Сергей Лысак - Наследник Барбароссы

— Да. Не волнуйтесь, буду сидеть тихо, как мышь под метлой. Вам нужно хорошее оружие? У меня есть еще одна пара двуствольных австрийских пистолетов.

— Вы что?! Никаких пистолетов! И вообще никакого огнестрельного оружия. Нам сейчас шуметь проивопоказано. Не исключено, что неподалеку еще кто-нибудь устроит ночную стоянку и услышит выстрелы. Поэтому только кинжал и сабля. Не волнуйтесь, я хорошо владею и тем, и другим.

Когда последние лучи солнца погасли за окрестными скалами, и на небе вспыхнули звезды, Мэттью отправился в путь. Заблудиться он не боялся. Небо было ясным, ориентиры вокруг хорошо просматривались, и своими обостренными чувствами он ощущал наличие большой группы людей неподалеку. Специально сделал небольшой крюк, чтобы подойти с подветренной стороны. Собак у отряда с собой нет, это он хорошо видел, но все же лучше не рисковать. Вот потянуло дымком и чем-то съестным. Охрана Али-бея готовит ужин. Ну что же, торопиться некуда. Мэттью решил подождать, пока все уснут, и останутся бодрствовать только часовые. Тогда можно работать гораздо спокойнее. А то еще не хватало, чтобы какой-нибудь тунисец, спрятавшийся за камнем, и оставшийся "без внимания", выстрелил ему в спину, когда он будет разбираться с другими противниками. Все-таки, надо признать, врагов о ч е н ь много даже для человека с его способностями. Поэтому нужно свести риск обнаружения к минимуму.

Из ущелья довольно долго были слышны различные звуки, поэтому приходилось ждать. Но вот прошло время вечернего намаза, и постепенно все стихло. Наблюдая за входом в ущелье из своего укрытия, Мэттью в который раз помянул добрым словом тринидадских умельцев, умеющих облегчить жизнь людям. Помимо бинокля у него с собой были также карманные часы, обладающие высокой точностью. Хоть они и стоили довольно приличную сумму, но спрос на них в Европе все равно продолжал превышать предложение, даже несмотря на наращивание выпуска. Можно было с увренностью сказать, что ушлые тринидадцы стали законодателями моды и в этом сегменте европейского рынка. Поделки мастеров Старого Света не шли ни в какое сравнение с изделиями казенной часовой мануфактуры "Pobeda", расположенной в Форте-Росс. Вот Мэттью и поглядывал периодически на изделие с далекого Тринидада, оказывающее неоценимую помощь при ожидании в засаде, и в который раз убеждался, что все гениальное просто. Данная модель часов со странным названием "Komandirskie" делалась в расчете на то, что ими будут пользоваться в суровых походных условиях офицеры, путешественники, охотники, и вообще люди, находящиеся далеко от цивилизации. Поэтому помимо скромного, но очень прочного стального корпуса с крышкой, высокой надежности и точности, они имели еще одну интересную особенность — цифры и стрелки светились в темноте, что было очень удобно в ночное время. Как раз для ситуаций, в какой сейчас находился Мэттью. Когда нет возможности воспользоваться огнем, чтобы не выдать свое присутствие, а за временем нужно следить постоянно. Поэтому, когда стрелки на часах перевалили за полночь, он покинул свое убежище и осторожно направился к темному входу ущелья. Начался последний акт трагикомедии под названием "Султан Туниса".

У входа дежурили двое. Причем несли службу исправно, притаившись за камнями и внимательно наблюдая за обстановкой, не выдавая своего присутствия. Мэттью знал, что в охране Али-бея случайных людей нет. Но они еще не встречались с т а к и м противником. Используя отвод глаз, он бесшумно продвигался вперед, одновременно "прослушивая" окружающее пространство. Но все спокойно, никаких негативных эмоций и ощущения опасности нет, значит его не обнаружили. Вот и ущелье. Часовые укрылись за камнем и внимательно прислушиваются, глядя в темноту ночи. Они знают, что на темном фоне совершенно незаметны. В то же время, могут контролировать подходы к ущелью, ибо можно заметить людей в лунном свете, поскольку там прятаться негде. Но увы, сегодня им не повезло…

Подойдя почти вплотную, Мэттью подавил волю обоих охранников, не дав им возможности поднять тревогу, и тут же пустил в ход кинжал. Все, путь свободен. Невидимым и неслышимым призраком Мэттью двинулся вперед. Вскоре ущелье стало шире, и он заметил отблески костра. За поворотом находилось место стоянки отряда. Все спали, лишь у костра сидели двое. Где именно находится Али-бей, пока непонятно. Да это и неважно. Все равно, говорить с ним не о чем. Он — битая карта, от которой уже нет никакого толку. Разве что… Можно попробовать. Хоть это ничего уже не изменит, но все равно интересно…

Подойдя к сидевшим у костра без единого звука, Мэттью окинул взглядом предстоящее место "работы". Особых сложностей нет, весь отряд расположен довольно компактно, и прятаться здесь негде. Главное, чтобы никто не проснулся в ходе "работы". А то, будет шум, чего бы очень не хотелось. Что и говорить, охрана бея Туниса дело знала. Просто сегодня не ее день…

Первыми умерли те, кто сидел у костра. Затем настал черед остальных. Кинжал — идеальное оружие диверсанта. Бесшумное и безотказное, поэтому Мэттью всегда предпочитал пользоваться им, а не саблей, если предстояло действовать, соблюдая тишину. Сабля все-таки создает шум, который в ночной тишине легко услышать. В процессе "работы" он обнаружил спящего Али-бея и решил оставить его напоследок, чтобы поговорить. Но когда осталось всего трое из охраны, двое из них неожиданно проснулись. Не увидев у костра часовых, попытались поднять тревогу. Мэттью как раз был занят очередной жертвой и не успел вовремя среагировать. Поэтому таиться дальше не было смысла. Выхватив саблю, он тут же зарубил еще толком не отошедших от сна охранников, и прижал острием клинка к земле проснувшегося и попытавшегося схватиться за оружие Али-бея.

— Не нужно так дергаться, Ваше бывшее величество. Вы проиграли, и не оправдали моих надежд.

— Как это понимать, гяур?! Ты хоть представляешь, что с тобой сделают, стоит мне лишь шевельнуть пальцем?

— Кто сделает? Проспавшая все, что можно, охрана? Так ее больше нет, мы здесь одни.

— Что?! Как?!

— А вот так. Мне очень жаль, дикарь, что я связался именно с тобой, а не с кем-нибудь из твоих родичей поумнее. Такие, как ты, могут только грабить и убивать слабых, а не воевать. Турки — и те заслуживают гораздо большего уважения, как достойные противники, чем здешнее магрибское отродье иблиса. Прожив здесь столько времени, и узнав вас получше, я убедился, что вы никогда не станете великой державой. Те, кто живет исключительно за счет разбоя, на это не способны. И ваш удел — в с е г д а быть чьими-то вассалами. Либо турецкого султана, либо короля Франции, либо еще кого.

— Зачем ты мне это говоришь, гяур?