Олег Дивов - Поворот рек истории

Фон Вердер был доволен, даже очень доволен. Сам того не ожидая, он попал на батарею секретных пушек этого самого Демидоффа. Увиденное впечатляло, несмотря на весь свой опыт, генерал даже не представлял, что пушки могут стрелять так быстро. Он торопливо выхватил записную книжечку и принялся зарисовывать пушки, стараясь как можно точнее изобразить детали.

Однако то, что последовало дальше, изумило генерала до чрезвычайности. Господин в дорогом черном пальто подскочил к нему и бесцеремонно вырвал книжечку из рук. Судя по всему, он даже был готов ударить генерала, только пешему это было сложно.

– Что вы себе позволяете?! – взвизгнул генерал, от неожиданности сорвавшись на фальцет. За восемь лет, проведенных в Петербурге, он научился сносно говорить по-русски.

– Нет, это вы что себе позволяете, господин хороший?! – огрызнулся штатский. – Поручик! Задержите этого негодяя, наверняка шпион турецкий.

– Как вы смеете?! Я прусский военный атташе генерал фон Вердер! – завопил оскорбленный генерал.

– Поручик! Что вы стоите столбом?! Задержите его!

Растерявшийся командир батареи растерянно переводил взгляд с Демидова на фон Вердера и никак не мог решиться. Задержать генерала, пусть даже прусского, было выше его сил. Но ведь Демидов был прав, секретные пушки не следовало показывать кому ни попадя. В результате поручик просто стоял, глупо открыв рот, и молчал.

Наконец фон Вердер успокоился и сказал:

– Отдайте мне мою книжку, и я, так и быть, уеду.

– Как бы не так, – оскалился Демидов. – Много хотите, господин хороший. Уезжайте побыстрее.

– Das ist… – сбился от растерянности генерал. – Дипломатический скандал!

– Ништо, перебьетесь! – отрезал Демидов, и фон Вердер заметил, как в его глазах замерцали раскаленные угли, по слухам, такое можно видеть только у колдунов.

Генерала пробил озноб, и, немного поколебавшись, он повернул коня и поскакал обратно к императорской ставке. В конце концов, он увидел достаточно и вечером спокойно все зарисует и запишет. А еще пожалуется великому князю, и этот русский хам горько пожалеет, что посмел так дерзко разговаривать с ним.

Тем временем Скобелев во главе Ревельского полка под сильнейшим ружейным огнем турок ворвался на редут Исса-бей табия. С генерала сбило фуражку, правый рукав кителя был в двух местах разорван пулями, хотя сам генерал остался невредим. «Заговоренный, как есть заговоренный», – шептались солдаты. Оставалось сделать одно усилие, захватить редут Кованлек табия – и путь на Плевну будет открыт. Однако понимал это и Осман-паша, который бросил в атаку все имеющиеся у него резервы. Мужество русских солдат позволило отбить эту атаку, но Скобелев должен был признаться сам себе, что если бы не помощь батарей с демидовскими пушками, турки могли бы добиться своего.

Но русские полки тоже понесли тяжелые потери, и исход боя заколебался, повис на волоске. Нужно было во что бы то ни стало захватить редут Кованлек, пока турки не опомнились, и их боевой дух поколеблен. Но что дальше? Сил наступать на Плевну у Скобелева уже просто не осталось, требовались подкрепления.

– Алексей Николаевич, – обратился он к Куропаткину, – готовьтесь лично ехать в ставку. Требуйте, просите, делайте что угодно, но приведите мне два полка, хотя лучше три, и тогда я возьму Плевну.

Куропаткин тяжело вздохнул.

– Я опасаюсь, Михаил Дмитриевич, что вы не получите ни одного солдата. Великий князь Николай Николаевич намерен лично взять город, только для этого он штурмует Гривицу. Если помните диспозицию, наш удар только отвлекающий, главнокомандующий не согласится.

Скобелев прикусил губу, начальник штаба был прав.

– И все-таки постарайтесь. Победа – вот она, только руку протянуть. Неужели они этого не понимают?

В этот момент к генералу подбежал взмыленный посыльный.

– Ваше превосходительство… – задыхаясь промолвил он. – Велено вам передать… Новые батареи израсходовали почти все снаряды, осталось не более чем по десятку на ствол… Укажите цели, они еще поддержат атаку, но завтра участвовать в бою не смогут, расход боеприпасов оказался выше любых ожиданий.

– Беда не приходит одна, – мрачно кивнул Куропаткин. – Хотя, надо признать, сегодня эти пушки действовали просто отменно.

– Согласен, – кивнул Скобелев. – Воистину, этот Демидов настоящий пушечный король, только все одно – лучше бы он сидел при своих заводах. Алексей Николаевич, поспешите. Будь у нас не две демидовские батареи, а десять, мы бы вошли в Плевну церемониальным маршем. Ладно, по дороге заскочите на батареи, весь огонь на редут Кованлек, стрелять до последнего снаряда. Через полчаса я атакую вместе с Владимирским полком! И да поможет нам бог.

Куропаткин козырнул и поскакал в тыл. Скобелев вытер пот со лба и незаметно перекрестился, а потом повернулся и пошел к ожидавшим его офицерам.

– Солдаты! Владимирцы! Сейчас мы снова пойдем в атаку на турок. Это наше последнее усилие, потом подойдут резервы, и мы возьмем Плевну. Майор Горталов! Назначаю вас комендантом редута Кованлек! Сейчас мы возьмем его, а вы будете удерживать и не отдадите неприятелю этот редут – ключ к воротам Плевны.

– Слушаюсь, ваше превосходительство, – козырнул немолодой майор. – Я останусь на редуте до конца.

Вдали снова зачастили пушечные выстрелы. Скобелев еще раз перекрестился и взмахнул саблей.

– Вперед!

К вечеру 11 сентября оба «городских» редута Плевны были в руках Скобелева, но, как и предсказал Куропаткин, никаких подкреплений он не получил. На следующий день под натиском огромных сил турок он был вынужден отступить. Майор Горталов выполнил приказ, с горсткой добровольцев он прикрывал отход и был поднят на штыки озверевшими турецкими аскерами, так и не успев получить заслуженного Георгия.

Пламя свечей судорожно трепетало, хотя в зале не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка, такова была странная особенность этого помещения. По стенам метались черные тени, от этого глаза Акинфия Никитича зловеще поблескивали в темноте красным, губы его кривила злая усмешка. Локоны пышного парика ниспадали на плечи, но позади клубилась тьма, старый дракон всегда предпочитал полумрак, поэтому, по традиции, все совещания правления так и проводились – при свечах.

Председатель правления мрачно оглядел собравшихся и произнес:

– Господа, сегодня нам предстоит решить несколько наиважнейших вопросов, поэтому прошу отнестись к ним со всей серьезностью, причем вопросы эти касаются не только производства, но и всего будущего «Ведомства Демидова».

– Помилуй бог, Акинфий Никитич, вы нас попросту пугаете, – слегка дрогнувшим голосом произнес казначей.