Владимир Поселягин - Офицер. Слово чести [litres]

Утром мы с наставником полчаса шашками звенели в тренировочном бою, он ещё на ходу отпускал едкие комментарии по поводу моей криворукости и ловко плоской частью шашки хлопал мне по заднице, показывая, что на голову выше меня в фехтовании. Ну, я и не спорю, за месяц многому не научишься, так что я лишь в начале пути освоения холодного оружия. После тренировки был завтрак, и, собравшись, я на Вороне выехал к штабу. Как раз к девяти прибыл, к назначенному времени.

Когда прошёл в комнаты нашего разведотдела, зам почти сразу отправил к начальнику, тот уже справлялся обо мне. Ну и шепнул, что полковник такого порассказал, да и в штабных документов и картах, что я принёс, тоже нашли много информации, так наши офицеры за голову схватились и сейчас части перекидывают против мест удара германцев, выстраивая высокоэшелонированную оборону. И это только об одном участке мы знаем, всей информацией полковник не владел, тут бы корпусного, а лучше вообще армейского уровня офицера добыть. А знамя в столицу отправили, следом за первым, их там на всеобщий осмотр выставят, чтобы было видно, что русские войска воевать умеют. Вывалив всё это, зам отправил меня к начальству.

К моему удивлению, когда я, постучавшись, вошёл, майор, лучась улыбкой, направился ко мне, предложил сесть и, с довольным видом поглядывая, предложил вина. Я с подозрением разглядывал его, предчувствуя, что он приготовил мне какую-то гадость. Слишком не вязалось его теперешнее отношение с тем, что было, когда мы познакомились. Поэтому я сразу взял быка за рога:

– Господин майор, вы подписали моё прошение о переводе?

– Послушайте, Игорь Михайлович, – перешёл тот на дружественный тон, хотя повода я для этого не давал. – Зачем вам этот перевод? Вы отлично показали себя и явно нашли своё место и предназначение. Да и командующий был доволен и выразил надежду, что вы продолжите служить Отчизне в моём отделе.

– Мне эта работа нравится, я отрицать не буду, но не люблю начальства над головой, предпочитаю положение, когда я сам себе хозяин, именно поэтому вообще подумываю об отставке. Как война закончится, дай бог я её переживу, обязательно подам подобное прошение. В вашем же отделе, извините, я служить не буду, у нас характеры разные, не сработаемся. Давления не люблю, как и когда меня используют.

– Игорь Михайлович, помните, что сейчас война идёт, и место ваше не там, где вы хотите или пожелаете, а там, где Отчизна прикажет.

– Эта «отчизна» уже отправилась в госпиталь с переломами, надеюсь, ситуация больше не повторится, – холодным тоном заметил я.

Майор удивлённо мигнул и, когда осознал, с некоторым ужасом посмотрел на меня:

– Полковника Гуреева – это вы?..

– Ну что вы, я был в этой время за линией фронта. Не докажете. Я очень не люблю, когда мною играют как вещью.

– Но это чудовищно, вы…

– Не нужно оскорблять меня подозрениями, господин майор, – подбавив ещё льда в голос, я зло посмотрел ему в глаза, он меня реально бесил, явно одного поля ягодки с Гуреевым. – Сейчас же, прошу прощения, я бы хотел записаться на аудиенцию к командующему, надеюсь, он удовлетворит моё прошение о переводе. Разрешите идти?

– Идите, – задумчиво меня изучив, майор как-то неожиданно быстро пришёл в себя.

Покинув кабинет, я отправился в штаб и записался на приём, но свободными оказались только семь часов следующего вечера. Да и командующего не было, выехал, будет только завтра. Что-то штаб далеко от войск находится, чтобы всё объехать, уйма времени необходимо. Я попросил отметить, что подойду пораньше, мало ли что, и направился на место постоя – не хочу больше видеть ненавистную рожу майора. У меня к нему уже антипатия в тихую ненависть перерастает. Сам не понимаю, почему, но не нравится он мне, и всё тут. Может, он и хороший человек, но в первую нашу встречу так поставил себя, что впечатление уже сложилось. Так зачем себя мучить и общаться с ним? Очень хотелось верить, что моё прошение будет удовлетворено.

Но после обеда я всё же вернулся в разведотдел и помогал перебирать сообщения из разных частей. Если находил что-то интересное, откладывал, остальное в мусор. Это была первичная сортировка поступающей информации. Иногда встречался откровенный бред, даже не знаю, что курили отправляющие. Работа сразу быстрее пошла с моей помощью, так что к вечеру планировали закончить. Майор заходил пару раз, смотрел на меня неприязненным взглядом, но этим всё и ограничивалось, видел, что я работаю, зацепиться не за что. А прошение он так и не подписал, как мне тихо шепнул зам, порвал его, как увидел.

Самое интересное началось вечером. Когда я вернулся со службы и ужинал у себя – денщик мой отлично готовит, – прибыло несколько жандармов в сопровождении полицейских, и старший из них, ротмистр, сообщил:

– Господин Волков, поступило сообщение о том, что вы причастны к нападению на полковника Гуреева.

– Наверняка мой непосредственный начальник майор Баюнов сообщил. Он полностью соответствует своей фамилии, как кот Баюн, сказки любит рассказывать. Во время нападения на полковника я находился за линией фронта, проводил разведывательные мероприятия, удачные, между прочим, командующий армией обещал представить меня к награде.

– Но при вас казак состоит, а полковника исхлестали кнутом.

– И что? Я интересовался у него, тот всё это время был у своих знакомых из казачьей сотни охраны штаба армии, свидетелей много, они подтвердят, что играли в карты всю ночь.

– Проверим. А как насчёт англичанина, который подослал польских бандитов к вам в Калише? Как там его?..

– Майор Пейн.

Я уплетал булочки и откровенно издевался над ротмистром, меня эта ситуация изрядно забавляла. Одному уроду захотелось на волне моей славы и себе плюшки получить, – это я о начальнике разведывательного отдела, надо сказать, не особо компетентный офицер, убедился в этом, пока работал в канцелярии да послушал других офицеров. Другому уроду захотелось, пользуясь случаем, пропихнуть на моё место, нагретое, своего родственничка. И что, думают, я утрусь? Вообще, некомпетентность большинства офицеров бросалась в глаза, так мало тех, кто хочет учиться, и много – кто не хочет, так они этим ещё и кичатся. И вот я внезапно понял, что это пена, грязь на здоровом теле армии, и если их убрать, то станет чище. Так что я уже смирился. Если и случится кому из офицеров пропасть, а неизвестному трупу где-то появиться, то переживать я не буду. Уверен, я делал только лучше. Оттого и пострелял так результативно в столице, валя генералов и разного рода политиков. В том числе князей. Сейчас вон главнокомандующим стал Николай Второй, пока ещё подобрать подходящего генерала на роль командующего он не смог и посильно тянул эту лямку. Хорошо ли, плохо ли – ещё только предстоит узнать. Единственно, что я увидел хорошего в этой ситуации, Россия охотно сотрудничает с Францией и очень неохотно с Англией, а та выкручивается как может, чтобы обелить себя, причём пытаясь понять, кто её так подставил, и никак это ей не удаётся. Император Николай Второй прощать их не собирался, что бы те ни делали.