Михаил Антонов - Парамирик, или последний интеллигент

Журналист вел свой репортаж в привычной ему ироничной манере, а в его голосе не звучало ни скорби, ни сочувствия к пострадавшим.

Радиосообщение привлекло внимание не только Брянцева, но и его спасителей. Пристально посмотрев на своего напарника, МА спросил:

— Сашок, какого черта? Что все это значит?

Народ к идее сняться в клипе, который будет демонстрироваться в конкурсном показе по центральному телевидению, отнесся не без энтузиазма. На просьбу директора откликнулись почти все.

Исключение составили лишь те, кто по известным причинам затаился по кабинетам и был слишком занят личными делами.

Оператор Сережа, осмотрев собравшихся, выбрал наиболее нарядных и поставил их в первый ряд. Особенно повезло не ушедшим еще по домам и кабинетам девочкам из агенства "Леди". Еще бы, при их-то внешности. Но и сотрудников студии нельзя было обидеть. С полчаса выстраивались так, чтобы каждый мог попасть в кадр. Потом выяснилось, что у "невесты" платье хотя и модное, но темное. а значит, не соответствует ее роли. Решено было, что Рюминой надо поменяться одеждой с одной из девушек. Более других приглянулось Лерочке серебристое длинное платье Анжелики Сюткиной. Правда, в отличие от худенькой и юной манекенщицы, танцовщица была попышней в некоторых местах. Но по росту платье ей подходило, в талии не было узко, а то, что ее бюст было чуть больше видно в декольте, так это только украшало новоявленную "невесту". Затем вспомнили про обручальные кольца и тут же решили эту проблему. У Рюминой, когда-то побывавшей замужем, обручальное кольцо имелось при себе. Ей только и надо было, что снять его с левой руки, где носят его разведенные, и надеть во время церемонии на правую.

"Жениху" же выбрали солиднейшую печатку заведующего отделом новостей Харитонова.

Тут сообщили, что приехал артист, который будет изображать батюшку. Валерия лично его встретила и, отведя его в сторонку, объяснила ему задачу. Дяденька своим обликом действительно смахивал на священника. Особенно когда надел соответствующие ризы и достал из портфеля венчальные принадлежности. Высокий, с русой, начавшей уже седеть аккуратной бородкой, с умными проникновенными голубыми глазами он сразу понравился всем присутствующим дамам. Вдобавок, он оказался классным профессионалом и негромким, но твердым и хорошо поставленным голосом навел порядок на мероприятии. Чувствовалась хорошая актерская школа. Он не стал тянуть время, а, спросив что-то у брачующихся и записав их ответы в тетрадь, роздал свечи и объяснил, кто и что должен делать.

Когда все было готово, пригласили сидевших все это время в гримерной Шацкого, главного редактора и гитариста. Увидев блистательную Валерию в платье от Анжелики они зацокали языками. Шацкий заявил, что жалеет, что не ему доведется стоять рядом с такой красавицей под венцом, пусть даже и бутафорским. Юрий Андреевич ответил, что такую роль он уже никому не отдаст А гитарист только глубоко вздохнул. Все встали по своим местам. Сережа включил полное освещение и объявил о готовности к началу съемки. Валерия дала отмашку: "Поехали!"

Священник, отлично играя свою роль, открыл какую-то церковную книгу, поставил ее на походный раскладной аналой, принесенный им, и начал нараспев читать что-то на старославянском языке.

Поскольку сразу было оговорено, что всей мизансценой руководит Рюмина, народ, согласно ее требованиям, стоял спокойно, старательно, в меру своего опьянения, вникал в происходящее, и довольно похоже изображал гостей на брачной церемонии. Гитарист в обнимку со своим инструментом стоял на отшибе и лицо его выражало неподдельную грусть; девочки из агенства "Леди" хихикали в кулачки и строили глазки артисту, игравшему роль попа; шафера: Мечников и Шацкий, державшие над головами "брачующихся" венцы, тоже не могли удержаться от улыбки; и лишь батюшка, не обращая никакого внимания на излишнию веселость окружающих, методично нараспев возглашал: "Венчается раба божья Валерия рабу божьему Юрию…"

Церемония длилась минут сорок. Все получилось как в реальной жизни: и вопросы священника, и единодушное "да", произнесенное женихом и невестой, и целование креста, и прогулка вокруг аналоя.

Даже кагор в чаше оказался настоящим. Все слегка устали, но тут, наконец, актер-батюшка сказал, что процедура венчания окончена.

После этих его слов отмашку о том, что съемка завершена, дала Валерия. А секунду спустя и Сергей из своей будки через микрофон во всеуслышание сообщил, что первый дубль записан. Особенно удачно, по его мнению, получились: грустный певец, слезинки крупным планом на щечках Инны Владимировны, ну и, естественно, жених с невестой. Такую задумчивую и волнующуюся невесту и такого довольного собой жениха, как изобразил его Юрий Андреевич, еще поискать надо. Второй дубль – по желанию заказчика. Рюмина помахала оператору отрицательно, поднялась в его комнатушку, и из динамиков прозвучал ее грудной низкий голос: "Второго дубля не будет, господа. Всем – спасибо! Продолжайте веселиться".

Откуда-то появились шампанское и водка, засверкали вспышки "мыльницы". Оказывается, это курьер Дима фотографировал девочек.

Все тогда встали полукругом, в центр поставили новобрачных и курьер запечатлел торжественное собрание. Тут обратили внимание, что священник куда-то запропастился. Его нашли в гримерной, где он, уже разоблачившись от церковных одежд, упаковывал в старенький черный дипломат свою утварь. Красавца – актера подхватили под руки и, не слушая его возражений, вывели в зал, там ему попытались вручить стакан с водкой и попросили сказать тост. Дождавшись тишины, водку он вернул стоявшему рядом Харитонову и спокойным тоном сказал:

— Дети мои, не гневите господа нашего. Разве можно так поступать со священником. Питье и веселье господь нам не запрещает, но все должно быть в меру и к месту.

— Во, в роль вошел! — хохотнул Шацкий.

— Какая роль, сын мой? Я еще в 1978-м году был рукоположен в сан священника Русской православной Церкви самим митрополитом Ладожским и Санкт – Петербургским Феодосием. Я являюсь настоятелем храма Успения Богородицы и не очень понимаю, что вы тут говорите о какой-то роли. Я исполнял здесь свой пастырский долг. Из-за бедности нашей епархии, с благословения епископа Челябинского и Златоустовского Антония, нам разрешено выезжать в любое время на дом ли, на службу ли к прихожанам для совершения обрядов. Меня пригласили сюда для совершения таинства венчания. Пригласила моя прихожанка, вот эта женщина…

Он показал рукой на Валерию.

Красавица, успевшая уже снова поменяться нарядами с Анжеликой, стояла с плотно сжатыми губами, щечки ее румянились, но всеобщее внимание она выдержала спокойно, не опустив глаз, с поднятыми вверх уголками губ, что при желании можно было считать улыбкой.