В. Бирюк - Герцогиня

— Так и будешь лежать да срамом своим посвечивать? Ещё кого прохожих поджидаешь?

Нытьё усиливается. Ручки-ножки медленно подтягиваются к груди, девушка, продолжая подвывать, поворачивается на бок, лицом к стенке. Оставляя в круге света свои очень белые ягодицы. Прогресс налицо. Э-э-э… Мускулатура улучшилась.

— Докладывайте.

Парни у стенки переглядываются и начинают, близко к тексту, озвучивать свой монолог.

— Она спрашивает — где перья взять. Объясняю, вижу — не найдёт. Дай провожу. Пошли. А тута он. А она говорит: а давайте побалуемся. С обоими сразу. Тута, где тёмно. А то, грит, сил терпеть нет, так-де чешется. Пояс, стал быть, сняла, в сторону кинула. Порты, само собой… Легла и одежонку на голову. Лицо-де, чтобы не попортили. Ну, засосами там. Губы-де опухнут, Воевода увидит. Давай, грит, скоренько. Вот.

Парни почти точно излагают. Два сомнительных места: что сама задрала кафтан на голову и легла голой спиной на голую землю. Женщина, имея возможность выбора, что-нибудь подстелит. Второе: хоть одну штанину надо было снять. Иначе в "классике" неудобно.

— Ты?

В ответ нытьё и плач.

— Это твой ответ? Ты согласна с их словами?

Взвизги, рыдания.

— Нет! Я шла… а тут темно… они схватили… задрали… повалили… ы-ы-ы…

Вздёргиваю её с пола на ноги. Задрав одежонку кручу перед огоньком зиппы.

— Ранений, порезов, царапин нет. Два маленьких синячка на спине — от кирпичной крошки на полу. Одежда целая, лицо, тело — тоже. Следы сопротивления отсутствуют. Двое утверждают, что "по согласию", ты, одна, что "нет". Кому я должен верить?

По счёту свидетельств 2:1. Так это мы ещё не в "мире ислама"! Там свидетельство одного мужчины равно свидетельствам двух женщин, было бы 4:1.

— Ы-ы-ы…

— Ты сама им предложила? "Поиграться где тёмно".

— Не-не-не! Я тебе верна! Господин! Я…! Ы-ы-ы…!

— У тебя на поясе, как у каждого из моих вестовых, ножик. Не велик, но остер. Почему ты им не ударила? Почему не ударила кулаком, пяткой? Коленом, локтем, головой… Почему не дралась, не вырывалась? Не кричала? Помнишь закон иудеев: если женщина не кричала, то обоюдный блуд. Почему?

— Я… я растерялась. Испугалась. Не решилась. Не знаю… ы-ы-ы…

— Всё парни, идите.

Стою, смотрю. На это слезливо-сопливое недоразумение. А может, ну её? Эту Саксонию? У меня в хоромах булатники со сталеварами скоро в рукопашную сойдутся, а я тут девку дрессирую. Оставить у себя в гареме, завернуть в ватку, под присмотром и при охране… очень даже неплохо жить будет.

Нельзя. Другую — можно. Эту — нельзя. Эту — только утопить. Обеих. И, поскольку я уже сделал первый шаг, новые недо… недомолвки, недопонимания, недоделки с Боголюбским.

— Верить нельзя никому. Мне — можно. Другим — нет. Сегодня — просто урок. Я пришёл вовремя. Потому что сам велел этим ребятам на тебя напасть. Но не делать ничего худого. В жизни… я могу не успеть. И люди не будут ограничены моей волей. Ты пошла с тем. кто первым предложил помочь. Сто раз это будет хорошо. Один раз плохо. Этот один — может быть последним. В твоей жизни. Ты не пыталась вырваться, убежать, напасть на них, испугать, смутить… Ты сдалась сразу. Отдалась. Во власть первому попавшемуся. Ты — курва? Лярва из дешёвеньких? Зачем тебе строевой кафтан? Зачем тебе моё внимание? Для остроты ощущений в одном месте?

