Михаил Нестеров - Комдив [litres]

Красная Армия в полной мере использовала ситуацию, которая сложилась на юге Восточного фронта. Киев был освобожден еще в конце июня, сейчас войска уже подходили к рубежам государственной границы СССР. Действия на центральном участке также были вполне успешны. Благодаря решительным действиям фронтов центрального направления линия фронта сильно продвинулась вперед, к госгранице еще не вышли, но оставалось не так уж далеко. Пока немцы держались в Прибалтике, но это даже неплохо. Скоро они должны попасть в котел и сидеть в нем, пока не сдадутся. Потому что следующей целью Красной Армии на этом участке становился Кенигсберг. А взяли такой разбег потому, что разреза́ли их своими ударными армиями и ударно-штурмовыми соединениями помельче, корпусами и бригадами, вводили в прорыв конно-механизированные группы, смешивая тылы, окружали и давили разрезанные части основной массой войск как паровым катком. Воевали, по словам американцев, как богатые люди. Авиация, артиллерия и только потом танки и пехота. Не перли в лоб, не брали штурмом то, что само скоро упадет в руки, берегли людей и отчасти технику, но не жалели боеприпасов и вражеских солдат. При этом, когда было надо, напоминали цивилизованной Европе, что русский медведь не измельчал и не обленился. Резались в рукопашной так, что немцы уже давно перестали рассуждать о расовом превосходстве. Восточный фронт поглощал у Германии и ее союзников колоссальное количество людей и техники. После русского наступления отходить удавалось очень немногим, на фронте сразу образовывалась дыра, которую проблематично было заткнуть и в которую широкой рекой лились советские войска. Резервы Сталина казались бесконечными, хотя это было, разумеется, не так. Просто научились наконец беречь людей. А огромные колонны пленных брели на восток, пополняя ряды строителей инфраструктуры и промышленности Советского Союза. Число пленных, взятых в ходе операций 1943 года, приближалось к миллиону человек. У немцев никак не получалось организовать оборону по всему фронту, зацепиться за что-нибудь прочно и надолго, даже за большие реки. Сталин всерьез рассчитывал завершить войну в 1944-м, причем даже не в конце года.

А вот дела у союзников шли не блестяще. Во-первых, пока не удавалось до конца решить проблему в Африке. Фон Арним, конечно, не Роммель, но давал прикурить весьма ощутимо. И хотя всем, и немцам, и американцам с англичанами, было совершенно ясно, кто в конце концов окажется победителем, это никак не влияло пока на конечный результат. Немцам и итальянцам оставалось возиться еще пару-тройку месяцев, но пока не решен вопрос в Африке, высадки на юге Европы не будет.

Во-вторых, дела на Тихом океане тоже были плохи и оставались таковыми уже долгое время. И было ясно, что скоро американская промышленность наберет разгон и США задавят Японию своим потенциалом, но до перелома был еще как минимум год, да еще года два-три на добивание противника. Этому способствовали несколько причин. Американцы читали японские коды, но те умудрились об этом узнать и разработали целую операцию по дезинформации противника. Гитлер, прекрасно понимавший, что создать мощный надводный флот в короткие сроки нереально, внял уговорам Деница и бросился строить подводные лодки намного раньше, чем в прошлой истории, а выходили они у немцев очень неплохими. К тому же немцы уделили значительное внимание авиационной поддержке действий своих субмарин, чего не было в прошлой жизни Олега. Отсутствие сколь-нибудь значимых успехов ускорило разочарование Гитлера в надводном флоте и подтвердило его уверенность в правильности выбора в пользу «мальчиков Деница», а те старались вовсю. Так что немалое их число действовало не только в Атлантике, но и в Тихом и Индийском океанах, а японцы с удовольствием обеспечивали их снабжение. Совместными действиями подлодок, в первую очередь немецких, и мощного японского надводного флота и благодаря успешной дезинформации к ноябрю 1942 года в составе американского тихоокеанского флота не осталось ни одного крупного авианесущего корабля. И никакого сражения у атолла Мидуэй или его аналога просто не было. А к концу 1943 года японцы и немцы обнаглели настолько, что перетопили или тяжело повредили все вновь введенные ударные авианосцы, действовавшие на Тихом океане. Тем не менее попыток оставить себе корабли, которые закупил Советский Союз, не предпринималось, погоды они не сделают, а отношения с союзником испортятся.

Вот в такой сложной для Америки и Великобритании обстановке проходила эта конференция. Впрочем, уже тогда Рузвельт в узком кругу пошутил насчет двух с половиной великих держав, имея в виду в качестве половинки, естественно, англичан.

