Александр Воронков - На орловском направлении. Отыгрыш

В той, другой истории, похожей на измышление упаднического псевдореалиста, Саша служил на АПРК «Орёл». Они редко говорили о той его жизни, и не все в рассказах мужа было Марине Алексеевне понятно, но одно она уяснила чётко: даже в самые тёмные времена были люди, которые служили Родине.

Юные моряки дошагали. Разом повернулись лицом к Вечному огню, вздымающемуся из центра пятиконечной звезды. Разом преклонили колена. Разом поднялись. И одновременно заняли места по обе стороны от постамента, попарно: парнишка-часовой с автоматом, рядом девочка-подчасок, руки по швам. Стоящий поодаль невысокий, ладный майор, наверное, старший над юнармейцами, глядит с одобрительным прищуром, улыбается в седоватые усы. А по аллее навстречу сменившимся с Поста спешит-торопится девчоночка — чёрный бушлат, белые атласные ленточки в рыжих косичках-лисичках, лицо вдохновенно-озадаченное.

— Товарищ гвардии майор запаса, разрешите обратиться! — голос звонкий, далеко слыхать. — Докладывает заместитель начальника Почётного Караула школы номер десять юнармеец Селиванова! Вас ждут в караульном помещении…

Все верно. В эти дни у них всегда много хлопот. Послезавтра — очередная годовщина начала оборонительных боёв на Орловщине, да не какая-нибудь — полувековая. Митинг, возложение… И все внимание — к ним, к мальчишкам и девчонкам в чёрных бушлатах посреди сухопутного Орла. Небось, комиссия какая из гороно или ещё кто припожаловал…

Марина Алексеевна дальше не слушает: она уже идёт к двум стелам позади памятника. На одной — карта-схема оборонительного сражения, которую она может начертить по памяти и чуть ли не с закрытыми глазами, на другой — имена, она помнит их все до единого.

Подполковник Беляев, второй командующий Орловским оборонительным районом, погиб в конце ноября 1941-го. Его Марина Алексеевна знает только по рассказам мужа.

Интендант Оболенский, Почётный гражданин города. Его, уже очень старенького, она видела на приеме у руководителей области. В каком году-то это было? В пятьдесят восьмом? Нет, в пятьдесят девятом. Алешка как раз только-только в школу пошёл.

Игнатов Николай Григорьевич. А его, министра заготовок СССР, только по телевизору видеть и довелось. А муж тогда рад был, будто бы вживе встретился со старым другом. Хороший человек, раз Саша к нему так душой прикипел.

Военный комиссар Одинцов. Один. Дай бог, чтоб и в этом году приехал на встречу ветеранов, Крым — он не сказать что и далеко… дай бог! А Зиночка Ворогушина… то есть давно уже Швецова, давно уже бабушка, но все думается о ней как о Зиночке Ворогушиной, — она наверняка будет, созванивались на днях. Да можно было и не спрашивать, Зиночка ни одной встречи ветеранов не пропустила.

Полевой. Селезень. И знала-то их без году неделя, и прошло-то без недели пятьдесят лет, как их не стало, а всё равно — как родня. Земские — так и вовсе родные, потому что их Валюша — из родни родня, хоть и не по крови. Завтра пойдут Марина Алексеевна с Валюшей и с Лидой на «Батарею Земского» в Дворянском гнезде и на место, где стоял дом Марии, Валюшиной мамы. Помянут и родных Валентины, которых она только по фотографиям и помнит, и пропавшего без вести Лидиного мужа Митю, и всех, кто им родня, кровная или некровная. А пока — вот они рядом, имена. Дядя и племянница, погибшие при обороне Орла. Он — у орудий своей батареи, собранной с бору да по сосенке, она — позднее, помогала людям укрыться от бомбёжки, чужих детей спасла, свою осиротила. И кто её за это осудит?

Имена погибших и живых — рядом. Так правильно.

И первое в списке: «Старший майор госбезопасности Годунов А.В.».

Человек, о котором школьникам известно почти все, историкам — все, а краеведам — все и ещё немножечко. Любой местный гид без труда покажет место, где разбился самолёт первого командующего Орловским оборонительным районом, следовавшего из Орла в Ставку. Возле скромного четырёхгранного обелиска сейчас, наверное, живые цветы. Красные гвоздики, как заведено. И на обелиске, рядом с именами погибших лётчиков, те же самые слова: «Старший майор госбезопасности Годунов А.В.».

Легенда. Так правильно. И нужно для хорошей — несмотря ни на что, хорошей! — большой легенды.

А в Мурманске была своя, местная, житейская. Но тоже героическая. Александр Александрович Орлов, инвалид войны, слепой на один глаз и с плохо действующей левой рукой, двадцать лет проработал в школе учителем труда и попутно создал прославившийся на всю область отряд «Юный моряк». Не делил школяров на своих и чужих, на обычных ребят и детдомовских. В газетах и на радио их часто величали «юнгами Орлова», а в обыденности — просто «орлятами». Вот и вышло, что батей Сан Саныча звал не один только шалопай и умница Алешка. «Наш батя» — это ж ведь ничуть не хуже, чем «легендарный командующий Орловским оборонительным районом», а?

И только два человека знали, что не было ни представителя Ставки Годунова, ни Заслуженного учителя Орлова. А был вышедший в запас капитан третьего ранга, с которым приключилось невообразимое, о чём и в книгах, наверное, не пишут. По крайней мере, учительница литературы Марина Алексеевна Орлова таких книг не знала. А вот мужа своего знала очень хорошо. И никогда не ставила под сомнение ни одно его слово.

Второй — Матвей Матвеевич Мартынов. Лучший друг. А по совместительству — чекист и писатель. Как чекиста его приставили к странноватому, будто с неба свалившемуся старшему майору госбезопасности, хоть никому всерьёз и не верилось, что диверсант может настолько обнаглеть. Как писатель он поучаствовал в создании Легенды. А как друг — просто поверил. Поверил однажды постучавшемуся к нему в дверь смутно знакомому немолодому человеку, который рассказал такое, во что и поверить, наверное, невозможно.

А вот Саша, правильный, логичный, разумный, привыкший во всем докапываться до сути, никак не мог толком объяснить даже по прошествии многих лет, почему принял рискованное решение рассказать истинную свою историю… наверное, потому, что никому не под силу одному тащить такую ношу. А с кем же её разделить, как не с тем, кого уверенно можешь назвать другом? Вот то-то и оно.

И с ней, с Мариной, снова свёл его догадливый Матвей. Как раз здесь вот, в Первомайском. И аккурат первого мая. А поженились они уже в Мурманске. Шестого июня сорок шестого, так уж выпало. Саша тогда ворчал, не то в шутку, не то всерьёз: не многовато ли шестерок? Число, говорил, не ахти какое. Марина посмеивалась. Ну не привыкла она верить в приметы. И правильно, что не привыкла: жизнь прожили, как говорится, душа в душу.

Однажды, много лет спустя, сидя за праздничным — по случаю приезда Матвея — столом (Алешки не было, как раз в армию ушел), Саша обвел их взглядом и сказал весомо: не в приметы надо верить, а в людей. И добавил: а ведь первая встреча с Мариной случилась у него много лет тому вперед, и тоже в Первомайском. Статная пожилая женщина в крепдешиновом пиджаке, а в руках — красные гвоздики. А потом он видел её на Посту, на встрече с юнармейцами, даже фамилию её — Полынина — в книжечку записал. А как встретился с ней в прошлом, так и не сообразил. Уже потом…