Зеленин Сергей - Корпорация «ussr». Часть третья: «революция».

Со следующей — входом в погребок, пришлось повозиться подольше — ею, очень долго не пользовались. А, я — так, ни разу. Однако, открылась и, она… И, закрылась.

Спускаюсь в собственный склеп.

Каждый шаг сопровождался «прострелом» в позвоночнике, отдававшимся вверх — до самой последней клетки мозга и, вниз — аж до самых пяток…

Всё медленнее и медленнее… Путь на Голгофу — вверх, а я иду вниз. Но, я дойду! Я же обещал Боне.

Вот и, портал…

Вопреки ожидаемому, знакомая железная дверь открылась очень легко. Встал, как парализованный… Мне СТРАШНО!!!

Ну, старое, дряблое, долбанное, струсившее тело! КАК Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ… НУ!!!

Шаг вперёд и…

И МЕНЯ, ДАВНО ЗАБЫТО — «МЯГКО» ВТЯНУЛО, ПО-ДРУЖЕСКИ ЩЁЛКНУЛО, КАК БУДТО БЫ ЭЛЕКТРОРАЗРЯДОМ, И…

Боже, Иисус Христос, почему ты забыл про нас? (польск.)

Граф Фёдор Арту́рович Ке́ллер — военачальник Русской Императорской армии, генерал от кавалерии, «первая шашка России». Один из руководителей Белого движения на Юге России в 1918 году. В том же году убит петлюровцами в Киеве.

За основу взят отрывок из произведения русского писателя-белоэмигранта Р. Гуля «Красные маршалы».

Вольноопределяющийся— военнослужащий русской или иностранной армий, добровольно поступавший после получения высшего или среднего (в России — и незаконченного среднего) образования в армию и нёсший военную службу на льготных основаниях. Особенностями службы В. по сравнению с прочим рядовым составом были: сокращённый срок службы и срок выслуги в чинах, право жить на собственные средства вне казарм, обязанность по окончании срока службы держать экзамен на звание младшего офицера (в России — прапорщика) запаса.

Немецкий генерал М. Гофман в послевоенных интервью и мемуарах благодарил своих русских коллег-генералов за примененную ими в 1915 году «тактику 1812 года». По словам генерала Гофмана, «…в 1915–1917 гг. немцы были избавлены и от возможного шпионажа, и от массы населения, которое в противном случае следовало бы кормить».

«Галичане стали теперь нашими врагами. Перед уходом из Галиции русские войска ее выжгли, затоптали, разграбили, народ с собой угнали, избивали даже их войтов. Галичане озлоблены до крайности. В России они содержатся в невозможных условиях…», -

Князь Н. П. Урусов, работавший в организациях Красного Креста на Юго-Западном фронте.

«Зрелище от этих пожаров было грандиозное и незабываемое. Огнем беспощадно уничтожались целые цветущие районы. Население выгонялось с насиженных мест и должно было бежать в глубь России, погибая по дороге от голода и эпидемий. Самая жестокая и бессмысленная страница войны, начиналась. Ни в чем не повинные мирные жители, забрав с собой лишь самые необходимые вещи, бежали без оглядки назад. Обозы их нередко попадались между нашими и германскими линиями, и тогда этим несчастным приходилось к довершению всех бед испытать на себе стрельбу артиллерии», -

Торнау С.А. «С родным полком» Берлин, 1923 год, стр. 73

«Возле Кобрина большая песчаная равнина. На ней осели тысячи беженцев, и под знойным солнцем раскинулся на сыпучих песках огромный город-бивак. И тут же рядом за двое суток вырос почти такой же обширный город мертвых — детское кладбище», -

Врач Л. Н. Войтоловский, наблюдавший всё это собственными глазами.

«Жестокое обращение к русским военнопленным было во многом обусловлено полной их бесправностью и отсутствием со стороны России каких-либо действенных мер по защите своих подданных».

Васильева С.И. «Военнопленные Германии, Австро-Венгрии и России в годы Первой Мировой Войны».

«Приказываю произвести и впредь производить в полках строжайшие расследования об обстоятельствах, при которых могли иметь место подобные недопустимые случаи, и по данным расследований составлять списки всех нижних чинов, сдавшихся, не использовав всех средств к сопротивлению, до штыков включительно, для предания их по окончании войны суду по законам военного времени…

…согласно Высочайшему повелению, всех нижних чинов, добровольно сдавшихся в плен неприятелю, выдворять по их возвращении из плена в Сибирь на поселение.

… Необходимо добиться во что бы то ни стало развития у нижних чинов сознания, что сдача до использования всех средств борьбы с противником представляет с их стороны измену, а наряду с этим необходимо также пресечь возможность сдачи в плен людей с недостаточно развитым чувством долга, укоренив у всех нижних чинов убеждение, что сдающиеся добровольно будут уничтожены огнем собственных пулеметов, ибо к трусам и изменникам другого отношения быть не может…», — Цитаты из приказа по Ставке Верховного Главнокомандующего от 15 марта 1915 года.

О верности моего предположения говорит, к примеру, судьба генерала Н. А. Клюева: после окончания Великой Войны, его не побрезговали взять в Белое движение…

В «реальной» истории армейские трофейные батальоны были созданы в феврале 1943 года. Их предполагалось использовать «…для сбора, учёта, охраны и вывоза вооружения, имущества, продфуража и металлолома из армейского тыла, а также для вывоза на армейские склады и станционные сборные пункты вооружения и имущества, собранных трофейными ротами в войсковом тылу».

После долгого пребывания в сырых траншеях или после долгих переходов в холодное время у солдат, обутых в плохую обувь, развивалось особое поражение ног. Вначале начиналось болезненное онемение, отечность, покраснение кожи стоп, потом наблюдались кровавые пузыри, воспаление суставов и даже омертвение глубоких тканей, чреватое развитием гангрены. Сегодня «синдром траншейной стопы» можно увидеть у просящих подаяния бомжей, которые выставляют напоказ свои искалеченные ноги. «Синдром траншейной стопы» считают одной из разновидностей обморожения, развивающегося при сырости даже при температурах выше нуля градусов. В Красной Армии в годы ВОВ, траншейная стопа практически полностью отсутствовала благодаря мероприятиям по своевременной профилактике этого заболевания (осушение окопов, создание условий для высушивания одежды и тому подобного).

Только за полтора года войны, с января 1916 года по 1 июля 1917-го, армии потребовалось 6 млн 310 тыс. пар сапог, из них было заказано за границей 5 млн 800 тыс. За 1916 год в армию и на тыловые склады поступило до 29 млн пар обуви (из них только около 5 млн пар сапог), а за все годы Великой войны в России среди прочего обмундирования на фронт было отправлено 65 млн пар кожаных и «парусиновых»-брезентовых сапог и ботинок. При этом за всю войну Российская империя призвала «под ружьё» свыше 15 млн человек. По статистике, за год боевых действий на одного военного тратилось 2,5 пары обуви, и только за 1917 год армия износила почти 30 млн пар обуви — до самого конца войны обувной кризис так и не был окончательно преодолён.