Владимир Коваленко - Пусть будет иначе

Не веря своим глазам, майор смотрел на подходившего к ним бойца. Это был тот самый лейтенант, который уже один раз догнал их у переправы. Но ведь он сам, своими глазами видел, как тот взорвался в окопе вместе с немецким танком.

Не стрелять! - отдал приказ майор и поманил капитана к себе, - А ну, герой, иди сюда, садись.

Тот подошел, присел рядом, вынул из кармана кисет с табаком, предложил его остальным,

А ну, друзья, кто табачку хочет? Угощаю.

Услышав эти слова, замученные солдаты стали подниматься с земли и собираться вокруг вновь прибывшего лейтенанта.

Откуда табачок? - спросил у угощавшего один из молодых солдат, сержант Дробышев, затянувшись наскоро скрученной самокруткой и блаженно закрывая глаза.

В самом деле, откуда табак? - насторожился майор, - Прошлый раз, когда тебя обыскивали, вроде, у тебя его не было. А здесь, в лесу, магазинов я что-то не видал.

Трофейный табачок, - пожал плечами лейтенант, а впрочем, по документам он был капитаном, как вспомнил Ефимыч.

Не пойму я тебя, брат, - покачал головой майор, - Уж больно ты ловок. То у тебя пистолет трофейный, то табак. Если бы сам не видел, как ты танк немецкий взорвал, то честное слово, подумал бы, что ты шпион, к нам засланный.

Скажешь тоже, шпион, - усмехнулся капитан. - Это у вас просто шпиономания какая-то. Ладно бы это говорил тот придурок - политрук, а от тебя, товарищ майор, я такого не ожидал. Ну, сам подумай, на кой ляд немцам своего человека забрасывать в окруженную батарею, у которой шансов добраться до своих, один на тысячу? Думаешь, им свои агенты мертвыми нужны?

Так-то, оно так, - подумав, согласился майор, - Только, все же ты странный, какой-то, капитан, не такой, как все.

Это, может быть, - легко согласился тот, - Уж таким меня мать родила.

Он блаженно растянулся на земле, закинув руки за голову и, щурясь, разглядывал облака, плывущие на голубом небе. Спустя пару минут этого блаженства, Виктор, а это, как вы уже догадались, был именно он, вдруг напрягся и прислушался к каким-то звукам, слышимым только ему одному из всех, бывших на поляне военнослужащих.

Быстро, все под деревья, - скомандовал он, вскочил и бросился в кусты.

Следом за ним, машинально, бросились и остальные солдаты. Только они успели скрыться, как в воздухе над ними пронеслись несколько немецких самолетов, летящих на небольшой высоте, и, видимо, прочесывающих местность на предмет обнаружения отступающих сил противника.

А ты молодец, чуткий парень, - уважительно посмотрел на новичка майор.

Потому еще и живой, - серьезно ответил Виктор.

Уставшие люди снова пустились в путь, таща с собой через чащу по большому счету никому уже не нужное орудие.

- Послушай, майор, - наконец сказал Романов, которому надоело смотреть на напрасные мучения артиллеристов, - Сколько у вас снарядов?

Два, - угрюмо ответил майор.

Так какого же черта вы тащите на себе эту дуру?

Ты что, приказа по армии не знаешь? - вскинулся Ефимыч, - Не оставлять врагу оружия?

Приказ - это дело хорошее, покачал головой Виктор, - Только еще Петр I учил, что не надо держаться устава, аки слепой за стенку. С этим орудием мы и сами к своим не пробьемся и его не спасем. Потому, предлагаю его бросить, а не хочешь просто бросать, так давай вывезем ее ночью на дорогу, да прямой наводкой по врагу. Два выстрела дать успеем, а дальше уже, как бог даст.

Прыткий ты больно, - осадил его майор, но сам задумался над его словами.

Между тем, судя по звукам канонады, которые раздавались уже далеко впереди их, было понятно, что немцы обошли их и все дальше продвигаются на восток, оставляя недобитые группировки Красной Армии у себя в тылу, в окружении. Весь день пробирались артиллеристы по лесу, еле живые от усталости. К вечеру, когда уже начало темнеть, перед ними открылась грунтовая дорога, идущая с северо-запада на юго-восток.

Привал, красноармейцы! - скомандовал майор, и измученные солдаты стали падать на землю, даже не выбирая места для отдыха.

Дробышев, осмотри дорогу, Да осторожнее там.

Минут через десять, сержант вернулся и рассказал, что на дороге все тихо, судя по следам, недавно по ней прошли немецкие танки.

Значит здесь и будет наш последний бой, - как-то спокойно произнес Ефимыч.

Когда, через полчаса, с северо-востока послышался шум моторов, артиллеристы вывезли на дорогу свою пушку и прямой наводкой дали два выстрела по колонне немецких грузовиков, перевозящих солдат. Не ожидавшие такого нападения вдалеке от линии фронта, немцы в панике спрыгивали с грузовиков в придорожные кусты.

Все в лес, - в последний раз скомандовал майор, и красноармейцы из последних сил бросились под защиту деревьев.

Оторвавшись на сотню метров от немцев, Виктор начал забирать вправо и по дуге уходить дальше на запад. Обернувшись на шум шагов у себя за спиной, он увидел Дробышева.

Решил со мной? - подождав, когда тот подойдет поближе, шепотом спросил Романов.

Я решил, что ты парень везучий, может и мне повезет?

Может и повезет, - ответил Виктор, прислушиваясь к звукам выстрелов, которые постепенно уходили на восток. - Ну, пошли, соратник.

Когда в землянку комсостава часовой ввел двух человек, покрытых грязью и шатающихся от усталости, политрук Гнилин не смог удержаться от удивленного возгласа. В одном из них он узнал того самого капитана, который уже появился в их подразделении при схожих обстоятельствах.

Вот это номер! - воскликнул он, поднимаясь со стула и подходя поближе к задержанным. - Явление Христа народу! И что же, ты опять будешь утверждать, что вышел из окружения?

А откуда же еще? - пожав плечами, ответил ему Виктор.

Как-то ловко у тебя получается, - недобро усмехнулся политрук, - Опять все твои товарищи убиты, а ты снова цел и невредим. Так что ли?

Почему же, все? - возразил ему Романов, - Вот, сержант Дробышев, вышел со мной, на этот раз. Вы его должны бы помнить. Когда в прошлый раз, ты со своими молодцами дал деру от брода, он вместе со своей батареей до последнего сдерживал танки противника, а потом отступил вместе с остатками батареи и на своих плечах тащил это орудие пятьдесят верст.

Ну и где это орудие? - перебил его политрук.

Когда осталось всего два снаряда, мы вывели орудие на проезжую дорогу и выстрелили в немецкую колонну.

Ну, сержанта мы отдельно допросим, - сказал политрук и бросил на того взгляд, не обещавший ему ничего хорошего, - Эй, Потапенко, где тебя черти носят?

В ту же секунду полог палатки отодвинулся и внутрь зашел сержант с мрачной физиономией.

Посади этих голубчиков в разные камеры, да не спускай с них глаз. Этого в штрафную команду, - кивнул на Виктора особист, - А этого я заберу к себе на допрос.

Внезапно на Виктора нахлынула такая злость, что кулаки его невольно сжались, и он хотел, было, уже дать этому политруку в зубы, но тут же почувствовал, как штык уперся между его лопатками.