Сергей Протасов - Чужие берега

Эта информация держалась в строжайшем секрете, но не долго, поскольку шар и дымы шли на север и вскоре были обнаружены с одного из входивших в залив пароходов. Сам этот пароход, являвшийся американским транспортом с грузом хлопка и нефти, никуда далее идти уже не мог, из-за нехватки угля. Да в принципе и не собирался, считая себя уже в полной безопасности. Но привезенные им на японскую таможню новости произвели эффект разорвавшейся бомбы среди взбудораженных последними событиями судовладельцев и капитанов трампов.

Выдвинутые японцами навстречу противнику корабли береговой обороны «Каймон» и «Цукуба» из Ураги и «Тенрю» с только что вернувшимся «Мусаси» из Йокосуки только еще больше усилили панику. Никто не верил, что эти древние корветы с композитными или даже вообще деревянными корпусами и чисто символическим вооружением способны хоть как-то отсрочить падение фортов пролива Урага.

Все, кто был под парами, двинулись в океан. Сначала из Йокосукии, потом из Иокагамы и других стоянок в заливе. Следом за иностранцами потянулись и японские суда, надеясь успеть ускользнуть вдоль берега по отмелям или укрыться за островами.

Никакие сигналы, ни с берега, ни с брандвахтенных пароходов, призывавшие вернуться, не действовали. Самый крупный транспортный узел Японской империи стремительно пустел. В конце концов, выдвинутые для обороны ветераны японского флота просто проводили всех спасавшихся, героически маневрируя между ними и атакующими русскими броненосцами.

Но они не смогли предотвратить бомбардировки таможенной стоянки у бухты Курихама, а также атаки русских миноносцев на отставшие от общей толпы пароходы «Прованс» и «Эльбинг», вынужденные выброситься на мель под мысом Нодзимасаки.

К счастью, до полного разгрома ни на берегу, ни у выхода из залива дело так и не дошло. Но это было отнюдь не заслугой японского флота или береговых батарей. Когда уже казалось, что спасения нет, вмешалась погода. Укрывшись за стеной дождя, караван быстро рассредоточился и растворился в безбрежном океане.

К вечеру корабли Небогатова находились на параллели Сендай в двадцати пяти милях от берега. Где-то слева, за мглистым горизонтом возвышались горы северного Хонсю. Море, сколько доставал взгляд, было пустым. Однако расслабляться никто не спешил. Отряд наверняка искали всеми возможными способами.

«Жемчугу» приказали увеличить ход и до наступления полной темноты произвести разведку на тридцать миль вперед, на пути движения эскадры. Ветер стих настолько, что стало возможно без риска использовать аэростат. Его как раз закончили латать после экстремальных подъемов у Токийского залива.

Быстро укомплектовав наблюдательный расчет, «колбасу» подняли на триста метров, сразу обнаружив дым примерно в семнадцати милях северо-западнее отряда. Немедленно наведенный на него «Жемчуг» успел только рассмотреть показавшиеся над горизонтом мачты да верхушки двух труб парохода, довольно резво развернувшегося на север и давшего ход не меньше восемнадцати узлов.

Имевший не все котлы под парами из-за неисправности донной помпы во второй кочегарке русский крейсер быстро отстал и вернулся к эскадре. При этом его минеры пытались своей искрой забить японский передатчик, работу которого засекли сразу же после обнаружения подозрительного парохода.

К этому времени с шара обнаружили еще одно паровое судно, но уже справа по курсу. А к обнаруженному ранее передатчику добавился еще один, судя по характерному сигналу, явно японский. Пеленг на него взять пока не удавалось, но, судя по мощности сигнала, он был где-то поблизости.

В течение следующего получаса засекли работу еще не менее трех или даже пяти станций, чьи сигналы пробивались сквозь фон атмосферных помех далее к северу или северо-западу. Все они передавали кодированные телеграммы, разобрать которые не было возможности, хотя удалось определить два часто повторявшихся в начале депеш сигнала, похожих на позывные. Телеграфированию не мешали, рассыпав строй и пытаясь точнее определить направления на японские станции, чтобы понять, как их обойти, воспользовавшись приближавшейся ночью.

По всему выходило, что мы наткнулись на дозорную линию, состоящую из быстроходных вспомогательных крейсеров, а далее, на подходах к проливу Цугару отряд могут ждать и боевые корабли. Позволить русскому флоту второй раз за только начавшийся месяц успешно форсировать свои проливы японцы явно не собирались.

До входа в Цугару было еще более двухсот миль. В сложившихся обстоятельствах вероятность добраться до крепости Хакотдате, значившейся в списках целей с самого начала войны сводилась к бесконечно малой величине. Даже приближаться к западному устью пролива в таких условиях в планы Небогатова не входило.

Постоянные проблемы с главными механизмами своего флагмана вынуждали его искать максимально безопасные маршруты, ведущие домой. Да и без этого устаревшие броненосцы с израсходованным более чем на две трети боезапасом никак не годились для эскадренного сражения с новейшими броненосными крейсерами, скорее всего, поджидавшими отряд там.

До заката оставалось меньше двух часов. Луну, судя по погоде, ночью должны были надежно закрыть тучи, плотным куполом затянувшие все небо, так что шансы оторваться в темноте от противника, явно активизировавшегося с нашим появлением, были достаточно велики. А далее предстоял «рывок» на северо-восток. Как это удастся осуществить на двух «хромых» броненосцах с разношерстным караваном пароходов, никто не мог сказать заранее.

Судя по интенсивности непрекращавшихся радиопереговоров и резвости встреченных разведчиков, в районе Цугару японцами собраны едва ли не лучшие силы их флота. Следовательно, основную свою задачу по имитации прорыва всей эскадрой на север Небогатов выполнил. Теперь оставалась самая малость: пройти во Владивосток и непременно избежать серьезного боя. Капризная погода у Курильских островов могла в этом помочь.

К общему списку неприятностей добавилась еще одна. Только что поднятый шар начал быстро терять высоту, вероятно, травя водород через поврежденную ветром обшивку. Чтобы избежать аварийного снижения, его срочно опустили на палубу и откачали весь оставшийся газ. Осмотр выявил два новых серьезных разрыва оболочки, полученных, скорее всего, еще у Токио и усугубившихся при следующем подъеме. Ремонт мог быть произведен прямо в ангаре «Урала», и через сутки его снова можно будет поднять в воздух. Аэроразведка оставалась последним козырем второго боевого отряда Тихоокеанского флота, правда, весьма сомнительным, учитывая преобладающую в здешних местах погоду в это время года.