Михаил Антонов - Парамирик, или последний интеллигент

— Так что, мы с разных звездных систем? — поинтересовался нетерпеливо Брянцев.

Бородатый МА расхохотался.

— Нет, вы преувеличиваете мои способности. Космические перевозки не по моей части.

Так вот, Юрий Андреевич, я продолжаю. Разочаровавшись в астрономии, я успел-таки в ней наследить. Увидев в одной познавательной книжке, как выглядит путь Луны вокруг Земли, если наблюдать их совместное движение с Солнца, я задумался, а как же должна видеться наша вращающаяся планетная система наблюдателю, следящему за ней с центра нашей Галактики. Не стану долбить вас формулами, но, в общем, я написал работу на эту тему и послал ее в один астрономический научный журнал. Статью не опубликовали. Но зато за мной скоро пришли. Из одного секретного НИИ, которое, надо сказать, курировали некоторые компетентные органы. Оказывается, я сам того не подозревая, додумался до того, как можно вычислить кривизну пространства. В том НИИ я встретился и подружился с Глебом Гориным. Он работал там в экспериментальной лаборатории.

Кстати, Юрий Андреевич, вы когда-нибудь работали в НИИ? Нет?

Тогда я вам поясню, что делом там заняты процентов десять сотрудников, остальное большинство – это блатные, кандидаты в пенсионеры, карьеристы, занятые своими интригами, сексоты, месткомовские активисты, лентяи, неудачники, добросовестные исполнители указаний начальства. Так вот, Глеб был из тех десяти процентов, кто занимался настоящим делом. Он придумал множество полезных вещей…

— Я знаю, Валерия мне демонстрировала линзы для чтения мыслей, — поспешил похвастаться Брянцев.

— А, ну так он довел их до ума. А мне так и не сказал. Эта подруга до добра его не доведет. Знает ее без году неделя, а все ей показывает, — задумчиво заметил МА.

— Тематика института была посвящена телепортации, — продолжил он. — Убедившись, что с помощью ракет далеко в космос не проникнешь, наши ученые решили найти обходные пути в исследовании Вселенной. Ну вы, наверное, читали в научно-фантастической литературе про нуль-кабины, когда герой заходит в такую где-нибудь на Луне и через мгновение выходит из подобной на Марсе. Вот и наши ученые по заданию государства пытались придумать нечто подобное.

Мы же с Глебом в меру способностей пытались им в этом помочь: я считал, Глеб – конструировал. Но в то же время, используя предоставленные нам возможности, мы вели с ним и свою отдельную тему, в которую не посвящали никого. И вот не так давно мы добились определенного результата: совершенно случайно нам удалось проникнуть в параллельные миры. Кричать об этом на весь мир мы не стали, нам не очень нравятся люди, которые нас окружают. Дух стяжательства, овладевший ими, сделал их рабами золотого тельца…

— А разве вы сам не пытаетесь сделать на мне деньги? — ехидно поинтересовался Юрий.

МА усмехнулся.

— Если бы некоторые наши политики не разрушили нашу великую страну, а заодно и нашу науку, вы сейчас бы продолжали преподавать своим школярам вашу литературу.

— Как, и у вас разрушили? И как давно?

— В том-то все и дело. Я отвечу на ваш вопрос, но позвольте мне быть последовательным. Когда мы нащупали нашу дырку в параллельные пространства, мы совершили несколько путешествий и пару раз попали в различные передряги. Сначала мы никак не могли понять логики этих самых миров. Как вы знаете, все они существуют на одной нашей планете и вся их множественность заключается в том, что привычные нам трехмерные пространства расположены на сложной кривой четвертого измерения. Я рассчитал эту кривую, а Глеб изготовил прибор. Вот этот самый. Он позволяет создавать специальное поле, с помощью которого можно проникать в чужие миры.

И он на вытянутой ладони продемонстрировал Юрию Андреевичу небольшой предмет, чем-то смахивающий на вечный календарь. Подобные продавались во времена счастливого брянцевского детства. Немного покрутив такой в руках, можно было без труда узнать, какой день недели выпадал на 15 мая 60-го года, или на какое число придется первое воскресенье ноября в 1999-м году. И на этом приборе точно так же между двумя черными пластинками с прорезями довольно свободно крутился начищенный до зеркального блеска металический диск с множеством точек.

— Можно взглянуть? — спросил Юрий.

— Зачем он вам, все равно вы не сможете им воспользоваться, — ответил ему математик, быстро сунув прибор в карман. — А если у вас что-то и получится, то я останусь без нужной мне вещи.

Итак, я продолжаю. Первую теорию предложил Глеб. Он считает, что все миры развиваются независимо друг от друга. На эту мысль Горина навели два его путешествия, когда один раз он, не сходя с места, сначала попал на горный массив, а во второй попытке чуть не утонул в бушующем море. Так вот и вы, если неосторожно воспользуетесь моим прибором, запросто можете упасть с высоты шестого этажа. Кто даст вам гарантию, что в том мире, куда вы попадете, на этом месте есть балкон. Эту горинскую гипотезу я называю теорией каната. Любой самый толстый канат при желании можно распустить на составляющие его нити. Все они параллельны и одинаково изогнуты, но каждая – самостоятельна, как и наши миры.

— Значит, мы с вами – с разных нитей? — спросил Юрий.

— Да. Или из разных пробирок. Знаете, существует мнение, что жизнь на Земле – это просто эксперимент, который некий высший разум проводит на нашей планете. Так вот, химики и биологи, желая добиться быстрого результата, порой ставят серию экспериментов, наливая во множество пробирок один и тот же раствор, но с добавкой разных ингридиентов. Не исключено, что нечто подобное производят с нашими параллельными мирами.

— Но вы же говорите, что у меня здесь есть прототип, да еще и с идентичными отпечатками пальцев. Какова же должна быть вероятность того, что в разных пробирках выросло два одинаковых организма? Это же невозможно! — воскликнул Брянцев.

— Вы правильно мыслите, — подтвердил бородач. — Тоже самое подумал и я, когда с шестой попытки попал к вам. Ваш мир настолько схож с нашим, что я чуть было не почувствовал себя дома. И с тех пор я стал склоняться к тому, что или не верна теория Глеба, или над нами проводят несколько экспериментов. И в данном случае наши миры разделяют не естестенно-географические различия, как в тех двух опытах Горина, а скорее исторические. Я читал ваши газеты и учебники истории, просидел немало времени в ваших библиотеках и понял, что некоторые различия в судьбах наших стран начались после войны, которая у вас и у нас называется Второй мировой. Очень многое сходится, действуют одни и те же политики, поют и снимаются одни и те же артисты, судьбы людей часто повторяются, но некоторые события все же происходят по-разному. Одним словом, все то, что закономерно в наших мирах, то повторяется, а то, что произошло случайно, может и не повториться. Ваши родители или жили рядом, или учились вместе?