Владимир Семибратов - Попаданец в юбке. Из инструкторов аэроклуба в лётчики-истребители Великой Отечественной войны [СИ]

— Товарищ майор, — обратилась она к комполка. — Разрешите мне лететь одной. По метеосводке низкая облачность, и, если я полечу без ведомого, то пойду по нижней кромке облаков. Максимальная маскировка и в случае чего легко уйти. А в паре так лететь нельзя. Придется спускаться ниже, чтобы в облаках не потеряться, а это лишний риск.

— Что же, ладно, лети одна, — после короткого раздумья согласился комполка. — Так даже лучше.

Тяжелые, налитые сыростью облака висели почти над самой землей. Метров пятьсот, не больше. Да, конечно производить при такой погоде разведку одно удовольствие. Идешь чуть ниже облаков и смотришь, что к чему. Ты всех видишь, а тебя никто. Но вот пересекать в таком положении линию фронта небезопасно. Вполне можно шальной осколок или пулю получить. И тогда все, считай конец разведке. А провалить дело так глупо Маше не хотелось. Вот почему до указанного ей квадрата она решила лететь над облаками.

Поначалу все шло хорошо. Внизу под крылом простирался сплошной облачный океан, над поверхностью которого освещаемые лучами осеннего солнца, неспешно плыли похожие на куски ваты отдельные облачные массы. Даже не болтало. Просто идиллия. Маша слегка расслабилась, а зря. Пройдя сквозь очередное облако она нос к носу столкнулась с идущим под охраной не меньше, чем десятка «мессеров» транспортным «Юнкерсом». Транспортник рос на глазах. Еще мгновение, и Маша вдавила гашетки. ЛаГГ-3 содрогнулся, выбросив вперед огромный сноп пламени и пораженный из всего бортового оружия «Юнкерс» стал разваливаться на куски. Его левое крыло отделилось от фюзеляжа, и описав в воздухе дугу, срезало хвост сзади идущего «мессера», который тут же сорвавшись в штопор, понесся к земле. Остальные шарахнулись в стороны и исчезли в облаках. Ох! Все произошло так быстро, что Маша даже не успела осознать опасность. А что теперь? Транспортник под охраной истребителей. Да так же наверняка. Быстрее отсюда. Сейчас немцы очухаются и устроят на нее настоящую охоту. Обошлось. Никто ее не преследовал. Да, по большому счету, это было и нереально. Искать в облаках одиночный самолет, не имея радара, занятие бесполезное. Успешно произведя разведку, Маша повернула назад. Вот и линия фронта позади, считай дома. Теперь можно и снизиться. А внизу, а внизу два «Мессершмитта» гонялись за По-2. Так, в бой не ввязываться?! Перед глазами у Маши встала картина гибели Федора. Да… Со своим приказом. Она сзади, немцы ее не видят. Доворот вправо, атакующий «мессер» выплыл в прицел. Маша нажала гашетку ШКАСов, потом добавила из пушки. Есть, горит. Пораженный в центроплан и мотор, «Мессершмитт» запылал, как костер, и, оставляя за собой густой черный шлейф, понесся к земле. Где второй? А, вот он разворачивается для новой атаки на По-2. Сюрприз. Очередь, но уже из крупнокалиберных пулеметов. И этот горит. Объятый пламенем «мессер» последовал за своим напарником. Маша перевела дыхание. Четыре за день – и того в сумме десять, вот это да. А как там По-2? Целый? Да, целый, вот он идет своим курсом. Счастливого пути. Помахав на прощанье крыльями, Маша повернула к своему аэродрому. Приземлилась и с докладом на КП. Шла, а сама боялась, как бы чего не вышло. Приказ же был дан ясный – в бой не ввязываться, а она ввязалась, да еще с таким разгромным счетом – 4:0. Ну, конечно, с «Юнкерсом» это случайно получилось. Да и не бой это был даже, скорее самооборона. С этим-то все понятно. А вот как объяснить, что она двух «мессеров» с хвоста у По-2 сняла. Тут-то самообороной и не пахнет. Чистое нападение, то есть прямое нарушение приказа. Да, конечно, с одной стороны, своим помочь – дело святое, но, с другой, а если бы сбили ее и все, плакали результаты разведки, которые сейчас ой как нужны. Вот и выходила дилемма разрешить которую мог только комполка. А умолчать о сбитых «мессерах» было никак нельзя. Если об этом в полку позже узнают, то вот тогда неприятности действительно могут быть большие. Доложив все, как есть, Маша стала ждать своей участи. Но тут события приняли неожиданный оборот. Зазвонил телефон. Майор Зябликов поднял трубку.