Чёрт, зажигалка горячая. Пришлось закрыть. Плохо — не вижу мимики. Она должна обидится на такие… уроки. Неважно. Важно: проверка показала её непригодность. Это опасно. Для неё. Так что обиды — побоку.

"Единственное противоядие от страха — знание".

Точнее: собственно знание и навыки его применения.

Мои слова "не бойся" — правильные. И бессмысленные. Она будет их вспоминать. Потом. Колотясь головой в стену. "Какая ж я дура была!". "Остроумие на лестнице", "крепка задним умом", "если бы я был такой умный как моя жена потом"… Воспитывать навыки, оттачивать их до автоматизма… Нет времени. Слабая надежда, что за время путешествия она сама… что-то улучшит. Что на месте критические ситуации возникнут не сразу, и неё будет время перевести слова в моторику, в автоматизм.

— Э… Ты куда лезешь?

— Господин. Позволь. Я всё сама… Тебе будет хорошо. Посиди спокойно.

— Свет зажечь?

— Ну что ты! Нет. Я же тебя уже хорошо… где у тебя тут чего…

Неторопливо нажимая ладонью на стриженный затылок старательной девки, я сидел в непроглядной темноте на полу подземного коридора и несколько расслабленно размышлял. О невозможности пролезть в игольное ушко навьюченному верблюду. Так и эта малолетняя "верблудница", нагруженная своей и матушкиной судьбой, династически-политическими подробностями "Святой Руси" и моими туманными замыслами, не сможет пролезть в "игольное ушко" временных рамок. В январе Лев жениться на Матильде Генриховне. Может, этих обеих куда-то в другое место? — Ближе — нельзя, Софочка опасна. Дальше? — Португалия? Гренландия? Заскучает и вернётся. Вот же… тётушка.

У нас получилось. Распространённая форма женского извинения была принята. С удовольствием. Ростислава это уловила и мило резвилась, стараясь не вспоминать устроенную её проверку. Пока я не задал вопрос:

— Сейчас мы поднимемся ко мне. Там те два парня. Что ты сделаешь?

— Э-э… ну… не знаю…

— Я знаю. Ты опустишь глаза и попытаешься быстренько прошмыгнуть мимо. Потом ты будешь выдумывать причины и искать поводы. Чтобы не встретиться с ними. Даже выполняя мои приказы. А они будут ухмыляться, лыбиться, скалиться. Это ж так смешно — пугать дурочку. Они будут тебя подкарауливать, ненароком встретиться, случайно прижаться, мимоходом подержаться… Не за-ради красы твоей несказанной, а для глупого испуга твоего.

— Но ведь ты… ты же защитишь?

— Я — да. А ты? Помнишь — "ничего-ничего"? Не бояться.

— Да, но… а… как?

— Входим в прихожую, видишь обидчика. Подходишь прямо к нему, глядя в глаза. Даёшь пощёчину.

— Но… он же меня… ну… ударит. Он же сильнее!

— Бьют не слабого, бьют трусливого. Если ответит — убей. Нож — на поясе.

Боголюбский прав: государево дело — казни. Пощёчина — лёгкая казнь. Убийство — из тяжёлых. В том же ряду. Не готов убивать — не берись за это ремесло, "править".

Перед дверью она попросила остановиться, сделала глубокий вздох, будто в воду ныряла. Вошла, подошла, шлёпнула. Парень так ошалел, что выпучил глаза, держась за щёку, и ни сказать, ни сделать ничего — не посмел. А второй "обидчик" убежал. Сразу, как только она к нему направилась.

Оглядела победно. Сообщила:

— Вот так-то.

И отправилась в кабинет сверять реестр инвентаря.

Мне осталось только подтвердить остальным:

— Так-то вот.

Потом парни её поймали. Одну. В тихом месте у тёплой стенки. И принялись извиняться. Типа: