Олег Дивов - Поворот рек истории

К: – Разве Ленин не проект немецкого генштаба?

З: – Я бы сказал, весь немецкий генштаб – их проект.

К: – Что-нибудь еще про их организацию?

З: – Существует девять кругов посвящения. Первый круг внешний – в него попадают новички. Девятый круг – в самом центре. Это основатели и руководители Клуба. Степень посвящения в секреты организации зависит от того, в каком ты круге. В следующий круг принимают по принципу кооптации. За тебя должно проголосовать определенное число членов круга… Но нужно выполнить определенные условия. Без них голосование бессмысленно.

К: – Какие условия?

З: – Основатели Клуба по мировоззрениям своим ницшеанцы. Поэтому каждому кандидату предлагается доказать, что он не тварь дрожащая, а право имеет… Надо совершить выгодное для себя или для них злодеяние. Если в процессе будут страдать и гибнуть люди, тем лучше. И чем больше страдания и смертей, тем вернее шанс прохождения дальше. Бесчеловечность – их идеал, себя же они считают сверхлюдьми. Я смог дойти только до третьего круга. Залесский был четвертого.

К: – И что же вы такое натворили, Отто Карлович? Как по мне, вы вполне безобидны. Отняли конфету у ребенка?

З: – Почти. Только не конфету, а душу. В рамках усовершенствования технологии копирования сознания я проводил опыты с детьми. Их было много, и я отбраковывал тех, кто плохо переносит копирование. Детей, у которых начинались головные боли или развивалось безумие, я отсеивал. Дальше их утилизировали люди вроде Залесского. Я отбраковал много детей… И хотя я лично никого жизни не лишал, это проторило мне непыльную дорожку в третий круг. Я был специалистом в своей области, и организация мной дорожила.

К: – Вы говорите об этом так спокойно.

З: – Вы сами, Александр Васильевич, если трактовать ваш жизненный путь определенным образом, могли бы на белом коне въехать в пятый крут. А Ленин, полагаю, добрался уже до седьмого. Масштаб злодеяний имеет огромное значение.

К: – Я не считаю себя злодеем.

З: – Никто не считает.

К: – Таким образом, подготовка подмены царских детей специально подготовленными двойниками была одним из инвестиционных проектов Клуба?

З: – Да, была. Внутри Клуба много направлений, внутренних групп по интересам, если хотите. Чтобы пройти в следующий круг, нужны амбициозные проекты. Старт проекта состоялся в 1897, после рождения второго царского ребенка. Тогда Российская империя считалась одним из сильнейших политических игроков, и идея заменить царских детей тщательно подготовленными подделками показалась перспективной. Да и технология подоспела. Рентген изобрел и усовершенствовал свою рентгеновскую установку я же добился поразительных успехов в создании боросиликатных капиллярных линз высокого разрешения, сделав первый шаг в рентгеновскую оптику. Но Клуб не позволил мне познакомить мир со своими открытиями – меня завербовали и определили в первый круг.

К: – В чем была ваша роль?

З: – У Клуба уже была теория квантовой голографии сознания. Ее предложил другой ученый. Моей целью было создание практической установки, которая могла бы скопировать квантовую суперструктуру сознания одного человека в голову другого. Это как мгновенная фотография души, если хотите. В таком снимке с поразительной четкостью сохраняются воспоминания, мысли, чувства, даже темперамент и образ мысли. Все, что делает каждого из нас уникальным.

К: – И что – сразу заработало?

З: – Через несколько лет. Мы начинали опыты на взрослых людях – преступниках, нищих, цыганах, евреях и славянах, которых удалось похитить агентам Клуба.

К: – А вы, простите, кто по национальности?

З: – Немец. Родился и большую часть жизни провел в Германии.

К: – Но у вас чистейший русский.

З: – Это скопированное умение. Оно позволяет мне говорить по-русски так же бегло, как тот русский дворянин, у которого я позаимствовал этот навык.

К: – Ваша установка копирует навыки?

