Александр Ефремов - Там алеет заря 4

— Хм! Достаточно откровенно, — заметил король. — Полагаю, в этом случае Россия захочет тем или иным способом обрести контроль над Босфором. Так?

Николай Павлович невозмутимо пожал плечами.

— На мой взгляд это было бы неплохо. Но это только мое личное мнение. Мой Император никак не затрагивал этот вопрос. Поэтому даже если и существует некая позиция России по данному вопросу, то она мне неизвестна.

Король и Премьер-министр Италии с улыбкой переглянулись. Виктор Иммануил III помедлил и задал еще один существенный вопрос.

— Допустим, Россия будет не против закрепления Италии на Балканах. Однако мнение других великих держав может не совпадать с мнением вашей и нашей стран в этом вопросе. В этом случае возникнет непреодолимое препятствие, которое не позволит нам договориться. Какой же выход?

— Да, вы правы, Ваше Величество. Такая ситуация обязательно возникнет. Хотя бы даже с одной Австро-Венгрией. Однако ведь это не мешает вам претендовать на Триполитанию и Киренаику. Более того, это не помешало вам заручиться в этом деле поддержкой стран "Сердечного согласия". И мы убеждены, что именно после передачи нам Массауа у вас не возникнет особых трений с частью европейских держав по осуществлению своих притязаний на Балканах. Им это будет в некоторой степени даже выгодно. Хотя возможно, вам в чем-то придется поступиться. Но принципиально вопрос все равно будет решен в вашу пользу. Хотя бы даже по принципу "сделай назло Вене и получишь друга".

Итальянский король провел рукой по подбородку и недовольно заметил:

— Это очень зыбкая почва для уверенности в завтрашнем дне. Вы не находите, граф?

— Будущее вообще зыбко. Но в России уверены, что если вы намерены побороться за кусок юга Африки с согласия только некоторых европейских, то вряд ли вам будут сильно препятствовать в дальнейшем. С Веной вы все равно договориться не сможете, поскольку имеете виды на одни и те же земли. Так что… А Берлин может и вообще промолчать, дабы им не пришлось делать неудобный для себя выбор между Римом и Веной.

Виктор Иммануил III откинулся на спину кресла и задумался. Премьер некоторое время тоже молчал, а потом задал неожиданный вопрос:

— Скажите, граф, что вы думаете по поводу очередных намечающихся волнений на Крите?

— Если честно, сеньор Алессандро, то о них мне стало известно только из итальянской прессы. Когда я покидал Санкт-Петербург, никаких тревожных известий с Крита не поступало. Да и по сути ведь там все только начинается. К чему это может привести, один бог знает. То, что инсургенты опять захотят воссоединиться с Грецией — это понятно. Однако на мой взгляд они выбрали для этого не слишком удачное время. Из-за этого у стран-гарантов нынешнего статус-кво на Крите могут случиться никому не нужные проблемы.

— А почему вы считаете, что время неудачное?

— Лично на мой взгляд, было бы неплохо решить большинство вопросов, связанных с османами, одним разом. Однако тем же британцам, похоже, очень выгодно будоражить лишь отдельные вопросы, раз за разом пытаясь столкнуть лбами Россию и османов и пытаясь при этом всячески показывать, будто бы это именно Россия виновата во всех проблемах Стамбула. Однако джентльмены забывают, что постоянно больно ущемляя интересы турков, они тем самым толкают султана в объятия Берлина. Зачем британцам это нужно, по-моему не знают и на самом Острове. Однако Россия совершенно не намерена воевать с османами за чужие интересы. У нас то как раз неплохие отношения с султаном. Если британцам так хочется прибрать к рукам некоторые ближневосточные земли, ныне входящие в Османскую империю, то пусть сами за это и воюют.