Сталин обсуждать подробно положение в Северной Африке и на Тихом океане не стал, просто дал понять, что вполне в курсе событий, поэтому ничего невозможного требовать не будет. Огромные трудности снабжения войск, находящихся в нескольких тысячах миль от американского континента, ему вполне понятны.

Затем Рузвельт прошелся по послевоенному сотрудничеству, в чем нашел понимание со стороны Сталина. Затронул он и Францию. По этой стране позиция Америки сильно расходилась с английской. Черчилль считал, что Франция скоро возродится и снова станет великой державой, но, по мнению Рузвельта, никто французам на блюде ничего преподносить не будет, пусть сами над своей страной поработают. А вот с лидерами у этой страны напряженно, де Голль американцам категорически не нравился, симпатичный им адмирал Дарлан был убит (о чем Сталин нисколечко не жалел, не считая его достойным человеком, как, впрочем, и его преемника генерала Жиро, да и всю эту околовишистскую камарилью). Теперь они сделали ставку на Анри Жиро, на что Сталин вскользь заметил, что не видит особого рвения у французов воевать на стороне союзников. Кроме, кстати, де Голля. После Франции Рузвельт переключился на колониальную систему, печалился о судьбе колониальных и зависимых стран, говорил о необходимости постепенного предоставления им самоуправления и, в конце концов, независимости. Иосифу Виссарионовичу было понятно, что речь идет о дальнейшем включении этих стран в сферу интересов США и проникновении туда американского капитала. Этим Рузвельт подкладывал Англии колоссальную свинью, ведь главной колониальной державой была Великобритания. Вот тебе и союзнички! Впрочем, об этом Сталин в аналитических записках уже читал, так и получается. На этом главы государств распрощались. Им сегодня предстояла официальная встреча.

Северов при всем этом, разумеется, не присутствовал.

Первое заседание конференции открылось в 16 часов 28 ноября в здании Советского посольства. Северов прошлую историю знал, хоть и без вопиющих подробностей, поэтому его не удивило, что американская и английская основные делегации были гораздо более многочисленны, по девять человек. Вместе со Сталиным были только Молотов, Ворошилов и переводчик. Ну и, конечно, Голованов и Северов. Сталин был в кителе с одинокой Золотой Звездой, Ворошилов – в кителе с орденскими планками, Молотов и Павлов, естественно, в гражданских костюмах. Военные других стран тоже были в повседневной форме. А вот авиаторы, Голованов и Северов, в парадно-выходной, последний еще и при кортике. Из-за этого Олег чувствовал себя неуютно, Голованов, похоже, тоже. Но, к счастью, мудрый Кутькин привез не парадную форму с черным мундиром, а парадно-выходную, с белой тужуркой, белой рубашкой с черным галстуком и черными брюками. Вообще, всякой формы в комнате Северова на базе было много. Во-первых, морская. Парадная для строя, парадно-выходная для ношения вне строя, повседневная для строя, повседневная для ношения вне строя. Каждая из них летняя и зимняя. А это значит черный парадный мундир, тужурка белая и черная, китель белый и темно-синий, брюки черные (при температуре выше +25 °C при белом кителе носятся еще белые брюки с белыми полуботинками, но их Северов даже брать пока не стал, не Черное море), белая рубашка и черный галстук, черные ботинки летние и зимние, шинель, фуражка, шапка, перчатки теплые и обычные, ремень, кортик и пасики для него к ремню. Во-вторых, сухопутная ВВС. Форма полевая, повседневная и парадная. Парадная и повседневная для строя и вне строя. Каждая из них летняя и зимняя. А это значит мундир, китель и гимнастерка. Брюки навыпуск и в сапоги. Сами сапоги (ботинки и от морской формы подойдут). Шапка, фуражка, пилотка. Плюс летные комбезы, летний и зимний, кожаный реглан и кожаная куртка. Под реглан и куртку Олег иногда надевал свитер. Плюс для зимы бекеша, унты, шлемофоны летний и зимний, ремни всякие и портупея. Барахлом два шкафа забиты! Если бы не Кутькин, Олег бы с ума сошел. Времени развешивать по кителям, тужуркам и мундирам награды, прикреплять новые орденские планки и все такое не было совершенно. Но Тимофей всегда вовремя узнавал, в чем Северов поедет на то или иное мероприятие, и успевал подготовить нужную форму. А вот брюки Северов, как бы ни был занят, всегда гладил сам. Фокус с хозяйственным мылом под стрелки он знал и им пользовался. Правда, Кутькин всегда готовил утюг и тряпку, оставался сам процесс.