Олег Белоус - В преддверии Нулевой Мировой войны [СИ]

— Теперь мы гарантируем что город сохранит продовольственную независимость!

Переждав новые аплодисменты, Чепанов с улыбкой спросил:

— А как же картошка и прочие овощи?

— Над ними работаем и скоро представим на Ваш суд!

После актива прошло несколько дней и градоначальнику доложили что с очередным караваном из Москвы прибыла заказанная партия овец-мериносов из Испании. Аграрный факультет заказал их для разведения на мастерградской территории и постепенного распространения в ближайших кочевых племенах и народах. Город и нарождающаяся ткацкая промышленность России нуждались в тонкой овечьей шерсти, производимой мериносами.

В Москве продолжалось следствие по делу о стрелецком бунте, ждали казней, ссылок и многих немилостей и опал. Ужас поселился в сердцах. Кто мог, сбежал, спрятался в загородном имении, а остальные затаились. Множество торговых палаток на торгу стояли безлюдны, даже колокольный звон над городом, казался глуше и не приносил в душу былой покой и благость. В это ужасное время странные события потрясли столицу. Один за другим при таинственных обстоятельствах погибли взрослые мужчины влиятельнейшего княжеского рода Голицыных. Спасся от смерти лишь находящийся в ссылке Василий Васильевич. Первый погиб князь Борис Алексеевич Голицын. Неизвестные воры зарезали его прямо в спальне, да так, что никто из многочисленной дворни ничего не слыхал. А потом началась череда отравлений, воровских нападений и нелепых случайностей в результате которых все четыре ветви рода: Васильевичи, Ивановичи, Алексеевичи и Михайловичи остались без взрослых мужчин. Тревожные слухи взволновали Москву, многие, крестясь, шепотом передавали страшные и таинственные вести о гибели княжеского рода. Дескать обиделся на Голицыных лихой атаман Есмень Сокол и извел под корень! Иные подозревали князей в чернокнижье. Дескать за это и взял у них Диавол грешную жизнь их. Ярыжки хватали таких, тащили в Преображенский приказ. Там их допрашивали, но добиться, откуда идут воровские слухи, где им корень, так и не удалось.

Правду из москвичей знали только князь Федор Юрьевич Ромодановский, да царь Петр.

— Врешь! Друзья мне мастерградцы! — Петр всем телом повернулся в крытом алом бархате кресле, взгляд непримиримо засверкал. Ромодановский заметил, как на мгновение пальцы Петра с силой стиснули подлокотник. В прежнее времена все могло закончиться истеричной вспышкой гнева, однако теперь юный царь сохранил выдержку. После курса лечения, прописанного новым доктором он гораздо лучше владел собственными нервами, стал намного спокойнее и уравновешеннее.

У Ромодановского глаза выпучились, словно у рака.

— Петр Алексеевич, я никогда тебе не вру. Коль пришел на доклад, значит все проверил досконально. Сам с девкой и мужиком толковал. Видели они как в дом к Алексею Андреевичу прямо в светлицу на втором этаже залезли двое по стене без всякой лестницы, да так ловко! Пробыли там недолго, потом вылезли. Следы на стенах остались, сам их видел! Сами в черном, а за спиной мастерградские мушкеты скорострельные.

— Автоматы, — машинально поправил Петр, сдвинул в сторону шахматы и положил руки на изготовленный по мастерградским образцам стол, — А почему тревогу не подняли?

— Так миловались они там в амбаре. А еще двое таких-же черных во дворе остались. Спужались.

Царь закрыл глаза, щека задергивалась, как встарь:

— А почему потом не рассказали?

— Не женаты они, а за блуд боялись плетей отведать. А на князе Алексее Андреевиче никаких следов нет. Утром пришли а он уже и холодный. Только когда весь род перемер, догадались что неспроста в ту ночь к князю в окно лазили эти в черном да и проболталась девка.

Петр оглядел страшным взглядом палату. Все устроено по-новомодному. Стол и два крытых бархатом кресла, в углу шифоньер с книжным шкафом, все изготовлено как у мастерградцев. Потом взгляд погас, он взял себя пальцами за подбородок: «Гм!»

— А пригласи ко мне мастерградского посла…прямо сейчас! Ужо узнаем, по какому праву хозяйничает в моей столице да самые древние роды искореняет! — произнес он с угрозой и холодной яростью в голосе.

Александр стремительно вошел в палату, остановился посередине. В паркетном полу, словно в зеркале, отражается низкий сводчатый потолок. Блестят золотом доспехов искусно нарисованные воины, скалятся неведомые звери и поют райские птицы. Архангел Михаил на коне в облике небесного воина, облаченный в доспехи и алый воинский плащ поражает дракона. Так же украшены и стены. Помпезно и величественно, по старине. Здесь Александр еще ни разу не был. Красиво подумал он. Сквозь решетчатое окно шум со двора почти не слышен, а солнечный свет проникает с трудом. У противоположной стены на крытом алом бархате кресле, больше похожем на трон, сидит Петр. Круглое лицо сурово: брови насуплены, кожа над переносицей собралась в ранние морщины. Одет в традиционный белоснежный русский кафтан. Справа небольшая столешница искусно голландской работы с гнутыми ножками.

— Здравствуй Герр Питер, — с доброжелательной улыбкой поклонился Александр, придерживая рукой кожаную сумку, одетую через плечо. Ни стула чтобы присесть, ни всегдашней мальчишеской улыбки на губах у царя. Судя по приему Петр явно не в духе, неужели как-то выведал о Голицыных?

— Здравствуй посол мастерградский, — царь положил широкие ладони на подлокотники и впился взглядом в лицо молодого офицера. Решил без долгих прелюдий сразу объясниться, — а скажи мне посол, по какому праву твои солдаты озоруют в Москве и древние роды искореняют. В России только я волен над жизнью и смертью подданных!

Последние слова он прокричал, выкатывая круглыми глазами.

Губы мастерградца еще продолжали улыбаться, но глаза уже настороженно сузились. «Предстоит тяжелый разговор, видимо прокололся наш доморощенный спецназ!»

— Думал я что друзья вы Руси и мне, а вы тати обыкновенные! — Петр стремительно вскочил с кресла, размахивая длинными руками, пробежался от окна до двери. Плюхнулся назад. В круглых глазах застыл гнев. Он так надеялся получить в пришельцах из будущего соратников и друзей, а вместо этого и здесь лжа! Резко и болезненно дернул шеей и плечом. Александр слегка вспыхнул, продолжая прищуренными глазами следить за царем и ожидать пока тот полностью выскажется. За последние годы он сильно изменился. Это раньше за оскорбление он бы бросился в драку не будь перед ним царь, теперь он семейный человек, помудрел и повзрослел.

— Что молчишь, посол, али отрицать будешь что твои солдатики князя Алексея Андреевича извели? Так видаки остались и следы на стене его дома. Значит и смерть остальных Голицыных ваша работа! Гнать вас с Москвы назад на уральские украины!