Василий Панфилов - Полет нормальный

— Могила! — Дан показал, что зашивает себе рот, прикрыв листки ладонью от потенциальных шпионов, — капитану скажем, что работаем над увеличением финансирования участка, да разъясним, что и как.

— Остальные и без разъяснений обойдутся, — ухмыльнулся лейтенант, благодарно кивая.

— Ага. Давай, приземляйся рядом, — Дан подтянул от соседнего стола поскрипывающий стул (некогда вещдок, перекочевавший из хранилища под задницу детектива Стеббинса), да вместе думать будем. Со спектаклем ты здорово придумал.

— Злачные местечки, значит. А…

— Расскажу, — понял Дан его сомнения, — чужие идеи за свои выдавать не привычен, да и ненужно мне.

— Родня, — понимающе кивнул лейтенант, подвигаясь поближе, — злачные местечки, говоришь?

— Да, чтоб прониклись. Жути нагнать маленько, но не перепугать, а так… романтичная жуть. Чтоб потом друзьям хвастались, в каких они притонах побывали под прикрытием.

— Пиши, — палец лейтенанта стукнул по столу, — крысиные бои! Жутко и противно одновременно, но завораживает. Да! Ещё по борделю Молли Дрю провести можно!

— С окошечками для подглядывания? — оживился Дан, корябая карандашом по бумаге, — Дельно! Впечатлений наберутся… там же самое отребье пасётся. Цирк уродов как есть. Пару раз приезжал туда по вызовам, такого насмотрелся… одноногая проститутка, это ж вообще… Одноглазые есть, старухи всякие. А уж клиенты…

— Мне-то не рассказывай, — хмыкнул лейтенант, — будто сам не бывал! Пиши! Ирландский бокс.

— Это что за хрень? — Удивился Дан, — я пару раз смотрел в молодости, так скажу тебе, ни разу не впечатлился. Техники никакой, только месилово… ааа! Понял.

— В этот раз получше должно быть, ребята Литла устраивают. Считай, тот же бокс, только по старым правилам: без перчаток, раунд считается до паденья, ну и прочее в том же духе — ногами лягаться можно, броски некоторые. Там вся ирландскость чисто для антуража, для зрелищности.

— И ничего, — поразмыслив, отозвался сержант, — здоровски должно выйти. Полуголые мужики на ринге хрипят, перемазанные своей и чужой кровищью… договорняки?

— Литл божится, что всё честно, но ты ж этого утырка знаешь!

— Ну да, ну да… десяток энтузиастов старого бокса, да вперемешку с профи, которым всё равно — выигрывать или проигрывать, лишь бы денюжку в руки сунули.

— Собачьи бои, — чуточку неуверенно предложил лейтенант.

— Ну… думаешь, не видели? Эрик рассказывал, как они всей компанией пару раз ездили на такие. Хотя… может, с людьми? Собака против человека и всё такое…

— Противозаконно, — прозвучал вялый ответ.

— И что?! Постоянно глаза закрывать приходится.

— Аа… давай! Есть у меня подвязки — прикрыть этих сучат не могу, связи аж в мэрию идут. А вот провести… пару должников подключу, проведут. Небось ещё рады будут, что богатеньких привёл.

— Так, что ещё…

— Справишься? — Интересуется Маккормик негромко, присев рядом с массажистом, разминающим мне икры.

— Должен. Если не случится чего-то из ряда вон, минимум в тройку войду.

Кивок, и тренер встаёт, щёлкнув коленными суставами. В прошлом профессиональный футболист [78] Имеется в виду американский футбол. с обширнейшей коллекцией переломов, вывихов и ушибов. Маккормику чуть за сорок, а при движении постоянно что-то хрустит, щёлкает и болит. Живая антиреклама профессионального спорта.

— Парни, — заглядывает в раздевалку распорядитель, — на выход.

Иду, перекатываясь с пятки на носок, чтоб мышцы не остывали. Другие спортсмены… да по-разному, парочка откровенно бравирует, вижу даже сигареты в зубах. Ну да, как же, никотин повышает объём лёгких [79] В те годы считалось именно так — не без помощи табачного лобби, разумеется. … спортсмены почти поголовно курят, я выгляжу белой вороной.

Нервные смешки, переговоры… слышу, но не вникаю. Мимо ушей проходят и похрипывающие объявления по радио. Кажется, нас представляют… но своих соперников уже знаю. Пересекались на соревнованиях, да и досье озаботился собрать.

Майки Шор, немного полноватый, возрастной уже спортсмен, отметился рядом негромких скандалов, обвинялся… да в чём он только не обвинялся! Подловатый человечек, но осторожен и не дурак, за руку его почти не ловили.

… — О'Лири, пожарный департамент, хрипят динамики, и сидящий перед микрофоном репортёр начинает расписывать бравого пожарного, с его реальными и (что скорее) мифическими подвигами.

Разбег… стадион замирает, ирландец отрывается от земли и…

— … семь ярдов и шесть с половиной дюймов [80] Порядка семи метров. ! — Орёт спортивный репортёр исступлённо, заводя толпу, — представьте только себе эти цифры, дамы и господа!

Достойный результат, чего и говорить. Мировой рекорд ныне держится на отметке семь метров девяносто три сантиметра.

— На дорожку выходит Эрик Ларсен, студент университета Нью-Йорка, один из тех людей, о которых любит писать бульварная пресса.

— Сволочь… всего-то двадцать пять долларов в покер проиграл, а нагадил в ответ на всю тысячу.

Сосредотачиваюсь и начинаю разбег. Дорожка ложится под ноги, черта… заступ!

— Ууу! — Гудит стадион, увидев, что я не прыгнул, а остановился разбег. Вторая попытка… вдох-выдох, разбег… в этот раз перестарался, до линии оставалось сантиметров пятнадцать. С силой оттолкнувшись, лечу над ямой с песком и жёстко приземляюсь на спружинившие ноги.

— Восемь ярдов и три дюйма! Да… думаю, кубок Нью-Йорка по прыжкам в длину останется у университета Нью-Йорка!

— Никак, парни, — чуть улыбнувшись, пожимаю плечами, — родню навестить, да в Европейских соревнованиях поучаствовать. Очень уж на Олимпиаду хочется попасть.

— Уу… волком воет Джокер, подняв к небу острую мордочку, — аууу!

— Чего это ты? — Стоящий поблизости брат на всякий случай отодвинулся от официального чудика братства.

— Ларсен уезжает, — Лесли утёр вполне реальную слезу, — а я-то надеялся на отрыв, как прошлым летом…

— Эрик, — начал Андерсон укоризненно, я на тебя…

— Парни! — Перебиваю начавшийся гомон, подняв над головой тетрадку, — отрыв будет! Да поставьте вы меня на место, опустите!

Отряхиваю руки от штукатурки (потолок оказался пугающе близко от лица).

— Планы не меняю… да дослушайте, что вы воете, как члены моего племени!?

— Команчи или викинги? — Интересуется Джокер дурашливо.

— Да вы страшнее вместе взятых воете! Были бы здесь привидения, давно бы через канализацию сбежали!

Нетрезвый (а кое-кто и обдолбанный) молодняк захохотал и принялся завывать на все лады. Несколько минут дикой какафонии, от которой заболела голова. Плюнув на всё, присоединяюсь к вою, выводя волчьи рулады.