— Да, да на "девятке", Маша Воронина. Все, понял, передам, — комполка улыбнулся. — От соседей звонили, Машенька. Интересовались, кто у нас на "девятке" летает. На том По-2, у которого ты с хвоста двух «мессеров» сегодня сняла, Член военного совета фронта летел. Благодарность просил передать, сказал, что…

Снова зазвонил телефон.

— Да, това… товарищ, да, летали на разведку. Да, именно в этот квадрат. Младший лейтенант Воронина, нет не Воронин, а Воронина Мария Сергеевна. Вас понял. Есть, — повесив дрожащими руками трубку телефона, комполка уставился на Машу.

— В общем, звонили оттуда, — глухим голосом произнес он. — На том «Юнкерсе», что ты сбила, видимо кто-то очень важный летел, раз уже там узнали. Так что готовь дырочку для ордена и не меньше.

В этом майор Зябликов не ошибся. 7 ноября 1941 года Маша получила свою первую боевую награду – орден Красной Звезды.

Эх, жалко, что фотографа нет, — думала она, стоя перед зеркалом. Вот бы был снимок на память. Орден Красной Звезды и новые петлицы. Теперь она лейтенант, красота. Причем это звание, звание лейтенанта, у нее самое настоящее. Ведь то, прежнее – младший лейтенант ей досталось не совсем по правилам. Вроде как бы авансом, что ли.

А вышло это так. Когда ее писарь в полк оформлял, возник вопрос, какое у нее воинское звание должно быть. В армии она до этого не служила, летное училище не заканчивала, а стало быть, надлежало ее записать как рядовую. Но летчики рядовыми не бывают. Вот и составило на нее командование приказ о присвоении звания младшего лейтенанта, но с утверждением наверху, чтобы, значит, слишком много на себя не брать. Приказ, как и положено, ушел наверх и с концами. Потерялся, видать. Да оно и к лучшему. Мало ли что.

Маша еще раз посмотрелась в зеркало – ладно, хватит красоваться, спать пора. Завтра с утра снова полеты, отдохнуть надо. Особенно после того, как награду обмывали.

7 декабря 1941 года началось контрнаступление под Москвой. Получив мощный встречный удар, измотанная многомесячными боями группа армии «Центр», покатилась назад. Ну вот, теперь и в воздухе должно стать по спокойней, решила Маша, справедливо полагая, что отступление немецких войск негативно скажется на боеспособности их авиации. Но практика показала иное. Признавать свое поражение, что на земле, что в небе, немцы никак не хотели. И в этом Маша вскоре убедилась на собственном опыте.

В канун нового 1942 года был получен приказ, сопровождать транспортники с десантом. День выдался ясным и морозным, облачность ноль баллов.

Да, сегодня может быть жарко, — подумала Маша, оценивая обстановку. Три транспортника и две эскадрильи в прикрытии. Видимость на все сто. Встретимся с «мессерами» – мало не покажется. Одно радовало – десантная группа небольшая, для рейда по ближним немецким тылам – так, немного пошуметь, а стало быть десантирование пройдет быстро и, если немного повезет, то можно надеяться на успех. Но все равно на сердце было тревожно и, как оказалось, не зря. Над районом выброски их превосходящими силами атаковали «мессера».