Павел Кучер - Афинская ночь

— И многого они добились?

— Всего, что хотели. Американцам пришлось срочно подсуетиться с "планом Маршалла".

— Логично… Для немцев послевоенный режим был "чужим". Чего его косяки покрывать?

— Не передергивайте… Врач — только тогда специалист, когда выполняет свой долг перед обществом, а не покрывает мутные "хотелки" начальства. Не помалкивает в тряпочку, а говорит страшную правду, не взирая на лица, вопреки собственной выгоде. Замутить голодный мор в блокадном Ленинграде без деятельного и поголовного соучастия в подготовке и проведении "операции" городских медработников (всех, от районных терапевтов до академических светил) — было технически невозможно.

— Между прочим… — солидно вклинилась Ленка, — согласно международным конвенциям, это crimes against humanity. Есть три варианта перевода с английского — или "преступление против человечности", или "преступление против человечества", или "преступление против гуманизма". Закон имеет обратную силу. Даже по современному УК РФ — это статья 357, "Геноцид". Карается пожизненным заключением или смертной казнью… Без срока давности…

— Если вы намекаете… — кажется, дяденька начал догадываться об очень нехорошем.

— Расспросите Дарью Витальевну, почему ленинградские медики времен Блокады дружно засунули языки в задницу, что бы не сболтнуть о происходящем чего лишнего, — и вот нечего на меня глазами сверкать, — Причем, молчали до последнего… Никто из "корифеев медицины" не прорвался на радиостанцию… и не написал донос в Москву… Они молчали при Сталине и при Хрущеве, при Брежневе и при Горбачеве… А через шестьдесят лет после Победы — эстафету молчания переняли уже российские медики. По поводу правовых реалий Блокады отечественные доктора, по сей день (!) продолжают стойко держать языки в жопе. Типа — всё там было нормально. "Светлый подвиг", "героическое превозмогание" и те де. Штука называется "корпоративной медицинской этикой"… которая, всегда — "заговор против непосвященных" и источник заработка "касты избранных". Сравнивая масштабы содеянного — сам великий и ужасный доктор Менгеле нервно курит в углу…

— Ваш пример мне сильно не нравится. Дарья — не только врач, но и боевой офицер… А "под погонами" — не забалуешь. Приказы в армии — не обсуждаются, а выполняются.

— Вот только их "четкое выполнение", потом — иногда квалифицируют, как "военное преступление"…

— Как прикажете понимать?

— Буквально! Уже в сентябре 1941 года, норма хлеба по карточкам — была официально установлена втрое (!) меньше физиологического минимума. И что? А ни одного официального протеста. Наоборот! Когда так называемым "специалистам", — последнее слово я подчеркнула голосом, — стало окончательно ясно, к чему идет дело — корпорацию ленинградских врачей охватил холуйский энтузиазм. Целая шобла потерявших совесть докторишек, возглавляемая известным местным терапевтом, профессором Михаилом Черноруцким, предложила начальству "рацуху". Писать в документах вместо честного (и тогда общепринятого) диагноза — "смерть от истощения" (вариант — "смерть от голода"), лукавый термин — "алиментарная дистрофия"… Оцените их "профессиональнализм"… Учитесь, господа бывшие товарищи, как надо правильно оформлять служебную отчетность!

— А что они могли сделать? — это хороший вопрос.

— Ну… Если честно, уже в сентябре 1941 года, едва прочитав новые "нормы выдачи" продуктов питания — все ленинградские врачи обязаны были выскочить на улицу и там, стуча палками в тазы с кастрюлями, хором орать — "Люди, вас хотят убить!" Клятва Гипократа, и так далее… Было?

— Нет, разумеется… Но, почему?!

— В стране "победившего социализма", голод — считали неприемлемой, клеветнической, выдуманной злобными "врагами народа" причиной убыли населения. Всю войну, официально, в блокадном Ленинграде — "никакого голода не было"! Совсем! В качестве медицинского заключения, "смерть от истощения", в 1941-42 годах — вообще не упоминалась. В сводках Совинформбюро — тем более… Предсмертные вопли мучительно умирающих ленинградцев, за пределами "блокадного кольца" — никто не услышал. Для всей остальной страны и мира — им заткнули рты намертво.

— Зачем мне это надо знать?

— Например, для представления о пропасти между "неуправляемым умником" и "лояльным специалистом" с медицинским образованием" по мнению назначенного государством начальника. "Умник", в случае катастрофы — пытается "спасать людей и давить бардак"… — услышав цитату из самого себя, каудильо нервно дернул усом, но промолчал, — зато "специалист" — точно и своевременно "выполняет руководящие указания". Любые! Включая откровенно людоедские. Поскольку — безупречно вышколен…

— Это — я уже и сам понимаю… А ещё?

— Для расширения кругозора… Людей, привыкших во всем полагаться на государство, не желающих пошевелить своими мозгами и добровольно ударить палец о палец (даже ради собственного спасения) — спасать бесполезно. А если государству деятельно помогают "оптимизировать численность населения", так сказать, "опытные медработники" (дружно положившие совесть в карман и все как один на государственной службе), то и практически невозможно…

— Что ещё скажете, Галина?

— Сами видите, — распечатка на виду, — "Управляемость" — конечно, святое. Только, после вымирания "доверчивых" — социальная база государства — мгновенно исчезает. Обычно, вместе с государством. "Умникам" — оно не нужно. Прежнюю элиту — как правило, "зачищают в ноль". А у нас — чистый случай сепарации "сливок общества". Сюрприз! Весь гарантированно законопослушный электорат остался с той стороны "дыры"… или уже похоронили… Случайно, конечно. Вот Смирнов и заметался…

— Отпала необходимость делать бесполезное и невозможное? — язвить изволите? Зря!

— "Нет ничего невозможного для того, кто не обязан делать это сам!" — моментально встряла Ленка, — Зачем метать бисер перед свиньями?

— Привычка, наверное, — насупился каудильо, — Между прочим, по себе знаю, что чем больше "эффективных менеджеров" на одного специалиста — тем больше вероятность, что всё рухнет. И что ни один "эффективный менеджер" — за провал отвечать не будет. Специалист, впрочем — тоже… Он, скорее всего, погибнет при попытке предотвратить катастрофу. Так что, его просто обвинят во всём случившемся задним числом и на этом основании — откажут семье в выплате компенсации…

— Не забалтывайте тему! — эту распечатку я держала наготове давно, — Вот вам пока дополнительная "информация к размышлению". К вопросу об "опытных специалистах" мы едва приступили.

Некоторые официально опубликованные бумажки, от долгого ими махания, теряют свою информационную составляющую, превращаясь в "культовый символ". Знаменитая табличка с "блокадными нормами" — один из самых ярких случаев. Всё "типа ужасаются", но никто не задает вопрос о судьбе людей, эти самые "нормы" назначавших. А так же — людей, отвечавших за их правильность, "по долгу службы"… И тем более, никто не хочет вслух признаться, что народ в блокадном Ленинграде помирал с голоду не сам собой, а в "плановом порядке" и под неусыпным медицинским контролем государства…