Владимир Семибратов - Попаданец наоборот. С Гражданской войны на Великую Отечественную [СИ]

Но почему, для чего, отчего и зачем – волновало сейчас Истомина меньше всего, поскольку были вопросы и поважнее. А именно: как быть и что теперь делать? Было совершенно очевидно, что в Гражданской войне красные всё-таки победили и смогли построить своё государство – Советскую Россию. Дальше, некоторое время назад, примерно с месяц или около того, Германия напала на Россию, пусть и советскую, но всё-таки Россию, с целью, как это следовало из пропагандистской листовки, освободить российский народ от гнета большевиков. И последнее, он штабс-ротмистр Истомин Владимир Васильевич, русский офицер и дворянин, дававший присягу государю императору, оказался, судя по всему, в прифронтовой полосе, если не за линией фронта, у немцев. Без соответствующих документов, но зато с оружием и в военной форме белого офицера. И что самое неприятное, о том, что произошло за последние два десятка лет в России и мире – ему совершенно неизвестно. Ситуация, как говорится, да уж. Только и остаётся, что на первом суку удавиться. Благо выбор большой, лес кругом, деревьев много. Одна беда: верёвки нет, и мыла недостает. Истомин усмехнулся. Самоубийство – это последнее, на что он решится. Потому как для него, что у красных, что у немцев и петля, и пуля завсегда найдутся. Если, конечно, дураком будет. Ну а если серьёзно, раз уж так случилось, что господь Бог отправил его в будущее, да не просто абы куда за тридевять земель, а в Россию, пусть и советскую, но всё же Россию, причём в тот момент, когда враг на его родину напал, то значит не спроста это. И он, штабс-ротмистр Истомин, русский офицер и дворянин, здесь и сейчас для чего-то нужен. Правда, насчёт врага это ещё вопрос. Может быть, немцы как страны Антанты в Гражданскую белым помогали? В этом позже разберёмся. А пока следует провести разведку и добыть побольше информации о том, где он находится, на красной территории или уже на занятой немцами? Которое сегодня число? Какое настроение у местного населения вообще и его отношение к действующей власти в частности? Как ведут себя немцы на занятой территории? И, наконец, что не менее важно, любыми путями узнать историю России за прошедшие 22 года. Ведь без этого он как слепой, глухой и немой. У первого встречного вызовет подозрения, а на войне подозрительный – значит шпион. Расстреляют у ближайшей стенки. Что же касается личной биографии, то в случае чего немцам можно да и нужно свою рассказать, а красным вполне сойдёт биография последнего денщика. Хороший он мужичок, разговорчивый был. Кстати, родом из здешних мест, что вообще-то весьма и весьма кстати. Из-за войны не проверишь. Так размышлял Истомин, сидя на пне под большой березой, пока его внимание не привлек странный объект, появившийся в небе. Это оказалась едва различимая при ярком свете дня половина луны. «Вот и ещё один факт в пользу того, что меня во времени перекинуло, — резюмировал он. — Вчера там было полнолуние. А впрочем, хватит думать, диспозицию определил, пора на разведку». С этой мыслью Истомин поднялся с пня, сориентировался по солнцу и направился к указанной на карте немецкого летчика дороге.

«А вот и дорога, — Истомин осторожно раздвинул придорожные кусты. По дороге шла группа людей. Гражданские: женщины и дети. Все с сумками и узлами. — Всё ясно: беженцы. Стало быть, я ещё у красных», — сделал вывод Истомин. Если, конечно, ситуация на фронте напоминает слоёный пирог, что тоже может быть.

