Максимилиан Раин - Внук Донского [оптимизирована обложка]

В трапезную стремительно вошёл князь, взглянул на меня весёлым взглядом и поманил к себе.

– Сыне мой, в храме Рождества Богородицы ангел явлен бысть, на тя ликом схож. Яко сие мочно есть? – спросил и ожидающе уставился.

– Так я и есть тот ангел. Неужели не заметно? Поэтому требую, чтобы все передо мной ползали на коленях, воспевали хвалу и кормили виноградом, – ответил шутливо с долей сарказма.

Ей-богу, достала меня уже эта катавасия с ангелами.

– Шалопут ты, а не ангел, – не поверил князь, одарив меня подзатыльником и ощерившись довольно.

А у меня аж в глазах потемнело.

– Верно, я это был, а не ангел. Живой во плоти. Когда же ты поймёшь, что именно я девочку откачал, вывел из обморочного состояния. В монастыре научился спасать утопленников. Не было никакого знамения! – предпринял я ещё одну попытку достучаться до батиного здравого смысла.

– Последи сие потолкуем с тей, – высказался государь, кося шалыми глазами, – Поне те положен кромешны [677] Кромешный – внешний, запредельный; отдалённый, крайний. выход, но я хочу, абы ты шед с ми купно [678] Купа – кипа, груда, куча, ворох. .

– Конечно, отец, буду только рад, – поспешно согласился, опасаясь каких-нибудь ещё действий от любвеобильного папашки.

– Теи люди такожде пешат с ми ато, – добавил князь, посмотрев на Агафона.

Торжественный выход князя Галицкого и меня в виде его бело-рыжего хвостика состоялся при полном сборе приглашённой знати. Ожидавшие начало пиршества бояре шумно выражали восхищение от лицезрения своего любимого обширного правителя и его худосочного отпрыска. Я изо всех сил пытался приноровиться к медленному и величавому шествию государя. Беременные тараканы обзавидовались бы, наблюдая за моей грацией.

Если моей заслугой был только факт рождения в княжеской семье, то перечисление заслуг отца заняло значительное время. Ни одна военная кампания при правлении его брата Василия II Дмитриевича не обходилась без участия князя Юрия Дмитриевича Звенигородского. Его военными талантами приумножалась мощь и слава Московской Руси. Его попечительством возникли архитектурные творения Савво-Сторожевского монастыря, расписанные самим Андреем Рублёвым, а Галич был фактически заново перестроен и облагорожен. Надо отдать должное тому, кто придумал все эти церемониалы. Жаль, ещё бы какую-нибудь торжественную музычку неплохо приспособить.

Гуськом зашли в зал разнаряженные в яркокрасочную порть разносчики, держа на деревянных подносах красиво оформленную дичь, поросят и рыб всевозможных. Походили церемонным шагом с этой едой и скрылись. Я удивлённо уставился на отца. Чего это вокруг деется? Тот сидел спокойно, как ни в чём не бывало. Вспомнились двое из ларца, одинаковых с лица – персонажи из забавного мультика, ещё советского. Там они предлагали своему работодателю услугу поедания вместо него конфет и печений.

Вскоре вышли те же разносчики и поднесли каждому гостю тарелки с наваристыми щами. Я набросился хлебать вкусноту деревянной ложкой. Не успел дочерпать первую еду до дна, как её из-под меня выхватили и поставили другую, тоже вкусную. Раз пять совершилась перемена блюд и невольное путешествие по средневековой кулинарии.

Появились шустро двигающие виночерпии, разливающие по стеклянным бокалам пряно пахнущие напитки. Первый тост провозгласили, естественно, за князя Звенигородского. В голове зашумело. Меды оказались ядрёными весьма. Второй тост последовал за славных родичей князя Юрия – князя великого Дмитрия Донского и его супружницу, княгиню Евдокию Суздальскую. Третий тост оказался за нового князя удельного Димитрия Юрьевича, то есть меня. Я вдруг осознал, что если продолжу разгоняться в прежнем темпе, то просто рухну фейсом об тейблу.

Пришли каши, которые тоже принялись меняться. С мясными блюдами перемены закончились. Мясное выставлялось на больших медных тарелях. Пирующий своим ножом отрезал себе, сколько хотел, и далее действовал руками. Вилок ещё не придумали.

Стол усилиями обслуги теперь изобиловал разными пищевыми изысками. Тут и лебеди с перьями из запеченных яичных белков, тут и жареные поросята, держащие в пастях по жареной рыбине. Глазами все бы съел, но худощавый живот просил пардону. Другого мнения придерживались присутствующие здесь знатные персоны, у коих с развитостью животов было в порядке. Если кто не видел по телику убыстренную съемку поедания гусеницами капустных листьев, тому трудно объяснить, как сметались со стола в мгновения ока княжьи ништяковости. Разносчики неимоверными усилиями пытались восстановить статус-кво на столах. Тосты следовали один за другим с ужасающей скоростью. Хорошо, что кроме медов хмельных можно было заказать греческие вина.

Снова выпили. Пир подошел к тому моменту, когда присутствующие принялись громко общаться, хохотать, обсуждать свои неприятности и баб, гнусно петь.

– Отец, а почему гудцов нет. Никто не услаждает музыкой наши уши, – заинтересованно вякнул я, смачно рыгнув.

– Истину молвишь сыне. Эй, гудцов ато покличьте, – распорядился князь, хлопнув ладонями.

Желание князя было исполнено стремительно. Появился целый ансамбль пожилых бородачей в льняных разноцветных рубахах с дудками, трещотками и гуслями. Нечто подобное заунывное приходилось слушать в харчевне у торжища.

– Слушай, отец! А других гудцов у тебя нет? Эти уж больно скучны.

– Лепше сих в мавом княжестве не обрящешь, да и в самой Московии не явнет, – оспорил меня князь.

– Давай моих послушаем.

Подозвал разносчика и велел отыскать и привести ко мне немедленно Мирошу и Треню из палат. Пока ходили за моими холопами, пришлось, крепясь, выслушивать нытьё дворцовых музыкантов. Наконец явились Мирон и Треша в своих штопанных одежонках, с синяками на испуганных лицах, похожие на тощих ощипанных петушков. М-да, поздно давать задний ход.

– Кои гудцы у тя дранны да вапленны! – развеселился князь. – Теих руцей детели? Слыхивал, яко ты дьяка путна измордовал.

– Нет, я обычно не бью музыкантов, – мрачно вякнул в ответ.

По знаку князя, новые гудцы сменили старых в центре подковы перед нашим столом. Поклонились и принялись за свою работу. Раздались аккорды песни «Царевна». Хорошо впитали мелодию, черти. Молодцы!

– Ох и ладно гудят теи гудцы. Душу хитят. Поведаю [679] Поведатися – признаваться. , иже лишче моих оне, – согласился отец, – А певчий самого Арефия сладкогласа избысти. Сторжи их ми.

Дальше последовала новоизученная композиция с кастильскими мотивами. Увы, ребята немного сфальшивили от волнения. Не получалось должного драйва. Получилось что-то маршеобразное. Расстроенные гудцы решили реабилитироваться «Полетом кондора». Мужчины уловили танцевальные моменты и полезли плясать.