Владислав Конюшевский - Иной вариант: Иной вариант. Главный день [сборник litres]

Ой, тошненько мне… Хотя… Я очередной раз сплюнул, наблюдая, как машины боевиков подъезжают к повороту, и взбодрился. А чего, собственно говоря, горевать? Ведь предполагал, что они обязательно кого-то здесь в засаде оставят. Или в развалинах, или в «зеленке». Просто не могут не оставить. А вдруг русский опять начнет фортели выкидывать? Тогда этот засадный стрелок меня тупо валит, плюя на все последствия. А потом вернувшиеся бандиты устраивают здесь кровавую баню, после чего героически гибнут в неравной схватке с подъехавшими вояками. В том, что вояки подъедут, я нисколько не сомневался. Там, в оставшихся возле Майи подсумках, гранат вполне хватает, так что бесшумное оружие перестает играть. Да и я при падении устраиваю такой бабах, который и в Эйлате услышат.

Это первый вариант развития событий. Второй же, гораздо более приятный для террористов – это тот, где я просто отпускаю Ахмета. И как только он берет гранатный «поводок» в свои руки, меня тут же валит оставшийся в засаде бандит. Валит лишь для того, чтобы Шварц мог сказать коронную фразу насчет «кяфира, поднявшего руку»…

Только вот здоровяк, конечно, может быть, и профи, но, видно из-за большого расстройства, ошибку с машинами допустил. Или просто недотумкал, что я это просеку. А надо было. Зато теперь точно знаю, что меня ждет. Без вариантов. Но на первоначальный план передачи арабчонка это никак не влияет. Ну не думали же они в самом деле, что русский, стоя посреди дороги, вытащит гранату из жилетки щегла и широким жестом предложит ему бежать к своим? Щаз!

У меня на это свой план заготовлен, и пока машины ехали к повороту, я все, что надо было, приглядел. А надо мне было укрытие, в котором можно было залечь и только потом отпустить заложника. И подходящее место нашлось. С одной стороны прикрытое большим деревом, а с другой – нехилым валуном. Как говорится – то, что доктор прописал! Поэтому, махнув рукой вылезшим возле дорожного указателя боевикам, я повернулся и, скользнув взглядом по нашему автобусу, пошел обратно.

А там практически ничего не изменилось. Лишь двое туристов хлопотали возле лежащей в теньке бабки, да еще один сухонький старичок стоял рядом с Майей, воинственно сжимая в руках кургузый пистолет-пулемет. Да уж, вот что значит старая закалка. Те, кто помоложе, так и валяются жопами кверху, а этот старик… вроде канадец… ну да, точно канадец, один из тех, кто в самом начале сбежать хотел, возбужденно сверкая глазами, при моем подходе поинтересовался:

– Помощь нужна? Ты не смотри, что я старый! Рука еще крепкая! И хоть вот это, – дедок с сомнением взглянул на ствол, – и оружием не назовешь, но будь уверен – не промахнусь.

Хмыкнув, я ответил:

– Конечно, нужна, – и обращаясь к Майе, добавил: – Сейчас пойду отдавать пацана, а ты возьми автомат нашего охранника, да и остальную амуницию, и уводи людей вон в то строение. Пусть у него задней стенки нет, но хоть с боков прикрыты будете.

Барышня, передавая мне веревку, привязанную к кольцу гранаты, кивнула и поинтересовалась:

– А ты?

– Я же сказал – пойду этого крысеныша отдавать. Но если через пять минут не вернусь, начинай стрелять из оружия охранника. Хоть в воздух, лишь бы шум был. Только не раньше, а то меня там ухлопают. Поняла?

– Да. А…

Она как-то замялась, и я вопросительно поднял брови:

– Чего?

– Может, мы этого, – девушка с ненавистью покосилась на пленного боевика, – отпустим прямо отсюда? Зачем тебе выходить? Все спрячемся, где ты посоветовал, и – отпустим. Они ведь не должны вернуться, ты сам говорил… А как отпустим, так сразу стрелять начнем. Это их здорово подстегнет к бегству…

Во блин! Я тут планы рожаю один за другим, а ведь все действительно очень просто! На хрена мне куда-то переться и подставляться под пули, когда можно спокойно занять оборону и только потом выпускать араба! А уж если сразу за этим начать пулять из «узи», то никто сюда уже точно не вернется. Террористам до основной трассы минут десять ехать надо, поэтому они подхватят своего облажавшегося главаря и пулей отсюда рванут, забыв про все планы мести! А я ведь так лоханулся потому, что про оружие убитого парнишки совсем не подумал. Оно ведь без глушителя, так что сейчас такой грохот устроим, чертям тошно станет! Можно было, конечно, снять глушители с трофейных пистолетов-пулеметов, но они почему-то не откручивались, вот я и оставил эту затею. Зато сейчас…

На радостях я чуть было не чмокнул сообразительную девчонку, но неожиданно застыл. Твою маман! Ну не идиот ли? Нет, понятно, что со страха да с переполоха мозги слабо соображали. Но ведь это на поверхности лежало, как же я сразу не допер!

Майя, увидев внезапное изменение выражения моего лица, встревоженно выпалила:

– Я опять что-то не то сказала?

– Нет, ты умница и все правильно придумала. Просто меня еще одна мысль посетила. Поэтому давай, собирай туристов и гони их куда задумано. А я – сейчас…

После чего, не обращая внимания на девушку, принялся охлопывать гордо молчащего Ахмета. И почти сразу нашел, что искал. А именно – телефон. И ведь еще по одному телефону есть у убитой сержантки и у охранника. Их, а также ныне умершую бабку, боевики не обыскивали. А так как в наше время выйти из дому без «сотки» – это все равно что выйти без штанов, то связью мы сейчас обеспечены по самые уши!

Главное теперь, чтобы прячущийся стрелок не разглядел, что же я взял у арабчонка. Или он сам не завопил, предупреждая террористов. Но это вряд ли. Не такое у него состояние, чтобы помирать сейчас. Поэтому будет молчать до тех пор, пока не добежит до своих. А Шварц, узнав о новой опасности, тут же, забрав своих нукеров, даст деру.

Поэтому, сунув трофейный телефон в карман, я, глядя, как последний турист исчезает в здании, завопил в никуда, при этом имея в виду оставшегося стрелка:

– Эй! Я сейчас отхожу к остальным и сразу отпускаю вашего человека.

После чего сделал, как обещал. Подтянув Ахмета ближе к стене, смотал ленточку, привязанную к гранате, в комок и, сунув получившееся макраме арабу за пазуху, тут же нырнул в дверной проем. И уже оттуда сказал ему:

– Чего встал? Беги к своим!

Бывший пленный, поняв, что его действительно отпускают, сразу преобразился. Выпрямился, расправил плечи, засверкал глазом, но, однако, после высокомерного плевка в нашу сторону, больше никак своего отношения показывать не стал и довольно резво порысил к выходу. Я же, глядя ему вслед, подумал, что именно присутствие вот этого гонористого малолетнего дилетанта нас всех и спасло. Без него Шварц со своими людьми сразу бы изъяли полковника, покрошили свидетелей и умотали. А «папин сыночек» своими действиями им все обломал. Прям хоть свечку за него ставь… Хотя через пару-тройку лет этот волчонок в волка превратится, и если и втыкать за него свечку, то только ему же в задницу. Так, чтобы по самые гланды…