Евгения Петренко - Воины облаков

Трос, которым мы пользовались, исчез, зато сверху опускалась плетёная корзина. Это из-за неё и сыпались камешки, что привели меня в чувство, когда её бока задевали стенки узкого лаза. Народ начал шевелиться и постанывать. Я ухватилась за верёвку, грубую, скрученую из волокон какого-то растения и дёрнула. Раздался душераздирающий детский визг и я с перепугу разжала руки и груз полетел на нашу кучу-малу, вызвав ещё больше переполоха и нервных возгласов. Между тем, на головы змеёй полетела верёвка, которую тоже кто-то выронил из рук. Вопли удалялись, а вскоре, уже в нашу сторону, покатилась многоголосая волна.

— Попали! — подумала я, — хорошо, если это только какие-нибудь европейские археологи, рассерженые нашим необдуманым вандализмом, а не толпа местных религиозных фанатиков. К сожалению, нам хорошо известно чем такая встреча может обернуться. Реалии ближневосточной жизни. Уж мы-то должны были учесть такую возможность. Придурки!..

— Сидите тихо, посмотрите не сломали ли чего случайно. Да присыпьте пылью наш неудачный завтрак и, верхнюю одежду, грязную, рассуйте по рюкзакам. А то ещё припишут осквернение святыни, — взволновано зашептал Стас.

Однако, оглядевшись, мы рты раскрыли от удивления. Помещение, где мы находились, совершенно изменилось. Вместо пыльного каменного мешка с острыми осколками на покорёженом полу-чистенькая округлая комнатка с глинобитным полом. Да, темновато, что и понятно, но кладка стен потеряла налёт прошедших веков и выглядела абсолютно новенькой. Сама же ритуальная камера была уставлена корзинками с цветами и продуктами. В нишах стояло множество керамических сосудов и статуэток. Ярко раскрашеных глиняных и даже из металла похожего на золото. А может и правда золотые?

Вот только вопрос: откуда всё это взялось? Куда-то пропали и, так сказать, продукты нашей жизнедеятельности. Только куртки по-прежнему пованивали.

— Стас, — Олеська толкнула его локтем в бок, — куда пропал твой долбаный шаман? И что происходит вообще?

Cтас передёрнул плечами и промолчал.

— Матка боска, — вдруг почему-то по польски сказал Анжей. И мы нервно хохотнули. Потому, что, когда дома мама говорила с ним на родном языке, Анжей непременно отвечал на иврите. В детстве, наверное, из протеста. Хотелось быть таким, как другие дети в саду, потом в школе. А после уже просто по привычке.

Гул голосов теперь раздавался со всех сторон. Потом вдруг стих, и, в этой оглушительной тишине, из горла колодца с лёгким стуком вдруг упала толстая верёвка с узлами. Нас недвусмысленно приглашали подняться.

— Мы первые, — отодвинув девчёнок, хрипло сказал Алекс. Он служил в боевых частях, занимался израильскими боевыми единоборствами и нас всех натаскал на тренировках, но, по-прежнему, ощущал себя защитником и всегда всех опекал. Он первым поднялся по верёвке и исчез из вида. Некоторое время мы с тревогой ожидали какой-то реакции, но услышали только громкий общий выдох толпы людей, как на спортивных соревнованиях. Потом в створе колодца показалось лицо Алекса. Против света выражения лица мы видеть не могли, но он махнул нам рукой, и следующим нетерпеливо ринулся Стас, после Анжей, когда же на сцене событий появилась русокосая красавица Олеся ропот толпы стал непрерывным и даже каким-то торжествующим. Я была последней.

Когда моя голова показалась над краем отверстия, солнце, опускающееся к краю высокой вершины, ослепило меня, и в глазах появились цветные пятна. Я зажмурилась и мотнула головой, но тут же ко мне протянулась рука Алекса. Я перемахнула через, стоящий у ног Олеськи, рюкзачок и с интересом огляделась.

Зрелище-мечта этнографа. Пёстрая толпа в домотканых накидках с вышитыми цветной шерстью узорами. Лица, надо сказать, очень отличались от тех, которые встречались нам среди местных жителей до этой поры. Более бледнокожие, только чуть темнее, чем наши. Цвет волос от рыжеватых шатенов до совсем светлых, по большей части у женщин, которые носили длинные косы и были похожи на выводок Олеськиных клонов. Одна другой красивее. Я почувствовала себя дурнушкой среди этого конкурса местных претенденток на всяких там мисс. Хотя тоже не уродик вообще-то. Интересно, как бомонд красоток воспримет мою стрижку и мелирование, может для моей башки выберут колышек повыше. Тут я наконец отвлеклась от женской темы и вернулась к насущному.

Куэлап уже не выглядел руиной.

Круглые островерхие дома с узорчатыми основаниями, верхняя часть оштукатурена, узоры выкрашены разными оттенками красного, оранжевого и жёлтого цветов. Крыши из связок какой-то травы, уложенной, очевидно, на деревянные стропила. Здание, на котором стояли мы, отличалось перевёрнутой конусообразной формой, по боковой стене вниз к подножию спускались узкие ступени. И человек, наконец обративший на себя моё внимание, указал нам на спуск решительным жестом.

Он был высок, ростом почти с Анжея, а у того метр восемьдесят шесть. Как для местных индейцев-вообще гигант. Рыжеватый блондин, с перехвачеными, плетёной из шерстяных нитей повязкой, прямыми длинными волосами, глазами цвета тёмного янтаря, миндалевидной формы. Он стоял в гордой позе, откинув голову и выпрямив плечи в светло-серой накидке со сложной зигзагообразной расшивкой и тунике до колен. На ногах сандалии из сыромятной кожи. Широкая грудная клетка, типичная для жителей высокогорья, создавала ощущение мощи. В ушах довольно крупные золотые серьги. Золотая бляха-застёжка похоже являлась признаком власти, поскольку повторяла формой лицо, украшавшее здание, с которого мы только что спустились. Наверное, это жрец, шаман или как ещё его могут тут называть.

Нас провели через, расступающуюся коридором, толпу. Люди вытягивали шеи, стараясь разглядеть получше. Некоторые даже поднимали на руки детей. Никакого страха или агрессии. Скорее даже радость и надежда на лицах. Введя нас в одно из больших зданий, похожих на общественное, шаман слегка поклонился и, пятясь, вышел в дверной проём. Через несколько минут потянулась процессия с горшками и корзинками. А после нас оставили в покое.

Мы ошеломлённо молчали, переваривая увиденное, и, какое-то время, уже оставшись в одиночестве, не могли собраться с мыслями. Наконец, поняв, что нас предоставили самим себе, мы заговорили все одновременно.

— Стасик, специалист ты наш, мысли есть по поводу?.. — спросила я.

— По ходу, или мы сбрендили, или каким-то образом попали в прошлое. А вот на сколько, предположить трудно. Как сговориться с ними не знаю. Слава богу, кажется, нас принимают, как важных особ, только оправдаем ли мы их ожидания. вопрос, — выпалил Стас.

— Ребята, — сказала Анжелка, — а давайте принимать проблемы по мере их поступления. Я вот потыкалась в горшочки-корзинки, есть всё, чтоб умыться и пожрать. А дальше будем посмотреть.