Сергей Лысак - Наследник Барбароссы

— Хасан-бей, похоже, идти в Алжир нам смысла нет?

— Ну почему же? Смысл всегда есть. По крайней мере узнаем, на что еще наложили лапу тринидадцы. А заодно попробуем выяснить, что они собираются делать дальше. Нас для этого в Алжир и послали.

— Так ведь если они до Аннабы добрались, то значит все остальное между Аннабой и Алжиром уже под себя подгребли?

— Думаю, не только между Аннабой и Алжиром. Между Алжиром и Касабланкой тоже. К западу от Алжира тоже пиратов хватает. Во всяком случае, раньше хватало.

— Так скоро они и до Туниса доберутся! А там до Леванта!

— Возможно. Если не найдем с ними компромисс. Вот именно для этого сейчас "Фейзи Мабуд" и спешит в Алжир. А мы так, в качестве приложения. Походим, послушаем, посмотрим. Глядишь, что-нибудь интересное узнаем.

— Ох, мне бы Ваше спокойствие, Хасан-бей! Сами в пасть льву лезем!

— Не волнуйтесь, Мехмед-бей, к нам у тринидадцев не должно быть никаких претензий. Мы сейчас кто? Добропорядочные купцы. Ничего плохого против них не замышляем. Придем в Алжир, расторгуемся, закупим то, что нам надо, и уйдем назад в Тунис. Насколько я знаю, тринидадцы никогда не создавали препятствий торговле, а наоборот старались ей всячески помогать. Это не магрибские беи, привыкшие жить разбоем. Вот сейчас и посмотрим, что изменилось в Алжире с того момента, как мы оттуда еле ноги унесли…

Однако, проскочить назамеченными мимо Аннабы не удалось. Когда "Аль Ясат" оказалась почти на траверзе города, из-за корпуса фрегата неожиданно выскочили четыре большие лодки и на огромной скорости понеслись к проходящему мимо кораблю. Все завороженно смотрели на невиданное чудо. Лодки буквально летели над поверхностью воды, окутанные пеной, но у них не было видно ни парусов, ни весел. Давут глянул на Ивана, предложив приготовиться к бою, но он лишь покачал головой.

— Нет, Давут. Купцам не положено принимать бой с таким противником. Если тринидадцы захотят нас уничтожить, то сделают это независимо от того, окажем ли мы сопротивление, или нет.

— Так что нам делать?

— Изображать добропорядочных торговцев. Думаю, тринидадцы хотят нас просто досмотреть. Может быть еще хотят бакшиш с нас содрать. Может быть даже слегка пограбить. Но топить — нет. Для этого не нужно было посылать четыре быстроходных лодки, у которых даже не видно пушек.

— А вдруг они хотят нас захватить?

— Вряд ли. Но давайте подождем, недолго осталось. Изображаем купца до последнего и говорим истинную правду. Мы — мирные торговцы из Туниса, идем с товаром в Алжир. На борту сейчас нет ничего, что могло бы вызвать подозрение у тринидадцев. Говорить будет Мехмед, он для всех сейчас капитан и он знает арабский. Не думаю, что с нами будут говорить на испанском, или французском. Я — осман, недавно прибывший из Истанбула, и арабского еще не знаю. А вы все изображайте почтение и примите испуганный вид. Ничего, не из таких передряг выбирались…

Когда роли были распределены и команда разбежалась по местам, приготовивившись убирать паруса, Иван вместе с Мехмедом стали на корме и внимательно наблюдали за приближающимися лодками тринидадцев. Они было совершенно не похожи на то, что строили сейчас. Какие-то угловатые корпуса, частично выходящие из воды при движении и отбрасывающие от форштевня буруны белой пены. Какую же скорость они развивают? Узлов двадцать, не меньше. А скорее всего больше. В каждой лодке сидят вооруженные люди, но пушек не видно. Не считать же за пушку какую-то непонятную конструкцию на носу лодки. Но видно эта штука и является оружием, поскольку возле нее расположился канонир и держит на прицеле приближающуюся "Аль Ясат". Вот лодки уже близко, и от них идет странный звук. Очевидно, это звук работы механизма, который приводит лодку в движение. Одна подходит под самый борт и оттуда что-то кричат по-арабски через конусообразную трубу. А что, хорошо слышно! Иван вопросительно глянул на Мехмеда, но тот уже отдал команду убирать паруса. Матросы бросились к мачтам. После этого Мехмед перевел.

— Приказали оставить минимум парусов и держать курс по ветру. Хотят нас досмотреть. Предупредили, что если не окажем сопротивления, то никого не тронут.

— Ладно, посмотрим. В конце концов, то же самое было бы и в Алжире…

Паруса убрали довольно быстро, оставив лишь кливер на фок мачте, достаточный для удержания курса по ветру. Одна лодка тут же подошла к борту и на палубу поднялись восемь человек в пятнистой одежде и ярких оранжевых нагрудниках. Другие три лодки держались неподалеку, наведя на "Аль Ясат" свое оружие. То, что это именно оружие, никто уже не сомневался. Двое из прибывших направились на корму, где стояли Мехмед и Иван. Остальные держали под прицелом каких-то коротких ружей команду на палубе. Система досмотра у тринидадцев была хорошо отработана. Все делалось четко, без суеты и очень быстро. Каково же было удивление Ивана, когда командир группы досмотра обратился к ним на русском языке, задавая вопросы о грузе, порте назначения и прочих подробностях. Но требовалось играть свою роль, поэтому дождался перевода толмача на арабский. Мехмед тут же пустился в объяснения, перемежая свою речь упоминанием Аллаха. Толмач был явно из испанцев, но русским и арабским владел неплохо. Во всяком случае, переводил очень бойко, и командующий группой досмотра офицер морской пехоты все быстро выяснил. Дал команду своим солдатам проверить грузовой трюм, а сам с интересом уставился на Ивана, который старательно изображал мебель и помалкивал, поскольку арабского языка не знал. Дальнейший разговор свернул в неожиданное русло. Офицер поинтерсовался, что это за юнец в богатой одежде, который стоит и молчит. Выслушав перевод толмача, что это сын хозяина, который не так давно прибыл из Истанбула и еще не знает арабского языка, но он человек ученый и знает французский и итальянский, офицер неожиданно перешел на французский.

— Кто Вы, месье? С чего это Вы покинули Истанбул и оказались в Тунисе?

На этот счет у Ивана уже была подготовлена легенда, и он в вежливых выражениях поведал о торговой деятельности своего отца — уважаемого купца Искандера, который направил его с заданием поучиться уму-разуму в Магриб и ознакомиться на месте с существующими реалиями. Кто же знал, что этот нечестивец Али-бей поднимет мятеж? Но теперь, хвала Аллаху, справедливость восторжествовала. Мятежный Тунис приведен к покорности и вернулся под власть повелителя правоверных. А они — мирные торговцы, которые делают благое дело. Задав еще несколько вопросов, офицер кивнул толмачу, и тот начал разговор на турецком, причем интересовался подробностями жизни в Тунисе и Истанбуле. Но Иван предвидел такую ситуацию и подготовился заранее. Наконец толмач поблагодарил Ивана и снова обратился к офицеру на русском.