Владислав Конюшевский - Иной вариант: Иной вариант. Главный день [сборник litres]

– Ну-у-у… пока вроде все верно…

– Так на это и было рассчитано. И следующим пунктом шло покаяние. Покаяние всех, кто имел отношение и к КПСС, и к КПРФ. Публичное и задокументированное. А потом уже все просто – признали свою вину? Покаялись? Извольте принять счет к оплате!

Я опешил:

– Не понял, какой еще «счет»?

– За преступления, творимые коммунистами против народов мира. Против всех бывших стран Советского блока, против народов, живущих на территории бывшего СССР или России. Вот и начали платить. И полякам, и чехам, и румынам, и крымским татарам, и чеченцам, и венграм, и немцам. Проще сказать, кому мы оказались не должны. Даже американцам, которые долги еще по ленд-лизу вспомнили… Ну им, в счет их погашения и в счет новых кредитов, пошли наши газовые коммуникации. А остальным… Ха! Во всяком случае, невыплаты пенсий нашим старикам и отсутствие бесплатного образования с медициной аргументируют именно тем, что мы сначала должны расплатиться с «обиженными». И вообще – российские старики через одного преступники, так как активно строили коммунизм, который ныне приравнен к фашизму. Поэтому им вообще в тряпочку молчать надо, а не пенсии требовать. Да и молодежь, оказывается, заражена вирусом «имперского мышления» и склонна к «идеализированию тоталитаризма». А чтобы это искоренить, нужно приложить все усилия, и тогда, лет через семьдесят, мы станем нормальными людьми. Ну, если кто выживет к тому времени…

Обалдев от развернутой картинки, я буркнул:

– Что-то логики не вижу. Ведь вначале вроде именно мы считались самыми пострадавшими…

– А кому теперь эта логика интересна? Общественное мнение уже сформировано, так чего стесняться? На Западе ведь как принято – если у кого-то есть то, что им нужно, эту страну объявляют преступной и, прикрываясь красивыми словами, начинают грабить. А у нас, к несчастью, много чего есть…

Тут собеседник прервал свой монолог и укоризненно сказал:

– И происходит это все потому, что основной массе населения, так же как и тебе, совершенно неинтересно, что же наши политики творят. Живут люди каждый в своем мирке, и плевать им на все остальное. А эти сволочи наверху только рады такому отношению…

Я, осторожно покачав головой, изгоняя страшненькую картинку, нарисованную Алексеем, ответил:

– Да ты сам про эти извращения знаешь только потому, что дети в школе учатся, и ты, проверяя домашние задания, видишь, чему их учат. А у меня детей нет, да и вообще – какой толк от того, что я начну активно всем интересоваться? Что-то поменяется? Да вот фиг вам! Только язву себе от злости заработаю. И потом весь остаток жизни исключительно на таблетки работать буду. Поэтому – зачем?

Ванин на эти слова только рукой махнул и переменил тему:

– Каждый так считает, вот и живем, словно… А, ладно! Ты лучше о себе расскажи.

– Да чего тут рассказывать… Живу в Юрьево, работаю топографом в «ЮжРосгеодезии». И кстати, не считай меня таким уж пофигистом. Просто здешних реалий еще толком не знаю, потому что недавно в Россию приехал. До этого на Украине жил, у родственников. У нас там, конечно, свои тараканы, не лучше ваших, но они не настолько большие. Так, по мелочи – Мазепа – спаситель, Бандера – национальный герой и – москали, устроившие гладомор. В общем-то, все. Пенсий и нормальной работы, правда, тоже нет…

Ванин странно посмотрел на меня и уточнил:

– НА Украине, говоришь, жил?

– Ага, в Днепропетровске. На шахте одно время работал, маркшейдером, а когда ее прикрыли и работы не стало, сюда, к тетке переехал. Ну а сейчас в командировку ехал в Липцы. Это поселок под Радужным. Надо кое-какие геодезические инструменты оттуда забрать. – Тут, как будто только вспомнив, я воскликнул: – Черт! У меня ведь и командировочные вместе с документами сперли! Вот зараза!

