Владислав Конюшевский - Иной вариант: Иной вариант. Главный день [сборник litres]

– Валим отсюда! Перекатами! Первый – Цыган!

Ступка, который тоже засек целую толпу карателей, умело скрывающихся за укрытиями и пытающихся взять нас в клещи, спорить не стал, шустро рванув назад. Но лишь только он упал за деревом, стоящим метрах в тридцати от нас, как Прядилин не терпящим возражения тоном рявкнул:

– Теперь ты!

Я захлопнул рот, подавившись так и не произнесенным указанием, и, петляя, словно заяц, побежал к домам. Потом и сам майор снялся с места. Потом опять Федька, и снова я.

А минут через пять мы уже уходили плотной группой. Преследователей поубавилось, только вот тот десяток, что висел у нас за спиной, вцепился словно клещами. Ну еще бы – нет в бою хуже ситуации, когда тебя с тыла обстреливают. Поэтому нас сейчас попытаются уничтожить во что бы то ни стало.

И главное: противник исключительно верткий и опытный попался! Я во время нашего бегства вроде ни одного из них так и не смог завалить, зато сам получил сильный порез руки от осколка разорвавшегося ВОГа. Не смертельно, но болюче. И мокрый рукав не добавлял оптимизма. С другой стороны – хорошо, что не в ногу прилетело, иначе совсем бы кирдык настал…

А когда к прытким карателям присоединились еще штук пять полицаев, нас зажали окончательно. Точнее, не зажали, а выдавили из станицы. И, блин, все так неожиданно произошло! Вроде только что вокруг были деревья с частными домами, которые прикрывали от обстрела, и вдруг бац: дома закончились, а вокруг расстилается степь с рощей вдалеке да вьется лента дороги, уходящая к сопкам. Я на секунду застыл в растерянности, но, увидев возле дороги маленькое здание полицейского поста, заорал:

– Поднажмем!!

До него было метров четыреста чистого пространства, и спина в этот момент особо остро ощутила свою беззащитность. Только рефлексии рефлексиями, а в следующее мгновение наши ботинки дробно стучали по подсохшей земле, и я, глядя на ужасно медленно приближающееся строение, отсчитывал про себя секунды. Исходил из простого расчета – каратели хоть и висели на хвосте, но сразу после прекращения нашего огня вперед не рванут. Значит, прежде чем начнется стрельба, где-то с полминуты у нас есть. Поэтому, досчитав до тридцати, я прохрипел:

– Влево, в кювет!

И, обдирая руки, нырнул в загаженную мусором придорожную канавку. Глубиной она была сантиметров пятьдесят, да еще и с пологими склонами, но это как ни крути – укрытие. А самое приятное, что тянется это укрытие почти до нужного места.

Еще секунд десять наша троица, шумно пыхтя, резво двигалась на четырех конечностях, а потом в края канавы стали впиваться пули. Мы тут же упали на живот, переходя с бега на четвереньках на ползание по-пластунски. Обстрел нарастал, и Цыган, ругнувшись, вывалил пулемет наверх, после чего короткими, злыми очередями принялся остужать разгорячившихся карателей. Отползя метров на тридцать дальше, я крикнул ему:

– Уходи!

И стал вносить свою лепту в прореживание противника. Удалось даже подстрелить какого-то особо неосторожного полицая, который как дятел долбил с одной точки, даже не думая менять позицию.

Вот так постепенно мы и добрались до места. Правда, канава заканчивалась метров за сорок до поста, но такое плевое расстояние преодолели одним рывком, заскочив в укрытие. Бетонный блок своей конструкцией предусматривал круговую оборону, поэтому, проникнув внутрь, мы тут же встали возле окошек-бойниц, приготовившись показать оборзевшим преследователям, кто в доме хозяин. Но каратели были не дураки и по чистому полю атаковать не собирались. Более того, судя по плотности огня, последние несколько минут против нас работал только один пулеметчик и пара автоматчиков. Да и те, стоило нам скрыться из виду, почти сразу прекратили стрельбу. А куда остальные делись? Блин, похоже, просто вернулись назад. Поняв это, я сплюнул:

– Вот суки! Они ведь почти все смылись! И наших там продолжают долбить! Что делать будем?

Федька, осмотрев свой сектор и убедившись в отсутствии противника, выдохнул:

– Отдышимся для начала, – почмокав губами, добавил: – Пить охота. У тебя нет?

Я развел руками:

– Бутылки в детском саду остались, а фляги нам и не давали…

Тут Прядилин, пытающийся прихватить куском какой-то проволочки висящий на филейной части лоскут, обратил внимание на мою руку:

– Зацепило?

– Немного.

– Перевязать?

– Не, не стоит. Там рукав футболки все залепил, и кровь уже не идет. А отдирать насухую начнем, только хуже будет. Ты вон лучше штанами займись, а то на эксгибициониста похож. Неуловимый, блин, сверкач! Мы поэтому и оторваться не могли, потому что ваша, товарищ майор, волосатая ляжка светила своей загадочной синевой за квартал!

Цыган, услыхав сей пассаж, хрюкнул, а Игорь, продолжая свое занятие, миролюбиво пробурчал:

– Зато не жарко. Поддувает опять-таки замеча…

Вдруг майор замолчал, и у него стало дергаться веко. Прижав глаз пальцем, он подскочил к боковому окну и шикнул, призывая к тишине. А потом глухим голосом спросил:

– Вы слышите?

Твою мать! Только не это! Когда он в последний раз интересовался моим слухом, дело закончилось прибытием танкового взвода. Неужели и сейчас будет та же хрень?

Но все оказалось гораздо хуже. Вдалеке, там, где дорога проходила по холму, появился БТР-90, с характерной оглоблей тридцатимиллиметровой пушки. А за ним потянулись, переваливая через бугор и исчезая из вида, три тентованных «Урала». Сзади, на прицепе, у них болталось что-то сильно напоминающее минометы. Ну вот и хана…

Я уже открыл рот, чтобы озвучить свою пессимистическую мысль, но Ступка меня хрипло опередил:

– Пипец… – и как-то встряхнувшись, другим голосом продолжил: – Короче, мужики, у нас остался один «Аглень», и я гарантирую, что этот бэтээр в станицу не пройдет! Гарантирую! А вы уходите вон к тому оврагу. До него меньше километра, так что успеете…

Эти слова меня сильно обозлили, и я, показав другу дулю, прошипел:

– Щаз! Только шнурки поглажу! Герой, жопа с дырой! Нам надо не просто девяностый повредить, а так им влупить, пока они походной колонной идут, чтобы как можно больше козлов на тот свет отправить! А один ты этого не сможешь сделать!

Прядилин меня поддержал:

– Правильно! Если броню выбить, они нас отсюда минут двадцать выколупывать будут. А если учесть, что помощь нашим вот-вот должна подойти, эти двадцать минут могут стать решающими.

Только наш героический порыв был похерен с самого начала, так как БТР остановился в полукилометре, а к блоку легкой трусцой направилось человек десять пешей разведки. Цыган, припавший к пулемету, ругнулся сквозь зубы:

– От ведь твари хитрозадые! И что теперь? Они ведь из своей скорострелки эту хибару моментом раскатают.