Владимир Сербский - Третий прыжок с кульбитом и портфелем [СИ]

Господи, ну что за человек, а? Такое ощущение, что мы с ним в жизни местами поменялись.

Господи, ну что за человек, а? Такое ощущение, что мы с ним в жизни местами поменялись. И еще удивляла эта тропинка на огородах. Антон и Вера к ней привыкли, а я за сорок с лишним лет отвык. Люди ходят — ладно. Но собачки здесь бегают совершенно мирно, никто не лает — даже друг на друга внимания никто не обращает. Не тропинка на меже, а какая-то нейтральная территория с запретом военных действий. Как в салуне на Кони-Айленде, где ковбои в покер играют. А если мы здесь по приказу дяди Коли общий с Верой забор построим? Народ нас не поймет.

В саду бабушки Мухии людей не наблюдалось, пришлось выглянуть во двор — там тоже был полный штиль. Обычно здесь разный народ отирается, приема дожидаясь. Хм…

— Не нравится мне это затишье, — прошептал я вслух, и постучал в раскрытую дверь веранды.

Тотчас обнаружилась внучка Галия с дежурным сообщением, что прием отменен, потому что бабушка приболела. Она уже собиралась закрыть дверь, когда я властно поднял руку.

— Погоди, зайчик, не спеши. Что случилось?

— Камень пошел, — подчиняясь напору, девушка поддалась, но ответ буркнула недовольным тоном. — Ночью скорую помощь вызывали. А она, вредина такая, отказалась от операции!

— И что?

— Ничего, — фыркнула она. — Травками отпаиваю.

Я переглянулся с Верой, и та кивнула.

— Загляни к бабушке, скажи: Антон Бережной пришел, — я добавил металла в голос. — Увидишь, она будет рада.

Натянув простынку до носа, бабушка Мухия томилась в своей тесной келье.

— Попрощаться пришел? — трагическим фальцетом вопросила она.

— Да нет, поздороваться, — возразил я против духоты и сумрака, раздвигая шторы и запуская воздух из окна. — Чего вы тут закупорились посреди лета? Или камень в почках — заразное заболевание?

— Помираю я, — сообщила бабушка загробным голосом. — Пришел мой последний час.

— Не согласен, бабушка Мухия. Познакомитесь, это Вера. Замечательная девушка с золотыми руками.

— Перестань, — пробормотала смущенная девица.

— Маму оживила, и вам поможет, — возражения я не слушал. — Где болит?

— Ниже живота… — простонала знахарка. — Огнем горит!

— Сейчас приложим туда руки. И пусть боги обождут, мы еще старый разговор не закончили. Вы в какого веруете?

— Командуешь, как военврач в госпитале, — сквозь слезы хмыкнула она. — Бог один, неважно как его зовут. Важно верить.

— Вот и верьте. Вера, кладем руки ниже живота, — я включил «начальника из госпиталя». — Антон, очнись. Галия, хватит глаза таращить! Давай-давай, не спи. Любишь бабушку? Иди сюда. Работаем вместе. Течет водопад, шумит речка…

Атака на боль была короткой, но мощной — через пять минут бабушка Мухия бледно улыбнулась:

— А ведь отпустило! Хороший мальчик… И девочка у тебя золотая.

— Включайте эмоциональный настрой на позитив, — внезапно посоветовал ей Антон. — И все будет хорошо. Спартак чемпион!

Ничего другого применять я не решился, слишком слабой казалась старушка. Полегчало болезной, и слава богу. А серьезно поговорить завтра придем.

В перерыве репетиции мы с Антоном серьезно зацепились — заспорили о партии тромбона в джазовой аранжировке композиции «Бесаме мучо». Я настаивал на харизматичной подаче мягкой тембровой подушки в нижнем интервале диапазона, Антон же видел роль этого важного инструмента совсем второстепенной, еще одним голосом на втором плане.

Зарождающуюся драку в голове парня прервала Тамара Карапетян.

— Тоша, можно тебя на минутку? — потупив взор, она не поднимала глаз. — У меня просьба.

Дружным дамским табором артистки оркестра убыли в туалет, говорить нам никто не мешал.

— Да, милая? — улыбнулся Антон. — Луны здесь не видно, но для тебя сбегаю.

Она улыбнулась едва заметно, но серьезный тон сохранила:

— Сегодня ко мне на работу заезжал двоюродный брат, у которого завтра свадьба. Вокально-инструментальный ансамбль «зеркалки», приглашенный из города, выступить не сможет. Форс-мажор, что-то у них там не сложилось.

— Предлагаешь сыграть? Однако весь вечер наша группа не потянет… — мы с Антоном мысленно переглянулись. — Да и у девчонок закалка не та. Хм…

— Весь вечер не надо! — воскликнула Тома. — Там же будет оркестр сельского клуба. Танцы они обеспечат. А нам — выдать несколько номеров для молодежи, и все!

Тем временем девчонки во главе с Натальей Николаевной возвратились на сцену, зрители из зала продолжали курить на улице.

— Товарищи, внимание, — слово взял я. — Возникло неожиданное предложение: завтра вместо репетиции сыграть на свадьбе пару номеров.

— Десяток! — быстро уточнила позицию Тамара.

— Да, спеть пять-шесть современных песен на свадьбе, — Антон не стал спорить.

— А где это? — Надежда Константиновна повела своими чудными глазами с поволокой.

— Здесь неподалеку, — сообщила Тома. — Село Чалтырь.

— Чалтырь? — восхитилась певица. — Какие там шашлыки… А люля-кебаб вообще бесподобен! Но мне же нельзя, я на диете.

— Надежда Константиновна, — тихо заметил Семен Трофимов. — Да любой люля будет только рад, если вы на него просто взглянете.

— Что такое свадьба? — Антон не дал разговору уйти в сторону.

— Веселье и танцы, — серьезно выдала Вера. — И тосты постоянно.

Девятый и десятый класс Антон отыграл на свадьбах основательно, без дураков. Да и у меня те воспоминания не совсем стерлись. Свадьба на Дону — сплошное веселье и непрерывные танцы. Но по танцам армяне впереди.

— Верно, — согласился я. — Однако армянская свадьба — это вдвойне веселье и вдвойне танцы. Понимаете? А у нас джаз.

— И что? — нахмурилась Анюта.

— Не пойдет. Не поймут нас там с серьезным подходом.

— Давайте переобуваться на ходу, — хмыкнула Нюся. — Подумаешь, проблема. Я на бас-гитаре любую армянскую мелодию сыграю. Хоть «Кочари», хоть «Берд». «Ярхушта» и «Лорке» вообще без вопросов.

— Начинаю опрос потерпевших, — хмыкнул я вслед Анюте. — Надежда Константиновна?

— Я за. Только саксофон заменю на кларнет. Еще аккордеон не помешает.

— Обойдемся без аккордеона, электропианино просто настроем. Вера?

— Тема не популярная, но знакома.

— Алена?

— Виолончель — она и на армянской свадьбе виолончель, — девчонка ослепительно улыбнулась.

— Варвара?

Та подбоченилась:

— Армянские ритмы не хуже кубинских. Справимся.

— Сеня?

— Аналогично. Прорвемся.

— Жанна?

Как всегда, чернобровая красавица недовольно нахмурилась:

— Тромбон у армян не катит. А зурны у меня нет.

— Хм… Ты владеешь зурной? — я задумался. — Откуда?