– Да ладно, хорошо еще, живой и не покалеченный.

Осторожно пощупав длинную, потрясающей величины шишку, я согласился:

– Это точно.

И лишь убрал руку от головы, как вошла Мария и пригласила нас к столу.

Да уж, со священнослужителями я до этого как-то не сталкивался. Нет, видеть видел, но все больше издалека. Но почему-то считал, что у них все не как у людей. Ну там – благолепие вкупе с всенепременными молитвами должны присутствовать. Типа креститься они должны после каждого слова и матом не ругаться. В этой же семье все было удивительно и совершенно не соответствовало моим представлениям. Нет, матом действительно никто не ругался. Но, сев за стол, никто не стал возносить хвалу Господу за посланный кусок хлеба и, чинно сложив руки перед собой, шептать, закатывая глаза, молитву. Как обычные люди мы расселись и, болтая, начали обедать. Точнее говоря, болтали дети – два пацаненка, которых очень заинтересовала моя героически забинтованная голова. И хоть Алексей на них шикнул, но они все равно вытянули из меня историю про типа автомобильную аварию, в которую я попал. Рассказывать ребятишкам правду не было никакого резона, поэтому я и отделался наспех придуманной легендой.

А после обеда Мария забрала мелких в другую комнату, предварительно указав мне на тахту и настоятельно потребовав, чтобы я хоть немного полежал. Ну я и прилег. До самой ночи… Проснулся только для того, чтобы поесть, и опять отрубился, уже до утра.

Ну а наутро был как огурчик. Рог на голове здорово сдулся, и ссадина уже корочкой затянулась, так что надобность в бинтах отпала. Да и вообще – пора было и честь знать. Только вот, с другой стороны, пока я брился любезно одолженной хозяином бритвой, постоянно обдумывал одну пришедшую в голову идею. Точнее, она меня посетила еще вчера, когда только в этот дом шел, но сегодня, обсасывая ее и так, и эдак, все больше и больше убеждался в правильности первого порыва. И заключалась она в том, что мне нужен напарник из местных. Очень нужен.

Просто я только сейчас обнаружил огромную, зияющую прореху в наших с Профессором умозаключениях. Он ведь почему так спокойно здесь мог передвигаться? Да только потому, что древний старик был никому не интересен. Ни властям, ни даже криминалитету. Каждый считал, что со старпера, кроме анализов, взять нечего, и поэтому Сосновский прошел до нужной точки, как человек-невидимка, совершенно не привлекая внимания.

Но я – совсем другое дело… Это ведь чистая случайность, что ни на одном автовокзале и ни в одном городе местные служители правопорядка ко мне не подошли. А вполне могли достебаться, просто от скуки, и спросить документы. Тогда пришлось бы их вырубать и делать ноги. Но в этом случае человека с моими приметами стали бы искать вполне целенаправленно, и на задании можно было ставить жирный крест.

А вот если Ванин согласится помочь… М-м-м… имея такую пайцзу [38], можно передвигаться по здешней России совершенно без опаски. Ведь если он будет со мной во время ментовской проверки, то шансов на то, что меня загребут, станет гораздо меньше. Одно дело, когда они поймают одиночку без паспорта, и совсем другое, когда топают два парня, у одного из которых вполне нормальный «папир». В этом случае я всегда могу сказать, что свои бумаги дома забыл. А Ванин подтвердит. Зная милицейскую психологию, можно с уверенностью сказать, что в этом случае они цепляться сильно не станут и просто отпустят, махнув рукой. Кстати, если он будет в своей спецодежде, то тогда менты к нам вообще не подойдут. А эту самую спецодежду в виде сутаны, или как там называется этот черный длинный балахон, я у него видел. Ну-ка покажите мне того, кто начнет у церковника документы проверять? Да никогда в жизни! Ни у него, ни у его спутника! Значит, при наличии Алексея рядом здешние служители правопорядка практически перестают быть проблемой.