Владислав Конюшевский - Иной вариант: Иной вариант. Главный день [сборник litres]

– Вижу.

Проехав мимо зачуханного «зилка», унылый облик которого подчеркивал самодельный задний борт, светлеющий некрашеными досками, мы остановились. А я, глянув на бывший родной дом, попросил:

– Слушай, может быть, ты сам в магазин сходишь? А я пока тут постою. Я ведь здесь последний раз был, когда мне лет десять было…

Ванин понимающе кивнул:

– Ладно, ностальгируй!

И мы разошлись. Он к магазину, а я к синему забору, через который открывался отличный вид на бывшее родовое гнездо Корневых. И там, глядя на заколоченные досками окна дома, в котором прошло детство, вспомнил, как мы с Профессором долго обсуждали тему родственников в «зазеркалье». Я ведь поначалу никак не мог врубиться, почему, по его словам, люди, носящие знакомые мне имена и фамилии, в ТОМ мире являются совершенно не теми, кого я знал и любил здесь. Но Сосновский меня убедил, что это не просто не родственники, а даже, можно сказать, незнакомые мне субъекты. Попади я сюда в шестилетнем возрасте, когда еще не началось расхождение наших миров, другое дело. Тогда бы вся «параллельная» родня была практически идентична моей. Но бытие определяет сознание, и двадцать четыре года, прожитых в совершенно иных условиях, изменили этих людей настолько, что даже внешне они мало походили на моих родных. А уж внутренне… Да в этом я и сам убедился, когда встретил двоюродного брата, который ЗДЕСЬ ни о каком военном флоте и не думал, а как начал спиваться с младых ногтей, так до сих пор остановиться не может. Про «параллельного» меня можно сказать то же самое. Нет, не в смысле алкоголизма, а в смысле того, что вряд ли я пошел по военной стезе, так как даже вуза моего тут нет. И в кого тут превратился Сергей Корнев – бог весть. Так что «проф» оказался полностью прав.

Но отец… Отец совсем другое дело. Я ведь его очень смутно помню. Мне двенадцать лет было, когда папа умер, и его всегда очень не хватало. Поэтому у меня была надежда, что хоть в этом мире он живой и я смогу его увидеть. Пусть хоть издалека, но увидеть. Только, если бы он был жив, моя семья, скорее всего, так и продолжала бы обитать в этом доме. Так что, видно – не судьба…

Все еще пребывая в минорном настроении, встретил появление Алексея. Тот, пристроив пакет и пятилитровую бутыль в машину, поинтересовался:

– Ну что? Вспомнил молодость?

– Вспомнил…

После чего, умащиваясь на неудобном «уазовском» сиденье, еще раз окинул взглядом дом и сказал:

– Поехали. Сейчас за остановкой будет поворот направо. Нам туда.

И мы снова покатили по кривым и грязным улочкам частного сектора, пробираясь к выезду на трассу.

Потом была дорога, в которой, предчувствуя будущую бессонную ночь, я попробовал покемарить. Но спать в «таблетке» еще то удовольствие, поэтому, помучившись минут сорок, закурил и, поглядывая на серо-свинцовое небо, с которого в любой момент опять могла посыпаться снежная крупа, спросил:

– Как считаешь, часам к девяти до места доедем?

Ванин пожал плечами:

– Должны. Хотя в дороге лучше не загадывать.

И как сглазил! Мы как раз были на подъезде к Кашире, когда Алексей, увидев очередную здоровую трещину в асфальте, протянувшуюся поперек дороги, придавил тормоз. Не тормознул колом, а именно что стал притормаживать, стремясь сбросить скорость и перевалить через препятствие без последствий для ходовки. И в этот момент сзади раздалось: «Бум», от которого «уазик» слегка дернуло вперед. Мой спутник глянул в зеркало заднего вида, катнул желваками и, вместо обычных слов, говоримых водителями в таких случаях, пробормотал:

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…

После чего, свернув к обочине, заглушил свой пепелац и полез наружу посмотреть, кто же нас догнал. Я, выразившись более энергично, тоже дернул за ручку двери, выходя на пронзительный ветер. А сзади была классическая для подобной ситуации картина – машина со слегка замятым с правой стороны капотом и крылом. Оно понятно – ее водила, не соблюдая дистанции, прилепился к нам сзади, а когда мы стали тормозить, попытался уйти от столкновения, выворачивая руль влево. Вот и влетел под наш бампер. «Таблетке» хоть бы хны, а догнавший нас «БМВ тройка» заполучил легкие повреждения морды. Хорошо еще, скорость маленькая была… Но в данном случае мы полностью правы, поэтому сейчас Ванин просто скажет, что претензий не имеет, и можно будет ехать дальше.

Только вот находившиеся в «тройке», похоже, имели на этот счет собственное мнение. Ее дверцы синхронно хлопнули, выпуская из немецкого нутра двух типично российских криминальных персонажей, и один из них, здоровенный, как Валуев, и со столь же «симпатичной» физиономией, мельком окинув взглядом повреждения, сразу же шагнул к Алексею:

– Что, мужик, жизнь дала трещину? – А потом, увидев под его курткой подрясник, добавил: – Сегодня твой Бог от тебя, похоже, отвернулся.

Ванин хмуро удивился:

– Почему это? Все живы-здоровы. Моя машина тоже не пострадала. Значит…

Бугай сплюнул и перебил:

– Да мне поровну, что с ТВОИМ корытом! А мою ласточку ты уделал как минимум на две сотни евро! Так что соображай, как расплачиваться будешь?

Похоже, с Алексея от такой неприкрытой наглости слетела вся доброжелательность, и он возмутился:

– Я? Расплачиваться? Да вы вообще обалдели! Мало того что мне сзади въехали, так еще и претензии предъявляете?

В этот момент второй блатняк, который до этого не вступал в разговор, а просто полусидел, опершись на капот, сунул руки в карманы, при этом распахнув куртку так, что стала видна оперативная кобура с рукояткой пистолета, и, рывком оттолкнувшись от машины, выдал:

– Ты не вякай, а бабки готовь! Нет бабок – давай документы, а бабло позже соберешь. Но соберешь по-любасу! Понял, гнида? Или тебя прямо сейчас закопать? Вместе с твоим кентярой?

Ух ты, как круто все завертелось! Я стоял молча, не вступая в разговор, и медленно закипал. Нет, и в нашем мире что-то подобное могло приключиться, но не настолько наглое. То, что виноваты влетевшие сзади, и ежу понятно. Поэтому сейчас происходит чистой воды вымогательство. Только мне как поступить? Вырубать этих братков? Нападения они не ждут, поэтому уложить обоих я сумею. Но что потом будет с Ваниным? Ладно, номера у нас уделаны замерзшей грязью и почти не читаемы, но всегда остается мизерный шанс, что события пойдут по-плохому. А может, не обострять ситуацию и дать им денег? Что такое для меня две сотни – тьфу! Время важнее.

Пока я соображал, Алексей пытался воззвать к разуму охамевших в корень виновников ДТП:

– Парни, вы неправы и это прекрасно знаете. Так зачем сейчас наводить тень на плетень?

– Мы неправы?! Да мы по жизни правы! А ты нам по жизни должен! И ты, и твои дети, и твои внуки! Потому что вы – бараны и вас надо стричь! И так будет всегда!