Александр Осин - Государь поневоле

— И я тоже. А ещё сам Семёнов где-то должен быть! Он вообще не предсказуем.

— Не думаю. Он же офицер и понимает что такое дисциплина. Был бы неуправляем, так Генерал его на проект не брал бы.

— Кстати, а сам Генерал, когда появится? Если все сдвинулись лет на пять, то ждём через три года?

— Скорее всего так. У Антонова саркофаг индивидуальной настройки. Единственный из всех прошедший все испытания и ОПЭ.

— Опа?

— ОПЭ — опытно-промышленную эксплуатацию.

— А, да, Зотов рассказывал.

Помолчали. Наконец Майор решился продолжить.

— Пётр Алексеевич, именины твои завтра.

— Знаю. Опять в Кремль ехать. — Сказал и поморщился. — Не нравится мне там. Ребенку, кстати, ещё больше. Службу стоять и бояр принимать. Тут приём большой будет, не как в мае.

— Так и я о том же. Ты уж потерпи. Ещё Василий просил послов крымских принять. Они итак уж с весны сидят. Постарайся вести себя соответственно царю, а то смотрю, ты расслабился в Преображенском. Стрешнев сегодня матушке выговаривал, а она мне.

— Ладно, попробую. Тихон — старый боярин весь в старину ударился, вот и не принимает меня.

— Зато он предан царице и тебе. Да и вес не малый имеет в Думе. При теперешних раскладах и то хлеб. Вот даже Черкасские начали нос воротить. Насилу сегодня князь Михаил приехал сюда, думал вообще через сына свой отказ передать. — Его рука опять потянулась к бороде, но на полпути он вспомнил, что-то и резко её опустил — Так что, государь, будь, пожалуйста…. государем. Терпи, улыбайся милостиво. Запоминай всех, кто как смотрит и что говорит. Потом расскажешь.

— А тебя, что не будет?

— Нет, надо срочно в Тулу ехать. Один крестьянин прислал челобитную тебе и подарок Зотову. А тот узнал, что его местный воевода в темницу определил.

— Это зачем? Какой крестьянин и какая его челобитная? Неужто не терпит день-два?

— Фамилия крестьянина Антуфьев, а звать Никитой. Пронимаешь, о ком я?

— Не томи, не понимаю, какой такой Антуфьев?

— Отца его Демидом кличут. А в подарок он самовар прислал.

— Постой, Никита Демидов? Чего в нём тоже наш сидит?

Голицын утверждающе кивнул. Протянул мне свиток:

— На сам почитай.

Под пристальным взглядом Майора я развернул бумагу и принялся читать:

" Великому государю, царю и великому князю… " — бла-бла-бла… "бьет челом холоп твой Никитка Демидов сын Антуфьев"… — ну это пропустим, ага вот: " …измыслил я, холоп твой, Никитка, возок самоходный, что паром дышит и тянет с собой многие другие возки с товарами… " Так, паропанк форева, знать Инженер успешно вселился и уже напрогресорствовал до темницы. Я напряг память, вспоминая анкету: "Широко Анатолий Николаевич: возраст — 58 лет; место рождения — г. Мариуполь, УССР; семейное положение — холост, детей нет; образование — ХИИТ, СТАНКИН (вечерний), аспирантура МИСИС(?), ктн, работа п/я…; п/я….; последнее место работы станция Сон Красноярской ж.д. — инженер ("просто инженер?"); хобби — жд-моделирование, история железных дорог."

Остальное в челобитной состояло в обещаниях много интересного… и, конечно, просьбу о финансировании. Заканчивается стандартно: " …что тебе Великому государю о мне Бог известит, царь государь, смилуйся, пожалуй. Писано стряпчим тульской избы Сыскного приказу Ларионом Михайловым сыном Кириловым. "

— Борис Алексеевич, а в кого он первоначально должен был вселиться?

— Иоганн Шмит, мастер у Марселиусов, в Кашире.

— Так сейчас даже удачнее. Демидов личность известная.