З: – Да, разумеется. Но это позднее мое изобретение. Ему не больше года. Возможно, в Клубе еще не знают.

К: – Поразительно… Однако, продолжайте про историю ваших опытов.

З: – Было много неудач. Люди постоянно умирали. Мы столкнулись с рентгеновской лихорадкой. Рвота, понос, выпадение волос, малокровие и смерть. После того, как снизили интенсивность лучей, ситуация улучшилась, но когда пошли успехи в копировании сознания, оказалось, что обычные люди мало подходят для этого. Головные боли, повышенная температура, делирий – вот результат записи сознания. Лишь один из сотни может нормально переносить множественные записи. Тогда мы перешли к детям. Нам находили похожих на младенцев Романовых. Их нужно было много – часто оказывалось, что дети с возрастом становятся непохожими на оригиналы, хотя поначалу были похожи. Некоторые были подвержены головным болям. Таких приходилось отбраковывать… Думаю, вы понимаете, что никто не выпускал их на волю.

К: – Понимаю. Соображения секретности. Дети были русскими?

З: – Нет, конечно. Мы брали детей из родового гнезда Романовых – Готторпа. Там было проще найти… похожий типаж. В конце концов, к 1916 году остались пять девочек и два мальчика. Самой перспективной была Марта. У нее не было головных болей. Она от природы была спокойна, послушна и глупа. Поэтому ее голова не перегревалась от множественных структур. Перегрев головы – настоящая проблема. Мы стирали ей все, что копировали, пуская лучи в обратном направлении. Она была самой удобной из всех и так поразительно походила на Татьяну Николаевну. Конечно, внешне попроще, чем великая княжна. Все-таки Марта простых кровей.

К: – Так эта девушка с вами – Марта?

З: – Да. Но мы всегда звали ее Татьяной, чтобы она привыкла к будущей роли.

З: – Когда Николай Второй отрекся, проект был под угрозой закрытия, тем не менее, нам приказали следовать за ссыльным семейством. Залесский, отвечавший за внедрение тайных директив в сознание наших подделок, где-то раздобыл бронепоезд.

К: – Тайные директивы?

З: – Залесский был гипнотизер-месмерист. А также йог-теософ и шаманический факир, якобы получивший личное благословение Блаватской. Ну и шарлатан, каких мало, естественно. Однако он убедил многих в своем четвертом круге и выше, что сможет внедрить в сознание царских подменышей управляющие коды, которые сделают их послушными руководству Клуба, когда подменыши придут к власти. Залесскому дали карт-бланш. Весь проект, если хотите, держался на моей установке и его антрепренерских способностях… Мы проследовали сначала в Тобольск. Была надежда, что зять Распутина похитит царскую семью, чтобы эвакуировать в Харбин, но этот Соловьев оказался довольно бесполезным. Смысл проекта потерялся. Бывшая царская семья была уже неинтересна Клубу. Их занимали большевики – проект, который «выстрелил». У меня забрали всех детей, кроме Марты. Их куда-то увезли и, скорее всего, утилизировали. Марта осталась, как опытный экземпляр. Вслед за семьей Романовых мы переместились сначала к Омску, затем сюда – в Екатеринбург. У Залесского была целая коллекция мундиров и наград, из которых он лепил свои образы, так что для Голощекина он был революционным комиссаром, давним соратником Ленинина и Свердлова, а для членов Уралоблсовета – своим в доску уральским большевиком, потерявшим здоровье на царской каторге. Войков и Белобородов с ним чуть ли не в губы целовались при встрече. Так бронепоезд продвигался без лишних вопросов. Я уже не видел смысла в происходящем. В первых числах июля, когда ситуация накалилась – чехи рвались к Екатеринбургу, – Залесский сообщил, что пришла шифровка из Клуба. Мне следовало незамедлительно отбыть в Москву, чтобы консультировать Ленина по вопросам создания для большевиков других таких установок. Я собрался и поехал, но в дороге меня догнала телеграмма Залесского. Он сообщил, что директивы Клуба изменились. Я должен немедленно вернуться, так что я повернул назад.