Владимир Поселягин - Начало. Техник-интендант.

- В штабе выделю кабинет и машинистку с печатной машинкой, - пообещал начштаба. - Потом проведём всё через секретный отдел.

- Товарищ полковник, я не знаю всего что вывезено, мне нужно быть на связи с парнями. Машинка печатана у них своя есть, да не одна, трофейные, и уеду к ним, за сутки мы должны успеть всё сделать, работы много, думаю к трём часам дня закончим, и я отвезу списки товарищу маршалу.

- Пиши в двух экземплярах, я тоже хочу их видеть, - приказал генерал. - Эту машину пока себе оставь для разъезда.

- Сделаем, - пообещал я.

А вернулись мы к зданию Генштаба, командиры ушли наверх, там закончить нужно с планами по формированию корпуса, а меня отпустили, мол, езжай начинай работать. У подаренных танков остался тот генерал бронетанковых войск, он уже туда кого-то вызвал, а машину, подаренную маршалу, забрали, вон её водитель как раз в гараж погнал. Сюда её один из полковников из свиты командующего перегнал. Я отъехал на километр от Генштаба и припарковав машину задумался. Нет, преследования, как ни странно, ещё не было, то есть, слежки, хотя по идее должна быть, двое командиров среди свиты Шапошникова точно из госбезопасности были, хотя форма обычная, армейская, уж больно взгляды те кидали вокруг характерные, успел насмотреться, не спутаешь. Задумался я по другому поводу. Стремительно наступая немцы много что захватили, среди их трофеев были и боевые знамена. Полковые, дивизионные. Плюс три стащил у немцев, думаю у них там серьёзно паника была. Вот я и думаю, что надо бы их передать нашим, а то к стыду своему я о них как-то подзабыл. Так что достал четыре вещмешка, и стал прямо в машине сворачивать знамёна и убирать в мешки, семнадцать советских знамён и четыре, хотя я почему-то помнил о трёх, немецких. В четыре не ушло, в девять уместились. Завязав горловины, развернувшись я погнал обратно. Припарковав машину, не запирая, народу из водил тут хватает, крикнул трёх бойцов, вручил по два вещмешка, и побежал ко входу. Два вещмешка на левом плече, лямки третьего на правом. Бойцы за мной.

- Срочно к командующему, - сообщил я дежурному, тот не успел ничего ответить, как к счастью я увидел знакомого капитана, что сопровождал к выходу пожилого седого адмирала. - Товарищ капитан, мне срочно нужно попасть к маршалу Шапошникову.

- Идёмте.

Тот сразу принял серьёзный вид, извинился перед адмиралом, и мы побежали, реально побежали наверх. Капитан видел по отношению ко мне, что я не простой интендант, и если так тороплюсь, значит для этого есть причины. Быстро войдя в тот же зал, тот вскоре вышел и просил заходить. Бойцы зашли за мной, встав за спиной. Командиров в зале было куда меньше, кроме маршала и Алавердова с подчинёнными было ещё пятеро командиров, от полковника, до генерал-лейтенанта. Мехлиса со свитой не было.

- Что-то случилось? - спросил у меня Шапошников. Мой встрёпанный вид его сильно встревожил.

- К теме нашей прошлой беседы это не имеет отношения. Товарищ маршал, когда я с ребятами из боевых интендантов бегал, то случались разные истории, и произошло то что на войне случается. Мы отбили у немцев два захваченных советских боевых знамени. Товарищ маршал, я клянусь, я был уверен, что все знамёна уже переданы нашему командованию, но оказалось нет. Когда я созвонился с парнями, они попросили передать все освобождённые флаги, тут и другие группы работали, и плюс передать вам четыре немецких флага, три полковых, и дивизионный. В этих мешках, семнадцать советских флагов, и четыре немецких.

Подскочивший капитан, сняв с левого плеча два вещмешка, положил на стол и начал развязывать горловины. Бойцы оставили вещмешки и покинули зал. Их все разобрали, и вскоре флаги были излечены и расстелены на столе, один из командиров начал записывать номера частей и родов войск. Было одиннадцать полковых, два стяга погранотрядов, три дивизионных и флаг Пинской флотилии. Ну и четыре немецких. Осмотрев знамёна, не обращая внимания как в зал начали входить другие генералы, были и из политсостава, тот повернулся ко мне и сказал:

- Это как минимум Героя тебе и ордена всем остальным участникам.

