Александр Харников - Дунайские волны

Нас повели в нее, чтобы показать наши номера. Я услышала краем уха, как вахмистр вполголоса сказал кому-то:

– И смотрите, чтобы ничего у наших гостей не пропало!

– Да разве мы не знаем, господин вахмистр… Все будет в лучшем виде.

Номера были неплохими и довольно уютными, если не считать того, что «удобства» находились не в номерах, а в отдельных туалетных и ванных комнатах. Нам разъяснили, что «если господа захотят принять ванну, то просим сообщить об этом за полчаса, чтобы успеть нагреть воду». На мой вопрос, как сообщить, лакей посмотрел на меня с удивлением, а затем указал на колокольчик, стоявший в прихожей на тумбочке:

– Вы, барышня, позвоните в него, к вам сразу же придут и спросят, что вам угодно!

«Ну что ж, это даже удобнее, чем звонить на ресепшн по телефону», – подумала я. Тем более что телефонов здесь еще нет. Я решила ковать железо, пока горячо, и сразу же заказала ванну.

Через полчаса я уже нежилась в теплой воде, стараясь не думать о делах насущных. Но это было примерно так же просто, как соловьевскому ростовщику Джафару было «не думать об обезьяне»…

А началось все с того, что несколько дней назад ко мне пришел Самохвалов и сказал:

– Мария Александровна…

– Зовите меня просто Маша, – перебила я его. – И можно на «ты».

– Хорошо, Маша, тогда и я для тебя Костя. Не хотела бы ты нам помочь? Сразу предупреждаю – на этот раз не «винторезом», а твоим пытливым умом. И, возможно, пером.

– А кто вам сказал, что у меня пытливый ум? – полюбопытствовала я.

– Не «вам», а «тебе», ведь мы же договорились, – поправил он меня. – А сказал это Коля Домбровский. Говорит, ты девушка не только смелая, но и вельми разумная. И, кроме того, умеешь держать язык за зубами, что у вас, красавиц, бывает не часто.

– Ну, если это Коля сказал, – улыбнулась я, – то, значит, так оно и есть. А что, собственно, от меня нужно?

– Нам нужно, Маша, пропихнуть супостату дезу. Ты что-нибудь знаешь про операцию «Mincemeat»?

– Ну, кроме того, что это в переводе с английского «фарш», нет, не знаю. Но мы тут, надеюсь, будем обсуждать не кухонные рецепты?

– У нас своя кухня, – подмигнул мне Костя. – А операция «Mincemeat» – это стратегическая деза, которую британцы подкинули нацистам. Надо было готовить операцию по высадке войск союзников в Сицилии, причем сделать так, чтобы немцы и итальянцы ждали высадку англо-американского десанта в совсем другом месте.

И вот к франкистам, которые симпатизировали гитлеровцам, попал труп некоего английского майора. Он плавал в море, а к руке его стальной цепочкой был прикреплен портфель с документами. Франкисты решили, что это труп британского офицера, летевшего в Гибралтар на самолете, о крушении которого на днях писали британские газеты. В портфеле майора франкисты обнаружили секретные документы, из которых следовало, что союзный десант будет высажен на Сардинии. Испанцы поспешили поделиться информацией с немцами, и те сняли все свои боеспособные части с Сицилии и перебросили их на Сардинию. То, что им подсунули дезу, гитлеровцы поняли лишь тогда, когда началась операция «Хаски» – высадка союзного десанта на Сицилии.

– Понятно, – сказала я. – То есть ты хочешь подобным же образом подкинуть дезу британцам?

– Надо заставить их думать, что наше наступление пойдет по уже накатанной и привычной схеме – удар по Бабадагу, осада Кёстендже (так именуется здесь Констанца) и Силистрии. Только как подкинуть эту информацию британцам? Причем так, чтобы они не посчитали ее дезой. У меня есть на этот счет кое-какие идеи, но…

– Да уж… – я покачала головой. – Если все дело в трупе, то его можно взять из здешнего морга, или, как тут его называют, мертвецкой. Только как его подкинуть, чтобы он был обнаружен у западного побережья? Можно теоретически предположить, что он упал с корабля, да только кто пошлет человека с секретными документами на морскую прогулку вдоль турецкого берега? А течением его туда не вынесет, далековато больно, да и документы в портфеле размокнут, и их никто не сможет прочитать. Впрочем, а что если?..

– Да, Маша? – Самохвалов мгновенно, словно натасканный спаниель, принял охотничью стойку.

– Где именно находится штаб наших войск?

– В Одессе.

– Ага, и в Одессе, насколько я помню из литературы, обитает в большом количестве разного рода криминальный элемент, вроде Мишки Япончика и Соньки Золотой Ручки.

– Ну, скажем, Сонька и Япончик пока еще и не родились, но подобного элемента действительно хоть отбавляй. И, кстати, нам известно, что агентура Англии и Франции имеет с ними кое-какие контакты.

– Вот и отлично. А что если одесские жулики сбондят портфель с документами, которые, например, некий курьер повезет из Севастополя в Одессу? А этот курьер прихватит с собой и даму. И пройдет он по не самым лучшим районам города по направлению к штабу. Может, зайдет по дороге в ресторан, а портфель поставит рядом со столиком… Или что-нибудь в этом роде.

– Интересная идея. Она мне нравится.

– А потом в местных газетах появятся объявления с обещанием выплатить солидное вознаграждение тому, кто вернет потерянные документы. Мол, забыли их там-то и там-то. Тогда местные мазурики точно предложат их наглам либо лягушатникам за большие деньги.

– Маша, да ты гений! Не зря Ник тебя хвалил…

Предавшись воспоминаниям, я не сразу заметила, что вода успела остыть. Выскочив, как пробка, из мраморной ванны и растеревшись приготовленным для меня жестким полотенцем, я поскорее оделась, и вскоре мы с Костей вышли из гостиницы и отправились в штаб, весело болтая и, казалось, не замечая ничего вокруг.

Город был прекрасен – нечто вроде Питера, не столь роскошный, зато с южным колоритом и под ярким солнцем. Повсюди росли деревья. Знаменитая белая акация уже отцвела, а с каштанов падали на землю вызревшие коричневые орехи.

Мы старательно делали вид, что нас абсолютно не интересует вьющаяся вокруг нас пацанва весьма подозрительного вида. Часть из них была славянского происхождения, часть – евреи или греки, а может, и болгары.

Я чуть заметно подмигнула Косте, он поставил портфель на землю и полез в карман мундира, якобы за портсигаром. Один из маленьких мазуриков шустро подскочил к нему и схватил портфель. Он тут же перебросил его другому, тот – третьему, а этот третий нырнул в ближайшую подворотню. Костя схватил первого за руку, но тот неожиданно заорал благим матом:

– Ой-ой-ой!. Больно-больно-больно! Ваше благородие, что вы такое делаете? За что хватаете маленького, за что обижаете?

Тут, словно из-под земли, появилось несколько мужичков явно уголовного вида, которые обступили нас с Костей. Один из них, видимо главный, нехорошо посмотрел на нас и сказал: