Павел Кучер - Афинская ночь

— Вас послушать — все зверьё, одни тунгусы — "белые и пушистые". Сущие лапочки… Чего же они тогда людей жрут?

— С голодухи… — не поддержала тона филологиня, — "Право на каннибализм" в случае угрозы голодной смерти — до сих пор самый скандальный из элементов так называемого "естественного права"… Причем, все в курсе, что иногда встает выбор — подохнуть всем или съесть кого-то одного.

— Знаю… — убавил пафоса Соколов, — Чем экстремальнее образ жизни, тем вероятнее попасть, как кур в ощип. Ваши любимые англичане к слову, перестали автоматом оправдывать "по суду" вынужденных людоедов (моряков потерпевших кораблекрушение) только в 1884 году. С закатом парусного флота — вопрос потерял актуальность… Последний громкий случай людоедства после аварии самолета — семидесятые годы ХХ века. Прогресс! Тем не менее, в Новом Орлеане 2005 года — людей жрали вовсю…

— Не будем уподобляться! — впервые в жизни заткнула рты сразу двоим собеседникам.

— В смысле? — несколько оторопел каудильо.

— Если считать полковника Смирнова — "самоликвидатором проекта" (а это так), ваше решение оставить его в живых, гм… спорно. Первый звоночек только что звякнул. "Поход за бабами" — отменяется. Война с тунгусами тоже. А если кто-то попробует перехватить эту инициативу, сработает правило — "никогда не отдавай приказ, если сомневаешься, что его выполнят".

— Зачем это говорите? — обиделся… Эх, мужики…

— Кризисов впереди много. Каждый — угроза перехвата управления и смены политики.

— Банальность… Думаю, выкрутимся.

— Не факт! Совсем не факт! Специально для вас рассказываю, как такие фортели проделываются хорошо обученными специалистами…

Стимулятор — не водка. Действие спиртного удается отслеживать по привычным (иногда приятным, а иногда нет, но различимым) "симптомам". Эффект от настоящего "мозгового допинга" иной. В голове чисто и ясно, мысли возникают неизвестно откуда, сразу в отточенной до совершенства форме.

— Сами говорите, что у нас зарождается новая цивилизация…

— Большинство новорожденных цивилизаций гибнет от "заняшивания" — выдала Ленка…

— Это ещё что? — удивленно хрюкнул селектор.

— Политический жаргон. По японски "ня" — это русское "мяу". Звукоподражание. Идея в том, что если враг силен, осторожен и неуязвим для силового давления, то его всё равно можно подчинить хитрой манипуляцией. Для начала — мирно приласкаться, втереться в доверие, обнадежить, прикинуться полезным, а ещё лучше — создать впечатление "незаменимости"… Потом — получить доступ к распределению жизненно важных ценностей… или регулировке их потребления. Обычно — достаточно…

— Угу, врубился, новая вариации на тему — "если не можешь уничтожить — возглавь"…

— А ещё, — к филологине вернулся апломб, — "Краткая история ВКП(б)" в одной фразе.

— Переведите…

— Партия нового типа, как именовали себя "большевики", к 1917-му году, состояла из 30–40 тысяч упертых энузиастов. Треть — в тюрьмах, треть — в эмиграции… Однако, она побеждала, побеждала, побеждала… В основном, за счет отмороженной упоротости основного "ядра". Все лозунги, которые конкуренты робко провозглашали (надеясь привлечь на свою сторону электорат), "большевики" — нахально выполняли (пусть, частенько, и через пень колоду). В результате — электорат бежал к ним. Это была зубодробительная тактика. На ней, почти с голым задом, "большевики" выиграли Революцию с Гражданской войной и на десятилетия вперед получили от населения колоссальный кредит доверия…

— Так это же хорошо.

Проблема состояла в том, что к победителям — всегда примазываются "попутчики". Те, кто "честно проиграл", но продолжал надеяться "урвать у судьбы кусок"… уже нечестно… К концу Гражданской войны, многократно разросшаяся численно и заматеревшая ВКП(б) — стала пародией на саму себя. Из партии "яростных борцов с государством", вдруг превратилась в партию "государственников". Внезапно, ага… А потом, под прикрытием привычных "довоенных" лозунгов, понеслось всякое-разное.

— Например?

— Ветераны "борьбы за новый мир" (успешно пережившие тюрьмы, ссылки и опасности Гражданской войны — начали пачками попадать под машины, падать на лестницах, тонуть на рыбалке, помирать от "осложнений" после пустяковых операций… Пресловутый "освобожденный народ" — вздохнув от гнета, почему-то решил, что "воля, это теперь навсегда", радостно развесив уши для пропагандной лапши… А ещё не всем "жизнь в новом мире" понравилось. Успели в количестве накопиться "обиженные и недовольные". Многомиллионный электорат с "обманутыми ожиданиями" — это сила!

— Я думаю, — обиделся каудильо, — что у нас есть основания быть вполне довольными.

— Не бывает "вполне довольных", — захрюкал говорящий ящик, — Одни только "вполне недовольные" попадаются. Правильно Смирнов нащупал узкое место. Вы вот полагаете, что "основной контингент" экспедиции должен быть вам глубоко благодарен… за теплое жильё, сносную кормежку и безопасность, что все вообще живы остались… А у большинства — баб нет… У некоторых есть, а у кого-то лично — нет… Почему?! Кто в этом виноват? Опять же, пора заметить, что ваши "эффективные методы" работы — плодят врагов пачками.

— Смирнова вам мало?

— Он — частный случай. Людям, оказавшимся в полной жопе, всегда почему-то кажется, что другие (специально обученные профессионалы) — обязаны доставать их из этой жопы не просто "за спасибо", но вдобавок — "бережно, вежливо и с уважением". Вот вы по основной работе — "спасатель". Занятие, по определению — неблагодарное. Признавайтесь — свежеспасенные писали на вас жалобы? Подавали в суд? А начальство и коллеги с подчиненными — часто подсиживали? Про банальные доносы и анонимки "по инстанции" — скромно молчу.

— Жаловались — через раз… — неопределенно хмыкнул Соколов, — Подставляли часто…

— Кого-нибудь, удалось потом припереть к стенке и задать в лоб вопрос — за что?

— Представьте, да! — каудильо саркастически усмехнулся, — Если в двух словах — "Ты конечно неплохой мужик, но нас всех, — он рубанул ребром ладони по горлу, — уже вот так достал!"

— Аналогично… — селектор старчески закряхтел, словно на том конце провода тоже вспоминают нехорошее, — Хотя я, чисто для себя, раскопал вопрос до конца. Кратенько, беда выглядит так: Представьте, что у вас — талант и любое дело спорится. А что чувствует рядом с вами тот, кто такой же человек, но "без искры божьей"? Завидует и страдает… А я тоже — хочу! А я тоже достоин! За что всё достается одному? Работать рядом с живым талантом — тяжелейшее испытание для самолюбия. Подчиняться таланту — выше сил человеческих (обезьяна внутри организма буквально встает на дыбы). Грызет невербальное ожидание — когда же наглец себе шею свернет?! Если подобные мысли овладевают массами, зависть становится материальной силой. И? После любого промаха, ЧП (часто подстроенного), несчастья с вами лично, окружающих (вместо сочувствия) — охватывает приступ радостного оптимизма. Навернулся проклятый выскочка! Так ему и надо… Ну, а теперь мы и сами! А теперь — мы и без него! Подумаешь, "незаменимый гений", нашелся… Да вот-вот мы… да вот-вот щас! И что потом?