая одной рукой держала присосавшегося малыша, а второй рукой писала диплом по квантовому генератору когерентного света, который она собрала в лаборатории физического факультета МГУ, обратила внимание на то, что я сутки не выходил из квартиры. На самом деле, такие дни были невероятной редкостью.