Георгий Лопатин - Чёрный шаман

— Ну что, много ихЕхсинаг?

— Полсотни. Но все сильно померзли. У ближайшего ко мне воя, что отходил по нужде, заметил черноту" на коже рук.

Дараен понятливо кивнул и понял, что те люди беспомощны как дети.

— Все равно они долго не протянут, так давайте оборвем их мучения. Как говорит черный шаман, проявим гуманность, то бишь человеколюбие.

Воины глухо засмеялись. А как не смеяться? Черный шаман и человеколюбие, ну разве не смешно? Да еще после такого?!

— Вперед!

Десяток всадников ворвался в лагерь и начал рубить разбегающихся людей, что в большинстве своем не могли даже схватить оружие ибо обмороженные пальцы не желали слушаться и не держали сабель.

Потом настал черед собирать богатейшие трофеи. Сначала осмотрели четверо саней. В двух из них помимо какого-то барахла нашли два обитых железом дубовых сундука с большими висячими замками.

Все собрались возле этих саней и молча переглянулись.

У самого Дараена на мгновение возникла мысль, что с такими деньгами… Но он даже не стал додумывать, чтобы он сделал с этими деньгами.

— Кто-то всерьез думает, что сможет уйти с этим от черного шамана? После такого? — бросил он насмешливо и махнул рукой на замерзшие трупы. — Да если он захочет, то как бы далеко вы не убежали, вы прибежите к нему и сами вырежете себе сердце и съедите еще бьющимся.

Слегка остекленевшие глаза воинов, в головах которых в этот момент при виде сундуков бродили шальные мысли, тут же вернули осмысленный вид. Люди даже отшатнулись от саней словно увидели на них чумные трупы и молча поспешили наити себе другое занятие.

Черный шаман внушал им дикий страх и чем они его больше знали и видели его дела тем страшнее он становился. Но в то же время они видели, что к своим людям он добр и участлив, а вот к врагам… Так что не дайте духи стать его врагом, дабы не познать на себе всю тяжесть его гнева.

Одни из пустых саней явно предназначались для шатра, чьи обгорелые останки они нашли.

Видимо сильный порыв ветра оборвал крепления, ткань налетела на жаровню и вспыхнула, а потом ветер разметал и разорвал шатер в лоскуты. А могло произойти иное, вариантов много.

Что касается простых воинов, то их личные палатки не могли спасти от такой сильной и холодной метели. Они просто замерзали ибо никакой огонь не мог выстоять против того бешеного ветра и огромных масс снега, что он мел по земле.

Вторые свободные сани по мнению Дараена, наверняка предназначались под всякое барахло без которого не может обойтись ни один богатый вельможа. А они зарубили не просто богатого вельможу, а целого хана! О чем свидетельствовал роскошный бунчук.

Сани начали заполнять отборными доспехами и оружием.

Мародеры только сокрушались, что все собрать и увезти они не смогут, даже по полной загрузив своих коней. Во-первых, в этих сугробах всех погибших не найти, а во-вторых, слишком тяжело и заводные кони коих решили запрячь в сани, просто не потянут такой груз, потому отбирали только лучшее из лучшего, но беда в том, что плохого доспеха и оружия тут просто не было.

Они и так сильно задержатся. Как бы не огрести неприятностей от Кумана, ведь он ждет их через пять-шесть дней.

"Пару гонцов вперед пошлю", — нашел выход командир отряда.

— Хоть еще одну ходку делай… — пробормотал Дараен, озираясь.

— Может и сделаем, если Куман позволит, — с надеждой сказал один из старых воинов.

Дараен согласно кивнул.

— Вот только позволит ли? Черный шаман все-таки…

"Это да, — согласился с воином Дараен. — Никогда неизвестно, что сделает черный шаман в следующий момент. А про его наплевательское отношение к деньгам все известно".

Олег с каждым днем в ожидании нападения нервничал все больше, то и дело пристально всматриваясь назад, и когда увидел трех несущихся во весь опор всадников из того десятка, что посылал с Дараеном проверить тылы, то чуть инфаркт не схватил.

"Раз трое из десяти и так несутся, то дело дрянь, а встретить врага нечем", — подумал он с тоской.

Но все оказалось не так плохо. Даже очень хорошо. Так хорошо, что лучше некуда.

Куманов даже ушам своим не поверил, когда услышал доклад.

— Все померзли?!

— Истинно так. Куман! А тех немногих, что остались в живых мы добили!

— Так чего вас трое только?

— Так трофеи! Мы сколько смогли доспехов с оружием взяли, но там еще больше осталось! И для людей и для коней!

Олег как представил, сколько там доспехов бесхозных валяется и оружия, аж чуть не задохнулся от приступа жадности. А ну как кто-то другой позарится. Да те же купцы, коим он недавно лошадей продавал.

"Жаба мне этого не простит, — понял он, представив примерную стоимость всего добра. — И люди не поймут. Тут им надо пойти навстречу, а то крысятничать начнут, решив, что черный шаман не заботится об их благополучии и о нем надо думать самом}" Это не дело".

Оставалась опасность, что по следу хана пойдет кто-то из претендентов на власть, чтобы добить остатки отряда и забрать казну, и встретится с мародерами, что приведут их к основной группе. Но куш был слишком велик и Олег решил рискнуть.

— Ясно. Берите второй десяток и гоните весь табун назад за оставшимся добром. И работайте очень быстро, выставив дозоры. Если увидите отряд булгар, бросаете все и мчитесь прочь. Понятно? Вас схватить не должны.

— С путаемся!

Чтобы ускорить процесс мародерки Олег послал со всадниками еще два десятка рабов из тех, что уже выбрали себе жен из рабынь, все дополнительная ниточка привязки, ну и присмотрят там за ними, чтобы не сбежали.

Десяток половцев с рабами тотчас же умчался назад для проведения полной мародерки.

— Однако, чего только в жизни не бывает. — покачал Олег головой, осмысливая свалившуюся на него невероятную удачу. — Не только третий отряд канул в лету, но и сам хан. И хоть угроза в лице хана исчезла в Булгар и вообще в Булгарию я не ногой. Лучше вы к нам… но тоже не стоит.

Стоило только избавиться от одной тяжелой думы, как его захватила другая не менее изматывающая нервы мысль.

"Как там дома? Все ли хорошо? Не сбежали ли сарки? Не порешили ли перед этим Редедю? — думал Куманов. — А то и вовсе напал на них кто пользуясь моим отсутсвием и всех перебил, а мой мотоцикл — клетка для демона, спален вместе с домом?"

Медлительность движение жестоко выматывала. Даже не столько низкой скоростью, сколь тупой потерей времени, за которое в иных условиях можно было сделать столько всего. Он как человек двадцать первого века, когда все делает быстро и сотни километров преодолеваются за считанные часы, буквально кипел от раздражения видя, что для остальных происходящее вполне естественно.