Василий Панфилов - Полет нормальный

Распорядители в тогах и хитонах, коптящие чадным дымом факелы на стенах, мускулистые полуголые негры с громадными псами на поводках и короткими мечами на поясах. Ярко, блескуче и на редкость пошло.

— … почтенные квириты [89] Квири́ты (лат. Quirites) — в ДревнемРиме эпохи республики название римских граждан (cives), употреблявшееся обычно в официальных обращениях (Populus Romanus Quiritium). ! — Разорялся одетый в тогу немолодой дядька с лавровым венком на голове и здоровенным посохом в руках, — мы открываем бои! Сегодня на арене кэсты [90] Кэст или цеста (cestus) — кулачный боец, боксёр на арене цирка. Название происходит от древнеримской боксерской перчатки — Кэст (cestus или caestus). , так насладитесь же представлением!

— … бей, бей, бей! — Скандировали жаждущие крови зрители. На арене два молодых парня молотили кулаками, стоя на месте и отклоняя корпус назад. Ногами почти не работают и стараются не приближаться друг к другу.

Несмотря на убожество техники, предосторожность более чем понятна. Лица зацепили всего по паре раз, да и то вскользь. Но кровищи! Бронзовые бляхи рассекли кожу и кровь залила лица.

— Чисто вурдалаки, — пробормотал стоящий рядом Мэнни, — представляю, какие шрамы останутся.

Шрамы, судя по всему, останутся не только на лицах, но и на руках. От ударов не только уклонялись, но и блокировали в меру сил. Серьёзного рассечения благодаря ремням нет, но руки иссечены.

Кровь на лицах, кровь на руках, кровь на песке… Совершенно неинтересный по технике бой, но зрители довольны. Кровь!

Наконец один из бойцов качнулся корпусом назад слишком сильно и явственно пошатнулся. Соперник не упустил момента, торопливо шагнув вперёд, с размаху ударив опутанной ремнями рукой по лицу.

Неудачник успел прикрыться в последний момент, но неудачно и его аж откинуло назад.

— В пузо! — Завизжала истошно какая-то дамочка в первом ряду, перекрывая весь зал, — по животу!

Широко отведя руку назад, кэст шагнул и ударил соперника в живот, вкручивая плечо.

— Готов! — Белыми губами прошептал Давид, — Эрик, ты видел? Это же труп! Человек не может выжить от такого удара в солнечное сплетение!

Служители на арене, ничуть не показывая волнения, положили тело на носилки, изображая медицинскую помощь. На публику играют… это потом, по большому секрету можно рассказать о смертельном случае во время схваток.

Чернокожие служители, одетые в набедренные повязки, в странноватых головных уборах с павлиньими перьями выбежали на арену и сменили окровавленный песок.

— Где-то я видел такую одежду, — доносится сзади голос кого-то из братьев.

— Понятно, что из реквизитов киностудии, — отзывается Лесли, — они наверняка не в одном фильме мелькнули.

— Джок… — выдыхаю я, и все замолкают. Настроения… разные, от беспокойства за здоровье и жизнь бестолкового брата, до желания прыгнуть на арену и самому отвалтузить дурня. Последнее очень хорошо читается на лице Андерсона. Да и мне…

Противником у Джока оказался мужчина лет тридцати, черноволосый и худощавый. Судя по некоторым деталям, обычный неудачник из рабочих кварталов, решивший поискать неверное счастье на арене. В молодости он явно занимался боксом, но как говорится, Было это давно и неправда.

— Фракиец! — Раскастисто, в лучших боксёрских традициях, представляют Джока, — и его соперник Этруск!

— Вообще от балды.

Пару минут герольд расхваливает бойцов, не вдаваясь в подробности. Букмекеры бегают по рядам, собирая ставки.

— Ставки сделаны, ставок больше нет!

Стукнувшись кулаками, Фракиец с Этруском расходятся. Джок возбуждённый, азартный, предвкушающий бой. Соперник мрачно-сосредоточен, губы плотно сжаты, ноги плотно стоят на песке, руки немного не канонично вытянуты вперёд.

— Бой!

Гладиаторы закружили по арене, Джок почти тут же решил попробовать работягу на прочность, перейдя в атаку, но сразу нарвался на встречный прямой, от которого уклонился не до конца. Скулу прочертила кровавая полоса и побежала струйка крови.

Зрители взвыли, скандируя имена бойцов.

Джок явно неадекватен, не чувствует боль. Руки прижаты к голове, локти выставлены вперёд, рвётся в ближний бой.

— Не та стратегия для поединка, в котором тебя могут убить одним ударом, — озвучивает бледный Давид.

Этруск такого же мнения… и явно с головой получше. Держит дистанцию, старательно отступая и работая на редких контратаках. Зацепить Джока в голову ещё раз пока не удаётся, но в плечо пару раз попал крепко.

Поймав момент, пока наш брат увлёкся работой корпусом, Этруск от души врезал по выставленному локтю. Рука повисла и работяга шагнул вперёд, добивать противника.

Белый от боли, Джок качнулся вбок и вниз, уйдя от противника, вложившись в один удар под сердце. Грязный, корявый, небрежный… но на руке его по сути кастет. Этруску хватило.

Переглянувшись с Давидом, начинаем спускаться, за нами пошли было и остальные братья.

— Не надо, — остановил их президент, — двоих ещё могут пропустить, но не всю толпу.

Живой и… не сказать, что невредимый, Джок сидел бледный, с лихорадочно блестевшими глазами.

— Как? — Сходу спрашиваю у медика.

— Рука сломана.

Ожидаемо…

Давид тем временем бесцеремонно хватает Ливски за голову и приподнимает веко.

— Так…

От его тона страшно даже мне. Без слов понятно, что лето Джок проведёт в реабилитационной клинике для алкоголиков и наркоманов, причём начиная с сегодняшнего дня. Случай в братстве не первый.

— Этруск?

— Жив, жив, — успокаивает медик. Молча протягиваю двадцатку, тот мнётся несколько секунд, но всё же проводит в соседнюю комнатушку, где лежит работяга с уже забинтованной грудью.

— Трещина в ребре, возможно и перелом, — скороговоркой сообщает немолодой и какой-то потасканный медик, — точно можно будет сказать после рентгена. Услуги врачей для пострадавших оплачены.

Гляжу на поверженного гладиатора и вижу в глазах глухую тоску.

— Сколько за победу обещали?

— Сотню, — негромкий хрипловатый голос. Молча вытаскиваю из бумажника две сотни протягиваю ему. Вроде бы всё верно сделал… только почему же так хреново?

— Дурная привычка, читать за завтраком, — зевнув тягуче, осуждающе сказал Одуванчик, намазывая масло на ещё горячую булочку.

— Положим, я уже не завтракаю, а пью кофе.

— Есть что интересного? — Вяло поинтересовался толком не проснувшийся Джокер.

— Дежурные гадости вперемешку с бравурной ерундой. Кризис, будь он неладен. Обанкротилась очередная фирма, рекордное число самоубийств в… — переворачиваю страницу, — в Лос-Анджелосе и прочее в том же духе. А сплетни про кинозвёзд и обсуждения новых фильмов меня не интересуют.