Павел Кучер - Магам земли не нужны

— Обязательно человека?

— Хы… Если нет под руками барана. Конь, это друг и ценное добро. А чужак — мясо. Эти оглоеды — привыкли есть мясо каждый день. Долго обходиться без мяса — они не могут. Физически! Чисто "ломка" начинается, как у наркоманов. Даже в литературе описано. Повезло, кто не сталкивался.

Поворот разговора в эту сторону мне категорически перестал нравиться. Вообще! А на меня уставилось сразу несколько пар глаз. И все молчат… Ждут. Понятно чего ждут. Господи-боже…

— Вы вообхе о хем? — черт, снова, как тисками, горло перехватило…

— Мы о столицах Советского Союза 40-х годов, где "кюлютурный" народ привык кушать свежее мясо каждый день. В отличие от большинства населения остальной страны, — Ахинеев взял быка за рога, — Что-то странное у вас случилось осенью-зимой 1941 года. По медицинским показаниям — все иногородние с "иждивенцами" должны были умереть в первые месяцы Блокады. Фактически, до весны 1942 года и эвакуации, дожило под два миллиона официально лишенных хоть какой-то белковой пищи граждан. Вопреки титаническим усилиям городского начальства по их скорейшей утилизации и "закону сохранения материи" имени Лавуазье-Ломоносова. Это антинаучно! Отчего, хотелось бы разъясняющих подробностей, не повторяющих официального вранья.

— Эх-х-кхе-кхе… — все же подловил на ровном месте, старая сволочь!

— Водички я вас сейчас налью… — джентльмен, вашу мать! — Как вам тяжело говорить на табуированные темы — мы уже заметили. Если не возражаете — пока продолжим сами. Когда вернется дар речи — присоединяйтесь… Елена, Анатолий, извините, что прервал. Сами понимаете ситуацию…

Я спокойна, я совершенно спокойна… А что мне ещё остается? Только пить газировку.

— В чем дело? — у каудильо прорезался командный голос.

— Вы сами спрашивали о "днище" ленинградской Блокады? Вот, добрались, — для Ленки нет ничего святого, — С вашего позволения, напомню их "табуированную лексику", для понятности…

— В смысле — питерский сленг?

— Он, родимый. Тут такое дело. Когда работаешь с древними аудиозаписями — поневоле проникаешься смыслами изучаемой эпохи. Даже не всё сразу понимая. Потом доходит. Как сейчас. Есть в их сленге один знаковый речевой конструкт. До войны в Союзе не встречавшийся и начавший по нему расползаться только через три десятилетия после войны. Когда "режим" смягчился, "скрепы" ослабели, а дети и внуки "блокадников" осмелели настолько, что перестли "мимикрировать под совков" и прятать от окружающих людей своё нутро. Когда наружу полезло их настоящее, "выстраданное" мировоззрение…

— ??? — Соколов ощутимо напрягся.

— Вам знакомо слово "лох"? Он же — "лошара", а в кулинарном варианте — "лошатина"?

— Блатная феня. Про кулинарный смысл — не знаю. Уголовники, собирающиеся в побег и берущие с собой "на мясо" туповатого попутчика — называют его "бычком" или "коровой". В России так.

— Верно. Начну с того, что исходно слово "лох" — ни разу не блатное. Это и дерево, и рыба, хотя да — и наивное человекообразное существо тоже. А ещё — это "блокадный новояз". Язык — не только средство общения, но и особая информационная база, копящая опыт социума, где он возник и развивается. Есть понятие — появится слово. Есть слово — было или есть соответствующее ему понятие.

— Естественно… — кому как, а некоторые вещи, по мне, следовало бы и запретить.

— Напоминаю характерные словечки из "ленинградского сленга", связанные с Блокадой:

"Выковыренные" (именно так, через "е") — люди, вывезенные из Ленинграда в Блокаду;

"Недоблокадник" (бюрократический жаргон) — проживший в Блокаде меньше 120 дней;

"Пеленашка" — труп "блокадника", вместо деревянного гроба завернутый в тряпки;

"Хрусталь" — промерзшие до звона трупы на улицах и задворках блокадного Ленинграда;

"Крючки" (медицинский жаргон) — истощенные дети-дистрофики на лечении в стационаре;

"Мерзлятина" — лежалое человеческое мясо, срезанное с мерзлых трупов "на продажу";

"Лошатина" (не путать с честной кониной) — свежее человеческое мясо "на продажу";

"Бадаевский сахар" (он же "ленинградский сыр") — земля пропитанная горелым сахаром;

"Крематорий" — памятник защитникам Ленинграда на площади Победы;

— Там много. Язык, в качестве "базы данных" — довольно информативная штука, ага…

— И что?

— Материал для анализа. Очень интересно время появления словечек. Если "лошатина" — из времен Блокады однозначно, то слово "лох" — из времен "застоя" 70-х годов. Обозначает оно — то же самое, "законный корм" и объект эксплуатации для "настоящих" или "продвинутых" людей и "фарцы". Пока было живо запуганное "режимом" старшее поколение — термин табуировали. Их непуганные детишки — начали болтать. До войны, слово "лох" (в его современном понимании) — в СССР или России широкого распространения не имело. Словари 20-30-х годов издания, где собран блатной жаргон — плиз. Надежно прослеживается его первоисточник — "культурная публика" Северной Столицы в самом начале 40-х годов.

— Любопытно…

— Зная время, среду и место возникновения слова — можно выяснить его эволюцию. Для помнящей старые времена интеллигенции Ленинграда, из "бывших", естественным эквивалентом "лошары" — является французское слово "клошар" (правильно произносится как "clochard"). Вячеслав Андреевич, оно — важно! Видите, как кое-кого крючит? — вот же столичная сука, — У большинства слов из жаргона советских "фарцовщиков" — английские корни. Эпоха американской культурной экспансии. Но, "лох" или исходно "лошара", тут исключение. Первоисточник французский (как и полагается "элитному" словечку, из лексикона петербуржцев начала ХХ века). "Клошар" это беззащитный бродяга, над которыми "чистая" французская публика любила и умела жестоко глумиться. Заново примерно повторилась история изящного французского словечка "зортир" (точнее — выражения "Je dois sortir", дословно — "мне надо выйти"), быстро обернувшегося в России просторечным "сортиром". Типовой продукт ленинградско-петербургской культуры, если угодно. Необразованная прислуга коверкает язык хозяев, не понимая исходного смысла. Глухое "к" — отпало, зато, для звучности — прибавилось "гласное окончание". Из чуждого "клошара" — получился понятный "лошара", а после сокращения, по правилам русского языка — образовался "лох"… Меткое и остро модное в 60-70-х годах "столичное" словцо, для обозначения "дикого русского быдла". Простых людей, зарабатывающих себе на жизнь честным трудом.

— И какой вывод?

— Поскольку язык, всегда, объективное отражение культуры и морали, распространение оскорбительных словечек с корнем "лох" и "лошара" — точно соответствует переходу позднесоветского общества на примере его наиболее "элитных" и "мажористых" слоев, в так сказать "предперестроечное" состояние. Среди отпрысков советской "номенклатуры" — стало не стыдно позицировать себя людоедом. Словечко спустилось сверху, а не поднялось из блатного андеграунда, как другие термины уголовного жаргона, когда столичная интеллигенция "запела блатные песни". Своеобразный языковой феномен, да…