Олег Белоус - В преддверии Нулевой Мировой войны [СИ]

С холма, перед насосной станцией спустился человек в форме, остановился на берегу напротив. Курносое лицо злое. Иван Савелович сразу сообразил, что это не к добру и заранее решил не спорить.

— Уважаемый, Вы что не знаете, что идет паводок и решением администрации выход на речку запрещен?

— Да не слыхал я, — привычно начал оправдываться мужчина, пригляделся к погонам, — старший лейтенант.

— Немедленно уходите со льда, — прервал его пожарный, — река уже вскрылась за поворотом, — Слышите как лед трещит? Или Вас нужно оштрафовать?

— Ухожу, ухожу товарищ старший лейтенант, — суетливо закивал Иван Савелович.

Еще через двадцать минут его машина подъезжала к дому.

Десяток мастерградцев столпились на пологом холме вблизи насосной станции. Оттуда удобно любоваться буйством ледохода. Сверху открывался великолепный вид на грязно-белую змею реки в обрамлении черной, пропитанная талой водой земли. Люди приезжали, уезжали, лишь один, в форме — дежурный службы пожаротушения, оставался на месте. Время от времени, он натужено кашлял, вытирал покрасневший нос платком и прятался погреться в красную легковушку дежурной службы. Тогда оттуда доносился слегка простуженный голос. Пожарный по рации докладывал об обстановке. Талая вода шла поверх ледяного поля, с каждой минутой продвигаясь все дальше и по пути отламывая толстые, под метр, грязно-белые весенние льдины. Кружась и тая в потемневшей воде, они длинной вереницей плыли по течению вниз, ударялись о еще не поврежденное поле льда. Словно живые, лезли сверху, образуя затор из льда и накопившегося за зиму мусора. Лишь у берегов оставался потемневший лед, но и он понемногу размывался. На повороте перед железобетонным мостом льдины врезались в песчаный берег, налезали сверху одна на другую, образуя многометровой длины торос. Наконец вода пробилась и через это, последнее препятствие. Вода с кружащимися в стремительном потоке льдинами хлынула под затрясшийся мелкой дрожью, словно в приступе Паркинсона, мост. Все дальше мест для затора нет, машина пожарного рыкнула двигателем и направилась в город.

За долгую зиму город накопил полные склады товаров на продажу, в том числе новых, произведенных в экспериментальном порядке: ручек с сменными стальными перьями, механических пишущих машинок. Наручных часов, хронометров и компасов, прежде всего для нужд армий и флотов. Многие из этих девайсов к концу семнадцатого века уже изобрели, но качество местных товаров такое низкое, что попаданцы рассчитывали с легкостью подмять рынок. Слава о продукции Мастерграда успела дойти до самых дальних рубежей Евразии. Оставалось или вести продукцию караванами судов в центральную Россию или дожидаться на месте купцов из Средней Азии, Сибири, северного Урала и Руси.

Корабли мастерградцев готовились к новому сезону путешествий в центральную Россию. Торговый флот Мастерграда за прошедшие с момента Попадания годы значительно подрос и составлял пятнадцать судов. Зимовал он в поселке, поднявшемся на берегу притока Урала и названного немудрено — Портовым. Еще в прошлом году решили, что одних мастерградцев не хватит на экипажи, попаданцы заняли на кораблях только ключевые должности: капитанов, помощников и механиков и, ряд других. В матросы, после обучения, брали аборигенов, имевших опыт корабельных походов. Рисковать людьми и посылать собственных торговцев в Европу и Азию город по-прежнему не собирался. К тому же и сил на перевозку и продажу продукции на большом расстоянии от города у попаданцев не хватало.

Живущие по соседству с Мастерградом воинственные племена кочевников и собирателей медленно, но верно меняли образ жизни. За два года, после попадания город прочно привязал к себе экономическими методами аборигенов южного Урала. Кто режет золотую курицу, живущую рядом с тобой? Зачем воевать, терять воинов, если можно торговлей получить все желаемое? Главы местных родов скорее сами станут на защиту города, чем пропустят к нему врагов. Кочевники массово выделывали овечью, конскую и телячью кожи, производили твердые сыры, заготавливали и обрабатывали шерсть, разводили скот на продажу. Вогулы, манси, коми везли в торговый поселок у Мастерграда дары лесов, мед, звериные шкуры, лекарственные растения и многое другое. Там, где было удобно торговать с Мастерградом, кочевники и охотники оседали на землю. Город брал все и менял на собственную продукцию, отправлявшуюся местными купцами и главами родов караванами дальше, в Среднюю Азию, Афганистан и западный Китай.

За неделю до ледохода, когда жители уже почти выдохнули: вторую зиму после Переноса прошли без происшествий, окончательно вышел из строя первый из трех котлов городской электростанции. Сказался дефицит запасных частей и материалов для технического обслуживания. После осмотра специалистами, его признали вышедшим из строя и подлежащим разборке. На смену вышедшему из строя котлу через несколько часов запустили другой, так что жители не успели ощутить похолодание батарей в квартирах. На следующий день по телевидению и радио выступил директор электростанции. Явно огорченным тоном он признал факт потери электростанцией одного котла. Это и утрата влияния среди руководителей города и, близкая, после выхода из строя всех трех котлов, перспектива расформирования коллектива. Событие хотя и ожидаемое, но достаточно неприятное. Город с момента прихода к власти военных усиленно готовился к выходу из строя электростанции. Теплосети вместе с электриками с задержкой почти на полгода закончили проект схемы и программы электро и теплоснабжения Мастерграда от работающих на угле котельных. Сказалась неопытность в столь масштабных проектах. Как бы то ни было, едва сошел снег, в районах с многоэтажной застройкой начали расти здания котельных в них же ставили электрогенераторы. К этому времени их изготовил электротехнический завод. Город, хотя и потеряет в электрической мощности, но не фатально. Тем более что летом намечалась установка электрогенератора на плотине пруда-охладителя городской электростанции.

Тонкий поток крестьянской колонизации из России начал заселять земли Мастерграда. В прошлом году правом перехода на Юрьев день воспользовались немногие крестьяне. Лишь малая часть направилась в города работать на мануфактурах, ушла с переселенческими обозами на далекие Урал и Сибирь. А куда переходить, если у других господ все тоже самое? А уезжать далеко, жить вдали от родственников, соседей, могущих помочь в трудную минуту, боязно. Указ о Юрьевом дне был для молодого царя сложным решением. Идти против солидарного мнения землевладельцев не мог даже самовластный государь. Иначе быстро найдутся желающие апокалиптическим ударом табакерки отправить монарха на покой. Множество русских царей от «воренка», сына Лжедмитрия и его самого до Николая второго не по своей воле ушли из жизни. На этот раз все закончилось лишь брюзжанием дворян и бояр. Воспользовались правом немногие крестьяне и это не нанесло землевладельцам существенного ущерба. К тому же часть столичных бояр и дворян, а также крупнейшие купцы, гости и купцы гостиной сотни, вложившиеся во вновь создаваемые кумпанства и рудники и были кровно заинтересованы в притоке рабочей силы на предприятия. Они целиком и полностью поддержали реформу и подталкивали царя на дальнейшее разрушение крепостного права. Весной 1691 года вышел царский указ о даровании воли казенным крестьянам, переселяющимся на малонаселенные окраины государства или в города. Поток вольной рабочей силы окреп и вполне удовлетворял запросы нарождающейся русской промышленности и нужды колонизации Сибири и Урала.