Владимир Поселягин - Офицер. Слово чести [litres]

– Ну да, точно, майор. А болезнь у наследника, как уж её?..

– Гемофилия.

– Точно, – широко улыбнулся тот. – Так вы говорите, все дети императорской семьи ею болеют?

– Не я, майор говорил… Хотя о чём это я? Ничего не знаю, ничего я не говорил. Сейчас же, господа, прошу покинуть место моего постоя, или показать доказательства тех обвинений, что вы хотите мне предъявить.

Тут появился слегка пьяненький наставник, которому помогали слезть с седла три казака из сотни охраны штаба армии, на что я и указал:

– Ну вот, можете поинтересоваться, где был мой учитель по фехтованию прошлой ночью.

Спросить у того ничего не смогли, он на удивление трезвым и ясным языком обматерил жандармов и рухнул вперёд плашмя. Молодые казаки, что его сопровождали, заслушались, даже подхватить не успели. Пришлось двоим уносить старого казака на кровать, – мой денщик показывал дорогу, у наставника в доме своё место было. Однако жандармы не заинтересовались моим предложением, хотя обвиняемый появился, значит, их интерес не в этом. Ну, я на это и рассчитывал, раз сливал информацию. Не знаю, кто в разведотделе работает на жандармов, а армейские офицеры их сильно недолюбливают, но ситуация ясно показывает, что стукачок есть, а с учетом того, что жандармы знают содержание нашего приватного разговора с командиром разведотдела, то стукач выявлен. Майор и есть. Ну, или его зам, помнится, он в соседнем кабинете один находился и вполне мог нас подслушать.

Ротмистр же, отодвинув стул, сел рядом, и я, вздохнув, велел вернувшемуся денщику принести ещё один стакан и обслужить гостя. Хоть и незваный, но законы гостеприимства я считал необходимым соблюдать.

– Я хочу знать, что наговорил тот майор.

– Какой майор? Баюнов? Да мало ли что он наговорил? Тем более общались мы по службе, а это секретная информация. Про нападение Гуреева я услышал где-то, вот и решил Баюнова припугнуть, тем более что тот действительно этим переводом мне навредил. Очень уж у нас отношения с майором сложные, не хочу с ним служить, думал, намекну – тот прошение о переводе подпишет.

– А вы умны, как я посмотрю, и хитры.

– Раньше, признаться я таким не был, пока не получил по голове от бандитов. Может, там что лопнуло, но мыслю яснее, легче учиться, да и вообще жить. Другим человеком буквально стал.

– А может, вы не настоящий Волков?

– Вы меня раскусили. Моё настоящее имя Франкенштейн, и меня собрал из разных людей безумный профессор в замке, что находится горах Трансильвании.

– Не нужно паясничать, штабс-капитан. Я хочу знать всё, что касается болезни императорской семьи и способов её лечения. Тем более факт этой болезни не известен общественности, и возможно, что майор выдал вам дезинформацию. Если вам знакомо такое понятие.

– Я же не идиот! Ложные данные. Если уж у нас состязание эрудитов, тогда скажите, что означают следующие армейские термины, например, «деташемент»…

– Не будем спорить, в военной терминологии, признаться, я не силён, – поднял он руки, признавая свое поражение. – Давайте поговорим серьёзно. Я действительно хочу получить эту информацию.

– О болезни императорской семьи? Я так думаю, вы сделали стойку сразу, как ваш агент из разведотдела сообщил, что речь шла о них, а это по факту государственная безопасность.

– Вам говорили, что вы очень умный человек? – повторился ротмистр.

– После получения удара по голове вы шестой. Раньше я маскировался. – Мы посмеялись, и я продолжил: – Шучу. Просто стараюсь развивать логическое мышление после известных событий в столице. Знаете ли, помогает.

– Так что сказал тот майор?

– Я ничего вам не скажу, смысла не вижу. Просто отправьте сообщение выше о болезни наследника, пусть спросят врача, что пользует императорскую семью, вот он как раз специалист и разберётся в деле. Если он заинтересуется, пускай подъезжает, поговорим, и я всё ему расскажу, что знаю. Он сможет провести исследования, и если они будут удачными, всё же я англичанам не доверяю, пусть лечит этим способом Алексея Николаевича.

– Почему именно так?

– Я добыл эту информацию, я и хочу получить благодарность императора. Земли мне не помешают. Можете считать меня меркантильным человеком, но любой поступил бы так же. Вы, думаю, тоже.

– Вы интересный собеседник, – задумчиво протянул он. – Ладно, оставим тему болезни, что ещё рассказал этот майор?

– О, много что, записывать не надо, – остановил я ротмистра, который достал блокнот. – Я уже всё записал. Чуть позже передам записи. В общем, шантаж, вымогательство, всё это происходило в столице, и лишь с одной целью: набрать как можно больше своих сторонников. Списки прилагаются, там значимые фамилии столицы и Москвы, как бы вам за них голову не снесли, ротмистр.

– Поглядим.

Сходив за записями и списками, я передал их жандарму. Остальные стояли во дворе и не приближались к столику, чтобы не слышать, о чём идет разговор, видимо таков был приказ ротмистра. Подстраховывался. А с записями всё реально, вот только часть информации я помнил из будущего, часть получил от того англичанина, что якобы стрелял в великих князей. Их группа как раз вербовкой и занималась, они не были ликвидаторами, это я их на эту тему посадил, без их на то желания.

Изучив записи, тот заметно помрачнел и, торопливо распрощался. Я же закончил ужин и, войдя в комнату старого казака, пнул лежанку:

– Можешь не притворяться, они ушли.

Наставник открыл глаз и, потянувшись, широко улыбнулся:

– Знаешь, командир, как же интересно с тобой работать! Приятно иногда клоуном побыть. Прямо как в шапито.

– Угу. Сейчас езжай к телеграфу и отбей телеграмму Егору, чтобы дождался моего приезда.

– Понял, сделаю. В столицу поедем?

– Ты тут останешься, на хозяйстве. Я туда и обратно, недели две не будет. Никто сюда Боткина не отправит, а меня выдернуть легко. Ротмистр не дурак, тоже телеграмму отправит, и так как вскоре информация до Боткина дойдёт, он и задёргается. Меня сразу отправят в Питер.

– Интересную ты штуку провернул. А я ведь не верил, что этим вечером жандармы заявятся. А с майором, командиром твоим, что делать будем? Не нравится он мне.

– Взаимно. Я, когда возвращался после рейда, решил скинуть его с этой должности, и если не самому занять, то адекватного офицера дождаться, с которым полажу, тогда в отделе поработаю. Но сегодня я разобрался: там и работы никакой нет, собрал мудак всяких захребетников, что хотят отсидеться в тёплом месте при штабе, – и понял, надо менять ситуацию. С такими кадрами никакой разведывательной информации от отдела не будет, и армия останется слепой и глухой. А это может, да и должно привести к катастрофе, и наша армия погибнет.

– Так надо менять ситуацию!