Владимир Семибратов - Попаданец наоборот. С Гражданской войны на Великую Отечественную [СИ]

«Так, инструктором по стрельбе не сделают точно, — решил Истомин, слушая «шифрованный» разговор командиров. — А тогда кем? Может, в разведку, если учесть опыт действий в немецком тылу и успешный переход через линию фронта». Но, как оказалось, судьба готовила штабс-ротмистру Истомину другое. Его, учитывая великолепные навыки в стрельбе, определили снайпером. «Да, попал так попал, — думал Истомин, осматривая выданную ему снайперскую винтовку. Обыкновенную трёхлинейку с оптическим прицелом. — У меня же опыта в этом деле ноль. Ну не было снайперов на Германской. Не было и всё тут, а уж на Гражданской и подавно. И что теперь делать? Да то, что по уставу положено, господин штабс-ротмистр, — вмешался в ход мыслей внутренний голос. — Приказ исполнять надо, вот что. Знаю, что надо, — огрызнулся Истомин, — вот только как? Да со смекалкой, как и всегда на Руси в таких случаях делалось, — услужливо подсказало подсознание. — Это верно, со смекалкой, то есть творчески», — согласился Истомин, поскольку ничего другого не остается и даже не потому, что сейчас не 1917 год, когда солдаты говорили так. Вот до революции плохо было отдал тебе приказ офицер – надо исполнять, а то трибунал и стенка. А при революции отдал тебе приказ офицер, а ты ему штык в пузо и никакого приказа, а трибунал, так он же из тех же самых офицеров состоит. Ну, так ты и им штык в пузо и ни трибунала, ни стенки. Свобода, одним словом. Нет, так поступать нельзя, иначе конец всему, как это уже было однажды. И с него в этом деле спрос вдвойне, ведь он здесь самый опытный, уже четыре года воюет и потому ни под каким предлогом отказаться и других под чужую пулю подставить – права такого не имеет. Так что придётся азами профессии по ходу дела овладевать, если, конечно, живым останется. Ведь переиграть снайперу-любителю снайпера-профессионала можно лишь при наличии очень творческого подхода и огромной удачи.

«Ну, где же ты, где? – Истомин в который раз самым тщательным образом осматривал в бинокль немецкий передний край. Всё вполне естественно, если не сказать больше – никаких следов снайперской позиции врага даже с высоты его наблюдательного пункта на дереве видно не было. — Хорошо замаскировался… или он с деревьев работает? Тоже не исключено. Тогда на земле его искать без толку. Хотя нет, с деревьев вряд ли больно уж точно по целям бьёт. Пятерых за два дня и всем точно в лоб, а до деревьев с немецкой стороны далековато и ветер позавчера и вчера был неслабый. Так что нет, при таких атмосферных условиях да с такого расстояния так точно в цель не попасть. Нет, на земле он где-то прячется, вот только где? Стоп, а это что за странный бугорок? Да у него же тень от передней части под прямым углом срезана. Неужели нашёл? – Истомин пригляделся повнимательней. — Точно нашёл, вот она – позиция немецкого снайпера. Нет, не на дереве он засел, а у самого переднего края за броневым щитком с бойницей под обычный бугорок замаскированный. Да, здорово придумано. Удобно и безопасно. Сиди себе за бронёй и лови в прицел кого пожирнее, пули ответной не опасаясь. Разве что минами закидают. Да вот только нет у нас миномётов, нет, и немцу это из наблюдений наверняка известно. Вот потому и наглеет, третий день позиции не меняя. И как же его, спрашивается, при таком раскладе достать»

Истомин перевёл взгляд на наши окопы, подыскивая место для своей будущей позиции. Ситуация выходила прямо скажем да уж. Весь рельеф местности складывался так, что достать немца в его импровизированном доте можно было, лишь лобовым выстрелом пробив броне щиток, либо через открытую бойницу. Ни то ни другое было нереально. Ну, первое, во всяком случае, точно. Ведь немец не новичок и наверняка не на коленке броне щиток сделан. Заводской, не иначе, а, стало быть, бронебойную пулю от винтовки Мосина выдерживает с гарантией. Остаётся второе через открытую бойницу немца прямо в оптический прицел бить. Как говорится, в яблочко. В принципе возможно, но во многом на пределе, потому что в случае промаха…

В поле зрения бинокля случайно попала голова сержанта Яблокова – командира взвода сапёров, в котором теперь числился Истомин. Сапёры, мины, взрыв, тол, – сложилась в голове мозаика, и тут Истомин понял, что надо делать. Да, да, именно так. Если врага нельзя застрелить, его следует взорвать. А как? Да очень просто. Нетралка, а это он от сапёров знал точно, не минирована. Ну и отлично. Подползти ночью к позиции немца, благо опыт пересечения линии фронта уже имеется, толовую шашку аккурат перед бронещиток положить и назад, а утром, как только немец бойницу для охоты откроет – в шашку зажигательную пулю впечатать. Вот и посмотрим, выдержит ли крупповская броня взрыв двухсот граммов тротила?

Вспышка очередной ракеты осветила всё вокруг. «Ага, вот он, щиток», — пальцы коснулись холодной поверхности металла. Незаметным движением Истомин придвинул обёрнутую бумагой толовую шашку под самое основание снайперского дота и, дождавшись, пока ракета погаснет, пополз к своим позициям.

Остаток ночи тянулся очень долго, хоть летом ночи и коротки, но эта как будто длилась целую вечность. Наконец заалел восход, небо постепенно стало светлеть, а предметы приобретать привычные дневные краски и очертания. Начинался новый день, ещё один день из 1418 дней Великой Отечественной войны. «Да, новый день, — подумал Истомин, беря в перекрестье прицела белый квадратик толовой шашки, — и сегодня, в этот день, кроме многих прочих, умрёт ещё один человек, немецкий снайпер». Поверхность броне щитка на мгновение ожила, выставив вперёд сквозь открытую бойницу закамуфлированный ствол винтовки. «Пора», — Истомин, задержав дыхание, плавно нажал на спуск. Выстрел и взрыв прогремели практически одновременно. Сдетонировавшая от попадания зажигательной пули толовая шашка разнесла на куски и бронещиток, и немецкого снайпера, засевшего за ним. А немцы, а немцы, похоже, даже не поняли, что произошло, потому что с их позиций не последовало ни одного выстрела. «Странно, — Истомин, передёрнув затвор, пошарил прицелом по переднему краю. — Почему немцы не отвечают? Я же их снайпера…, а они…»

Из-за бруствера, в соседнем с бывшей снайперской позицией окопе, показалась голова в каске. Выстрел, точно в цель. Вражеский солдат, зажав руками правый глаз, свалился на дно окопа. «Второй, — подытожил Истомин. — Может, ещё кого подловлю» Но нет, больше получить пулю от русского снайпера среди немцев желающих не нашлось. Они наконец поняли, в чём дело и обрушили на наши позиции целый ливень мин, очевидно, мстя за своего убитого снайпера.

— Ну что же, Лаптев, поздравляю тебя с первым успехом на новом поприще, хорошо ты немца уделал, по-умному. Да вот только потом под минами шестеро полегло, так что уж не взыщи, если на тебя свои же коситься станут.