С неба послышался уже знакомый шум авиационных моторов. Над дорогой совсем низко появились четыре немецких, судя по крестам и свастикам, аэроплана. Беженцы, увидев их, заметались в разные стороны. «Зря боитесь, — Истомин улыбнулся. — Они же специально снизились. Проверяют: кто вы, военные или нет. По гражданам никто стрелять не будет». А то, что произошло потом, заставило Истомина испытать такое, чего он не испытывал за весь период как Германской, так и последующей Гражданской войны. Круто развернувшись, аэропланы спикировали на толпу и начали расстреливать её из установленных в крыльях пулемётов, а потом сбросили бомбы. Всё произошло очень быстро и одновременно медленно. Будто в кошмарном сне видел Истомин, как падают под пулемётными очередями женщины и дети, а потом всё исчезло в облаках бомбовых разрывов. Кошмар закончился так же внезапно, как и начался. На дорогах оседала пыль, кругом лежали убитые. Истомин, пошатываясь, вышел из кустов на дорогу. Как он ни искал, в живых не осталось никого. Немецкие пулемёты и бомбы накрыли всех. Так вот значит, как вы собираетесь освобождать российский народ от большевиков – вместе с ним самим. Да эта пропаганда в листовке ещё похлеще, чем у большевиков во сто крат будет. Ну что же, тем хуже для них. Не победят точно, ведь если человека поставить перед выбором между смертью и смертью: смертью позорной и смертью героической, то победить его нельзя, можно только убить. А всех вы… убить не сможете.

Взгляд упал на полуразорванную сумку, а в ней – какая удача – кроме личных вещей оказалась аккуратно завёрнутая в газету за июль 1941 года книга по истории СССР 1940 года издания в великолепном кожаном переплёте с золотым теснением. Подобрав книгу и газету, Истомин быстрым шагом направился к лесу. Ему было необходимо время, чтобы все обдумать и оценить. На чьей стороне он будет воевать в этой войне, он уже знал.

«Ну какой леший вас сюда занёс, что вам, нормальных дорог мало?» – Истомин чуть не плюнул от досады. А так всё хорошо начиналось. Вторая половина дня прошла более чем успешно. Дальнейшие наблюдения за дорогой показали, что он уже оказался на оккупированной немцами территории. Буквально через какой-нибудь час после того как немецкие аэропланы расстреляли беженцев, снова послышался шум моторов, и по дороге проехали пять мотоциклистов, а затем пошли войска. Пехота на грузовых автомобилях, броневики и, очевидно, танки. Правда, увиденные Истоминым бронированные машины на гусеничном ходу с башенными орудиями сильно отличались от танков его времени, которые он и видел-то только однажды в газетной иллюстрации. Но всё же прошло два десятка лет, и наверняка конструкторская мысль в этой области ушла далеко вперёд, так что это могли быть только танки. Потом, отойдя от дороги подальше в лес, Истомин от корки до корки прочитал книгу по истории России – теперь уже СССР – Союза Советских Социалистических Республик, а также газету, из которой получил хотя бы приблизительное представление о положении на фронтах за истекший военный месяц. И, что особенно порадовало, в газете была опубликована статья о том, что недавно в этом районе снимали кино про Гражданскую войну. Это навело Истомина на мысль о способе легализации в случае встречи с Красной армией. Выдать себя за актёра или лучше подсобного рабочего, участвовавшего в массовке, а то киноактёр уж слишком большая величина, во всяком случае, в его время так было, лишние вопросы появиться могут, а так… Вот откуда у него форма и почему нет документов? Мы кино снимали, а тут авианалёт. Одежда и документы сгорели. Ну не голым же ходить. Версия, конечно, не самая правдоподобная, если не сказать больше, но всё же лучше, чем ничего. Хотя выходить в ближайшее время к своим Истомин не собирался. Наилучшим вариантом была бы, по его мнению, организация партизанского отряда из местных под его командованием. Подобный отряд во главе с кадровым офицером, имеющим трёхлетний боевой опыт, нанёс бы немалый ущерб врагу, действуя на его коммуникациях, как в Отечественную войну 1812 года. А о том, что эта война будет иметь именно такой характер, Истомин после увиденного на дороге не сомневался.