— Кому? Только нам, а так он крестьянский сын. Иностранцу проще выжить и в нём проще скрыть умения из нашего времени. Теперь надо понять, что там случилось и почему ему правёж грозит. Боюсь, могу не успеть.

— Послушай, князь, твое ведь предположение неверно было — ты обещал проблемы либо с Капитаном и Агрономом, либо с Химиком и Инженером. Кого теперь мы недосчитаемся?

— Это была оценка. Когда я уходил в бункере ещё не стреляли. Теперь, наверное, стоит ждать проблемы у Агронома — Паши Гусева и у Михалыча или Семёнова.

— Но последние ушили гарантировано в неповреждённых саркофагах. Это я твёрдо помню.

— Тогда кроме Иры, только Паша остался. Электрика и Полицая будем ждать. Я их потенциальных носителей отслеживаю в меру возможностей.

— Они кто?

— Электрик — младший сын Хованского, а Полицай должен был в полковника Сухарева попасть. Пока никаких признаков ни у того, ни у другого.

Внезапно меня поразила догадка:

— Слушай, а Ромодановский случаем не под Семёновым.

Борис на минуту задумался и отрицательно мотнул головой:

— Нет. Врядли. Сергей давно бы проявился. Нет у него склонности к глубокой конспирации. Скорее в Генерала поверю.

— Но ты присматривай и за ним. Больно странно он ведёт себя.

— Давно слежу. Фёдор Юрьевич далеко не прост, и нелегко к нему подобраться. Утро сегодняшнее вспомни, государь. Я опасаюсь, как бы его руки до Инженера раньше нас не дотянулись. Поэтому завтра же поскачу туда.

— Матушке-то сказал?

— Куда деваться? Насилу убедил взять Демидова к нам. Вот, кстати — он поманил стоявшего невдалеке оберегателя — изволь, государь Пётр Алексеевич, ручку свою приложить к указу о взятии Никиты Демидова в твои работные люди.

Я подмахнул поданный мне лист, используя спину холопа как конторку.

— А пропуск тебе подписывать не надо, князь?

— Спасибо, государь, у меня вездеход. — Голицын с улыбкой изобразил лёгкий поклон.

— А ещё у кого абонемент?

— Пока только у меня, Зотова и боярыни Леонтьевой, ближней государыни и твоей первой кормилицы.

— Понятно… Торопишься ехать — Майор кивнул — Добро, держать не буду. Вон и комнатные мои спальники уже утомились ожидаючи. Жаль, что на пиру не будешь. Беги, спасай Инженера.

Князь поклонился ещё раз и пошагал в сторону дворца. Его воинский холоп, "оберегатель", последовал за ним.

Оставшись в одиночестве, я принялся объяснять царю непонятные для него места беседы. Пётр, конечно, сильно заинтересовался описанным "возком самоходным". Пришлось разочаровать его перечислением возможных проблем, кои надобно преодолеть, чтобы построить железную дорогу. И хоть Широко, судя по анкете, представляет все эти трудности, ждать чудес не стоит. Однако, детское "хочу-хочу-хочу" Петра унять удалось только в самой слабой мере, ровно до того уровня, что бы согласиться ждать прибытия Никиты Демидова в Москву.

Болтая сам с собой, я прохаживался по лугу вдоль забора — от воды и до начала подъема на холм. Матвеев с Головиным, стояли наверху в готовности исполнить любое приказание, но спускаться не торопились. Прервав на минуту беседу со своим альтер-эго, я услышал тоненький писк. Вскинул голову и увидел, как в метре от берега барахтается маленький чёрный комочек. Не раздумывая, бросился в воду и вытащил крошечного черного котёнка. Бедняга дрожал от холода и страха и судорожно цеплялся за рукав моего кафтана. С некоторым трудом удалось оторвать его коготки. Кроха, не переставая пищать, извивался в моей руке. Насилу удалось отстегнуть верх кафтана и, морщась от поцарапанных рук, поместить котёнка за пазуху. Здесь меня догнали Андрей с Атономом. Отёршись от поднятых ими брызг, я успокоил "спасателей", что тонуть не собираюсь, и позволил им вывести царя из реки.