Встреча продолжалась еще минут двадцать. Стороны пытались уточнить важные для них моменты и нюансы, а потом, распрощавшись с высшими лицами Италии, Николай Павлович покинул Королевский дворец. В целом он был доволен сделанной работой. Поручение Императора он выполнил. Итальянцев удалось таки заинтересовать. Дальнейшее зависело уже не от него. Хотя…

6 апреля в Ревель прибыли два Императора, русский и германский. Михаил II приехал на поезде, а Вильгельм II пришел на новом броненосном крейсере "Принц Адальберт", видимо, олицетворяющем мощь Германии. Как потом рассказывал Михаил, кузен его мучал все два дня, что пробыл в Ревеле. Кайзеру ну очень хотелось, чтобы Михаил согласился на оборонительный союз с Германией, но, как и предполагалось, платить за это он совсем не хотел. Так, предлагал уступки, больше похожие на подачки. Михаил же ссылался на большой внешний госдолг, размещенный в основном в Париже, на трудности в экономике, на неготовность вот так прямо сразу рвать один оборонительный договор, чтоб подписать тут же другой, и так далее. Но в то же время жаловался на подлых французов, которым он готов выставить большой счет за обиды. В общем, кайзер почти ничего от Михаила не добился кроме обещания не влезать в колониальные разборки между Францией, Германией и Британией.

От Вилли Михаил узнал, что англичане и французы уже поделили не только Марокко, но и Сиам по реке Менам, что особо возмущало кайзера. Формально это они сделали, разделив на зоны влияния, но мы-то понимаем, скоро эти зоны могут превратиться просто в обычные колонии.

В настоящее время у Сиама имелся наибольший оборот морской торговли именно с Германией, но поделили его между собой Франция и Англия, естественно больше никого к разделу не позвав. Перекупить русские долги у главного ростовщика Европы кайзер соглашался только на 350 миллионов рублей, в то время как Михаил требовал от Германии скупку долгов на сумму не меньшую 900 миллионов золотых рублей. А уж о коррекции конвенциального торгового договора Вильгельм и слышать не хотел, утверждая, что Германия и так, видя затруднения России, связанные с войной, пошла на многочисленные уступки русским. В общем, кайзер не получил почти ничего из того, что хотел. кроме наживки относительно Марокко, которую успешно и заглотил. Вильгельм даже пообещал, что поделится с Михаилом. Правда, по-немецки скупо — пятой частью, причем не называя сроков.

А пока оба венценосца договорились продолжить консультации по дипломатическим каналам с целью сближения своих позиций в отношении стратегического договора. Причем нужно сказать, что опасаться Германии было чего. После окончания англо-бурской войны из-за особой позиции Германии британцы начали строительство нескольких морских баз на обращенном к Германии восточном побережье метрополии. А после заключения с Францией "Сердечного согласия" Королевский флот начал стягивать боевые корабли в метрополию, оставляя Средиземное море в основном на попечение французского флота. К тому же немцы знали, что в верхних эшелонах английской власти долго муссировалась идея о внезапном налете на германский флот, пока он еще не слишком силен так, чтобы о начале войны Германия узнала из утренних газет, и о том, что флота у нее больше нет. Так что, с одной стороны Германии было чего опасаться, а с другой — германские генералы, несмотря ни на что, были уверены в победе германского орудия над французами. Но платить за союз с русскими… Вот тут немцев, похоже, клинило. Да и, вполне возможно, не было у немцев денег на это. Последние лет 30 им удавалось все поворачивать так, что это им платили, а не они. И при этом германцы все время выходили сухими из воды, прирастая территориями, колониями, рынками сбыта, ресурсами и так далее. Вот и в этот раз хоть кайзер и не добился от русского царя согласия на оборонительный союз, кое-что он таки по его мнению добился. И был намерен еще раз влезть на ёлку и не уколоться. А там, глядишь, удастся еще больше поссорить русского медведя с гальским петушком, в результате чего можно будет рассчитывать на большую уступчивость России. Опять же, германские деньги, которые требуют русские, лучше потратить на собственную экономику, армию и флот, а не отдавать их эдаким экстравагантным способом парижским банкирам.