Семён Афанасьев - Доктор 2

— Пожалуйста, сохраняем спокойствие! Уже не жарко! Никто никуда не расходится!

Не знаю, кому тут не жарко. Лично мне, при плюс тридцать, да ещё под солнцем, жарко даже в белой рубашке с коротким рукавом. На которую, по просьбе Лены (не смог отказать — теперь жалею), надел пиджак, составляющий костюмную пару с этими брюками.

Ловлю парня из параллельного класса, поскольку никого из своих почему-то не вижу:

— Дёма, ты не знаешь, это надолго? И где все наши?

— Из ваших ещё вообще никого не видел. Наверное, кто-то в курсе был, что Торжественную Линейку задержат, — отвечает Дёма, — и всех ваших предупредил. Насчёт надолго ли — ещё полчаса как минимум, трибуну же не установили.

Я почему-то не состою ни в одном классном либо школьном чате, надо потом будет выяснить, как так. И в моём профиле в соцсетях также нет в друзьях никого из моего класса или школы. Интересно, почему?

От нечего делать, иду слоняться по школьному двору. Забредаю за трансформаторную будку, за которой вижу группу тех, кто учится на год старше, оживлённо что-то обсуждающую. В центре внимания — троица Серый, Сява и Белый.

— Не надо нас подставлять, — очень недовольно говорит троице парень в очках, имени которого я не знаю, но смутно помню в лицо. — За жопу вас возьмут по-любому, а санкции лягут на весь класс. Вам похуй, а у меня грант. Если мне резанут грант — получается, я из-за вашей наркоты из лицея вылетаю.

— Не бзди, Филин! — развязно говорит Белый, и подносит зажигалку к странного вида сигарете, которую держит Серый. — Пусть вначале поймают!

— Да что вас ловить, вас сейчас разгондонит не сходя с места! — продолжает отчего-то злиться парень в очках.

Серый затягивается, после чего передаёт странную сигарету Белому. Тот повторяет манипуляции, и передаёт её дальше Сяве, который, затянувшись, с победоносным видом обводит взглядом окружающих:

— Никто не желает?

Их одноклассники по одному начинают отворачиваться и расходиться. Парень в очках бормочет себе под нос «Вот козлы тупые» и тоже отходит в сторону.

Частоты мозга у Сявы, Белого и Серого странно меняются под влиянием сигаретного дыма. Это однозначно какой-то наркотик. Тут Сява замечает меня и машет рукой, вероятно, приглашая подойти.

Я отрицательно качаю головой и остаюсь на месте.

— Ждите, сейчас мелкого пугану! — бросает Сява и направляется ко мне. Подойдя ко мне, он выдыхает этот странный дым мне в лицо.

И закономерно получает в ответ по корпусу.

После чего падает на колени и судорожно корчится в позывах рвоты.

Логично, учитывая «голый кулак», как говорит Сергеевич.

Белый с Серым, уже здорово «датые» (сейчас частоты их мозгов не имеют ничего общего с нормальными. Что ж там за сигарета такая?), переступают через свои ранцы и направляются ко мне со словами:

— Ох-ел?! А ну сюда!

И я иду им навстречу.

Белый, очевидно, под влиянием затуманенных мозгов, воображает себя великим бойцом и пытается ударить меня ногой. Которую я жёстко встречаю локтем «на разрыв», попутно роняя его на землю. [11] Вот она, универсальная защита локтем, особенно полезная для любого небольшого ростом, например, около 172 см, от более высокого противника https://www.youtube.com/watch?v=SrawXJvOEt8 Более того. В «чистом» боксе такой финт — прикрытие локтем головы с одновременным входом в ближний бой — я лично видел ещё в 1994 или 1995 году, лет 25 назад, на чемпионате одной из областей у финалиста в весе до 91 кг.

Пока вожусь с Белым, Серый успевает подойти практически вплотную. Его успеваю ударить головой в лицо, потом, с подшагом назад, также бью по корпусу: эта троица почему-то как на подбор гренадёрских статей и миндальничать не приходится.

Впрочем, какими-то боевыми навыками они тоже не отличаются и я в итоге не удерживаюсь от пафосной фразы: «Мелкий я не для тебя».

Видимо, Белый, Серый и Сява популярностью не пользуются и в среде своих: во время нашей «двигательной активности», одноклассники этой троицы возвращаются обратно, почти что обступают нас с боков, отгораживая от единственного прохода за трансформаторную будку, но никто из них не вмешивается. Потом, расталкивая их, на сцене появляется какой-то незнакомый мне парень, видимо, из параллельного класса. Окидывает взглядом всю картину целиком, бросает не понятно кому «Ну ты дал джазу! Не пожалей!» и исчезает в обратном направлении.

Оглядываюсь на окруживших нас, нахожу взглядом свой рюкзак там, где сбросил его с плеча. Поднимаю его, закидываю на плечо и, раздвигая толпу, иду на школьный двор, искать свой класс.

У себя за спиной слышу слова того самого парня в очках:

— Ну вот и довыябывались, козлы… Теперь из-за вас…

Дальше я ничего не слышу, так как угол трансформаторной будки перестаёт отделять меня от шума школьного двора.

Минут через двадцать, когда Торжественная Линейка всё же начинается, класс троицы стоит радом с нами. Ни Сявы, ни Белого с Серым среди учеников не видно.

За время, потерянное в ожидании Линейки, я бы мог раз двадцать «кинуть» Анне правильную частоту, «подсвечивая» опухоль. Или проплыть три километра в режимах. Или проплыть два километра без режимов. Или отработать пятнадцать раундов с Сергеевичем на «лапах». Кстати, после «лап» тактические схемы переходят на автоматический уровень…

Или я мог бы просто поспать.

Первой выступает директор школы. Она минут тридцать многословно поздравляет нас с началом учебного года. Мне кажется, просто поздравить можно было бы значительно короче… Или у этой речи есть ещё какая-то не известная мне функция?

После неё, слово по очереди переходит к двум завучам, по воспитательной работе и старших классов, которые говорят примерно о том же.

Мне ещё сильнее жаль времени.

Потом нам, наконец, командуют идти по классам и ещё минут пятнадцать школа длинной змеёй втягивается в одну дверь, в которую по очереди входят все классы с первого по выпускной.

Первым уроком у нас оказывается классный час, на котором наша классная руководитель в течение целого урока интересуется у каждого из нас, как прошло лето.

Не понимаю, что я должен был почерпнуть на этом уроке. За эти сорок пять минут я мог бы проплыть ещё пару километров…

После классного часа мы идём получать учебники. Где толпимся пару часов вместе с ещё четырьмя классами, пытающимися сделать тоже самое.

Почему учебники нельзя выдать после занятий? Либо в отдельный день? Кажется, кроме меня здесь никто не считает, что время — это деньги…

Получение учебников занимает два урока, которые у нас должны были быть отведены под английский.

Мне он нужен не особо, поскольку в той жизни он был моим родным языком… Который, хотя и изменил слегка лексический состав, но на остальные девяносто процентов остался вполне родным, узнаваемым и тем же самым.