- Товарищ маршал, парни просили не афишировать их участие в этом деле. Они не за награды их вернули, а чтобы славные традиции этих частей не умерли с потерями их символов, боевых знамён. Да и я тут поучаствовал лишь в освобождениях двух знамён, и то в составе группы в качестве штатного снайпера. Мы освободили вот это полковое знамя, и вот это дивизионное. Остальные я, как и вы, впервые вижу.

- Техник-интендант первого ранга Гусаров! - громко скомандовал Шапошников.

- Я! - вытянувшись ответил я.

- Выношу вам мою личную благодарность за возвращение боевых знамён. Также прошу генерал-майора Алавердова, как вашего командира, представить вас к боевой награде. Я подпишу приказ.

- Есть, - отозвался тот.

- Служу трудовому народу! - гаркнул я в ответ.

- Можете идти.

Чётко развернувшись, я направился к выходу, посмотрев на начштаба нашего корпуса, взглядом тому показав на дверь, на что тот едва заметно кивнул. Встав в коридоре у дверей, я дождался, когда полковник выйдет, и мы отошли в сторону к окну, чтобы не мешать, у зала, откуда мы только что вышли царило столпотворение, все сюда стекались.

- Что хотел?

- Списки писать надо, но если я напишу всё, корпусу может мало достаться. Я предлагаю сегодня вечером передать часть техники и вооружения вам, а в списках я это не укажу. Оно же теперь корпусное. Только всё это оружие и техника числиться списанной как потерянная в бою, нужно будет как-то в штат ввести. Легализовать.

- Это не проблема, - в явном нетерпении отмахнулся тот. - Что предлагаешь?

- Что тут замышляете? - как гром среди ясного неба вдруг прозвучал требовательный голос генерала Алавердова.

Мы как мальчишки, застигнутые врасплох, подскочили. У меня чуть сердце не выскочило, нельзя так подкрадываться. А Взор следил за залом, я не акцентировал внимание на комкоре, вот и вышла такая ситуация.

- А я смотрю перемигиваются, вот решил посмотреть, чем вы заняты. О чём шептались?

Переглянувшись с полковником, я и описал ситуацию. Мол, когда стяги забрал у парней, рассказал о чём Шапошников просил, и попросил их перегнать часть трофеев нашему корпусу. Мол, в списки внесено это не будет. А то могут и не дать.

- И что ты попросил перегнать? - уточнил генерал.

- Немного, товарищ генерал. Тридцать армейских советских полевых кухонь вместе с буксирующими машинами «ЗИС-5». Пятьдесят зениток в кузовах машин, сюда входят двенадцать буксируемых автоматических тридцатисемимиллиметровых пушек. Дивизион выходит. Остальные пулемётные, включая «ДШК». Дивизион, двенадцать орудий, стодвадцатидвухмиллиметровых гаубиц, к ним тягачи, радийная машина, штабная, десять грузовиков со снарядами. Двадцать полковых миномётов, сорок батальонных. Сто грузовиков «ЗИС-5», у десяти прицепы, плюс десять топливозаправщиков на базе «ЗИС-6». В кузовах грузовиков будут ящики с ручным оружием, две тысячи «СВТ», тысяча «ППД» и двести «ДП». Сто «Максимов» и пятьдесят «ДШК». Всё оружие без боеприпасов. Десять легковых автомобилей «эмка», десять лёгких мотоциклов-одиночек для посыльных, и десять тяжёлых с ручными пулемётами на колясках. Десять штабных автобусов, десять штабных радийных машин. Десять пушечных броневиков для охраны штабов и колонн обеспечения. Тридцать ящиков с истребителями «Як-1», аэродромная техника в количестве восьми единиц. Все наличные танки «Т-двадцать восемь», а это без малого почти девяносто единиц. Из них штук тридцать в разном состоянии, некоторые были в бою, нужно обслуживать, пробоины заварить, и шестьдесят четыре со склада хранения под Минском. Наши про них даже и не вспомнили, когда драпали. Две группы, уничтожив немецкую охрану утащили их, те в состоянии консервации до сих пор находятся. Я думал эти танки в стрелковые дивизии направить, тем более танковые батальоны там по штату положены. Потом для ремроты десять тракторов, пять тягачей, четыре ремонтных «летучки». Это всё что до вечера они успеют доставить. Уже начали буксировку и разгрузку. Я хотел взять канал для связи по рации. Сообщу товарищу полковнику, и он с бойцами приедет и примет всё под охрану. Начнёт осваивать на нужды корпуса.