Владимир Поселягин - Офицер. Слово чести [litres]

– Как намекнуть? – заинтересовался тот.

– Молча, руки-ноги переломать и плетью отходить, чтобы на полгода в госпиталь попал и я больше о нём не слышал.

– Кхэ-х, люблю я такие задания. Сделаю. А может, и майора, начальника твоего, тоже того?..

– Майор на своём месте сидит и любит, чтобы подчинённые офицеры по струнке ходили, по его струнке, и ломает их под себя. Мне этого не надо, так что ждём перевода. Вот если тот затянется, то вернёмся к этому разговору.

– Добро.

– Сейчас ещё раз искупнёмся и вернёмся на место постоя. Надо ещё на телеграф заехать, отправить телеграмму редактору «Русского патриота», чтобы Егору сообщил, где мы находимся. Если тот не отбыл, конечно.

– Это правильно.

Я получал письма от своих подчинённых, пока строилась оборона на второй линии, от директора завода и редакторов, но вскоре мы прекратим пользоваться почтой, на меня курьеры будут работать, и вся документация пойдет только через них, почте я тоже не доверял. Мою корреспонденцию вполне могут перехватывать и просматривать. Вот уж чего я не желаю! Так что отправлять письма обычной почтой я буду только родителям и прочим родственникам, с которыми состою в переписке, но живьём пока не видел, да половины и в лицо не знаю. В вещах Игоря были фотокарточки семьи, но не всех, так что я могу попасть впросак, если кого вдруг не узнаю, случайные встречи я не исключал.

Верховых коней при нас не было, мы на пролётке поехали на телеграф. Потом старый казак ушёл, ему ещё полковника Гуреева найти нужно, запомнить его, изучить привычки, узнать, где живёт. А я отправился на место постоя.

У себя в комнате я достал «Лейку» и приготовился делать фото. Привёл себя в порядок и в форме штабс-капитана при всех наградах дважды сфотографировался. Для родителей и на память. Один раз на фоне стены, завешенной красивым ковром – дом, видимо, принадлежал зажиточному семейству, второй – сидя на стуле. Штатива не было, я на стол аппарат поставил и показал денщику, на что нажимать. После этого убрал аппарат в свой багаж. Пока плёнку до конца не отщёлкаю, распечатать не смогу, иначе неиспользованные кадры засвечу, а у меня катушек с плёнкой не так много. Больше, чем запасов фотобумаги, но всё равно маловато. Дальше я стал обдумывать, как выполнить задание. Несмотря на то что, казалось, меня решили использовать как одноразового смертника, поди туда не знаю куда, принеси то не знаю что, ситуация не так уж плоха. Однако плана составить пока не получалось, я не знал, что задумал майор, мало информации, так что, скорее всего, придётся импровизировать на месте. Что ж, это привычно, по ситуации видно будет. Форму с наградами тут оставлю, возьму запасную, если что, наставник передаст все мои вещи родителям, у нас так условлено. Ну, или если меня раненого эвакуируют в тыловой госпиталь. Мы об этом договорились, ещё когда я их с Егором нанимал на работу.

На следующий день, после раннего обеда – специально отдельно для меня приготовили, – я прибыл в наш разведотдел. Для себя отметил, что уже называю его «нашим», быстро же привык, суток хватило. Там майор поставил задачу: добыть важного штабного офицера да посмотреть, что у германцев в тылу делается. Ну, и представил мне команду, которую, с его слов, отбирал лично: восемнадцать рядовых, четыре унтера и один подпоручик, мой заместитель в этой операции. Подпоручику я поручил найти расчёт с ручным пулемётом, можно «мадсен» под русский патрон. Не найдёт сам, пусть командира отдела привлекает, пулемёт необходим, а то вооружены все карабинами да саблями. Короткоствол только у унтеров был и у офицера. Сам же в отделе получил нужные проездные документы и приказы, ну и мне показали, на участке какого полка мы перейдём линию фронта, там местные охотники помогут, тропки у них уже разведаны. Сегодня вечером прибудем на место. Пока я общался с офицерами отдела в отстутствие майора, то как бы между прочим некоторую информацию слил, надеюсь, она дойдёт до нужных ушей. Разговора коснулся Англии и того, что война началась на Западном фронте раньше, чем у нас, мол, как они воевать будут. Ну, я и подкинул в разговор своё мнение:

– Англичан, признаться, господа, я сильно недолюбливаю. Тот, кто застрелил великих князей в столице, был англичанином, потом и меня там же пытались убить тоже по заказу англичанина – и его, и нанятого им бандита взяли жандармы. Так не поверите, когда я прибыл к месту службы в Калиш, на меня снова покушались – трое польских бандитов. Хорошо, казаки были рядом на постое, они их и схватили. Говорят, у нанявшего их человека был акцент, да ещё описали, где тот их ждёт. Мои люди его захватили. Не поверите: тоже англичанином оказался, офицер военной разведки майор Пейн. К тому же он не приказ начальства выполнял, а мстил за своего родственника, который стрелял в великих князей, – ведь я того убил. Долго мы с этим англичанином общались, очень информированным оказался. Представляете, он прорабатывал способ убийства наследника, Алексея Николаевича. У того врождённая болезнь есть, гемофилия называется, передалась нашей царствующей семье через британскую кровь. Императорские дочери тоже ее в себе носят. От любой ранки умереть наследник может, кровь не останавливается. Так вот он хотел организовать как бы несчастный случай, чтобы Алексей Николаевич кровью истёк. Причём этот майор рассказал, что англичане знают способ лечения этой болезни, но сообщать о нем российской императорской семье категорически не собираются, это им даже запрещено. Видите, какие они люди? Поэтому я их и недолюбливаю и иметь с ними дел не собираюсь.

– А что стало с теми бандитами и офицером? – поинтересовался заместитель начальника разведотдела.

– Да как обычно, брюхо камнями набили, и в реку. Пусть раков кормят. Я, господа, сторонник поговорки: нет человека – нет проблемы. События в столице так повлияли.

– Но почему вы их жандармам не сдали? – возмутился тот.

– Они меня как-то недолюбливают, поэтому с жандармами общаться я не хотел. В реку проще и быстрее.

– Как это некрасиво, не делает вам чести, – нахмурился другой.

– Молоды вы ещё, господин поручик, чтобы учить меня. Каждый заслужил то, на что шёл. Ну, передал бы я этого майора, так максимум бы того выслали, и гадил бы он нам исподтишка, убивал членов императорской семьи. А речка в этом случае – самое то.

Поручик, впрочем, был старше меня лет на пять, а то и на семь.

– Но вы убили, по сути казнили, офицера, возможно дворянина?!

– Не так вы понимаете ситуацию. Я уничтожил врага.

– Штабс-капитан Волков прав, – сказал вдруг заместитель начальника разведотдела Второй армии. – Офицер действовал самостоятельно, как бандит, за что и получил наказание. Хотя, конечно, всё же жестоко, в этом я соглашусь.