Владимир Сербский - Третий прыжок с кульбитом и портфелем [СИ]

— Господи, слова-то какие! В нашей поликлинике такого нет, — знахарка махнула рукой.

Вера не сдавалась:

— Надо принимать анальгетики, спазмолитики, растительные уросептики. Тогда камень может раствориться, и выйти естественным путем. Это самое безобидное.

— А обидное как? — знахарка не улыбалась, но ирония чувствовалась.

— Урология, — с виноватым тоном сообщила Вера. — Операция.

— Может, выйдет без операции? — знахарка лукаво хмыкнула. — Если научу?

— Хватит ходить вокруг да около, — возмутился я. — Иначе зачем мы пришли, бабушка Мухия? Говорите, что делать.

— Я же уже объясняла: шаман видит непорядок в организме, — старушка прищурилась нарочито злобным взглядом, устремленным вдаль. — Глянул остро, и уже все в порядке.

— Так мы не шаманы… — пробормотал Антон. — И даже не ведьмы.

Она отмахнулась:

— Ага, расскажи мне, как же. Не спорь! Так вот, начинает шаман испытывать острую неприязнь к болезни. Аппендицит, камни, неважно. Так посмотрит недружелюбно, что даже пулю может взглядом вынуть. Ты видишь меня насквозь?

— Вижу, — согласился я. — И Вера видит. И Анечка.

— Только без толку, — Анюта грустно улыбнулась.

Старушка задумалась, а потом вдруг гаркнула грозно:

— Галия, поди сюда!

Беременная внучка метнулась пулей.

— Ну-ка, бери табуретку, садись напротив. Руки на колени. Посмотрите, сынок, внимательно, какой пол у ребеночка?

Галия послушно выполнила команду — видимо, бабушка уже пыталась достучаться до истины. Немедленно приступив к делу, я обнаружил, что неожиданное задание заинтересовало даже Антона. Мы возложили руки на живот Галии, и бодренько прочитали необходимые мантры.

— Господи, — воскликнула Анюта, — какое крохотульное дитятко! А чего это оно болтается вверх ногами?

— И как здесь определишь пол? — пробормотал Антон. — Скрючился весь, скособочился… Ножкой дергает. Размеры человека просто микроскопические. Вы эти пальчики видели?

— Мальчик, — уверенно заявила Вера, показывая пальцем. — Вот сюда смотрите.

— Может быть, может быть, — я пригляделся внимательней.

Галия восседала неподвижно и, переглянувшись с Анютой, мы одновременно кивнули головой.

— Уверена? — хмыкнула Анюта.

— Можно подумать, я не знаю, о чем речь, — заявила Вера, и Антон почему-то смутился.

— А чего ты, Тоша, требуешь от мужчины в таком возрасте? — возмущенно воскликнула Анюта. — Были бы кости, а мясо нарастет.

— Значит, мальчик, — вздохнула бабушка удовлетворенно. — Теперь нам ведома сия великая тайна. Непорядок какой у мамаши видите?

— Аура чистая, — прикрыв глаза, Вера цитировала откровения интернета уверенно. — Голубой цвет говорит об искренности, способности к врачеванию, нежности и мягкости. Люди с такой аурой всегда готовы действовать, и постоянно находятся в состоянии активного мышления. Светло-голубой оттенок указывает на недостаточность волевых и лидерских качеств, поэтому этих людей нужно подталкивать к решительным действиям.

— Интересные у тебя девушки, Антон, — хмыкнула знахарка. — Особенно вот эта мелкая красотка. Галию раскусила на раз. Лет пятьсот назад в Испании Веру назвали бы ведьмой, и потащили бы на костер. Тогда многих прекрасниц с персидскими глазами пожгли…

— Я не персиянка, — робко возразила Вера. — Я русская!

— Галия, пора готовить завтрак, — взмахом руки подтолкнув внучку к веранде, старушка обернулась к девчонке: — Ты персиянка не по крови, а по сути. Любишь все блестящее, особенно золото.

Вера машинально потрогала золотые сережки крестиками, мой подарок.

— А кто ж не любит? Таких дурочек я не знаю.

Анюту обсуждать знахарка не решилась:

— Ладно, деточки, вернемся к нашим баранам, то есть ко мне. Существует более сложный путь: не лезть внутрь, а снаружи поработать, чтобы исправить ауру.

— Бабушка Мухия, дырявая аура — плохо. Это нам понятно. Однако пока не по плечу, — вздохнула Вера. — Давайте, товарищи, по старинке, руки накладывать.

Мы энергично начали, и через пять минут дошли до этапа «новогодней елки». Антон в разговорах участия не принимал, но и не сачковал.

Серые облака боли в районе почек я вырывал без труда, походя отправляя их в мусорный пакет.

— Спасибо тебе, господи, — говорила знахарка каждый раз. — Еще чуток полегчало.

Работать с бабушкой было легко: оставаясь в сознании, она помогала советами. Если бы эти советы еще в деле помогали — цены бы им не было. Семь потов реальных сошло, а толку никакого.

— Антоша, видишь камушки? — гнула она свою линию. — Давай целься, с самого нижнего. Дави его взглядом!

— Не выходит каменный цветок, — после очередной попытки парень опустил руки. — А что это за черный жгутик у нас болтается в районе поясницы?

Антон ткнул пальцем, бабушка ойкнула.

— Так-так! — Вера прищурилась ментовским взглядом Коли Уварова, переводя взор в указанном направлении.

— Это, сынок, радикулит, — знахарка горько вздохнула. — Как же мне надоел! Хуже пареной редьки. Впрочем, этого тебе не понять.

— Еще как понять, — не согласился я.

Антон осторожно протянул руку, и ухватил жгутик за кончик. Словно живой, он дергался и пульсировал.

Вера прицелилась, и ловко поймала второй кончик. Глядя, как трепещется середина веревки, Нюся прижала ее двумя пальцами.

— Ой-ой, — сказала бабуля. — Стреляет! Что вы делаете?

— Поймали ваш радикулит за хвост, — сообщил Антон. — Держим. Сейчас мы его, гадюку… Не боитесь? Вдруг вытащим?

— Давайте, тащите, — азартно решила она. — Я о таком слышала, да не верила. Дергайте заразу приставучую!

— Будет больно, — напомнила Вера.

— Я за войну, дочка, столько вытерпела… Не только чужой боли насмотрелась, но и своей кровушки немало пролила. Под бомбежкой раненых таскать — такого и врагу не пожелаешь.

Жгут вылезать не хотел, сопротивлялся, цепляясь за позвоночник словно живой. Но, в конце концов, оказался вне голубой области тела.

— Есть! Сколько веревку ни вить, а концу быть, — пробормотала Вера.

Извиваясь, черный червяк слабел в наших руках. И пальцы заныли.

Знахарка заверещала так, что из дома примчалась внучка. Собралась уже кинуться к бабушке, но та остановила порыв властным движением:

— Нормально уже. Давненько я рожала последний раз но, кажется, что снова эти схватки ощутила. Однако чудо дивное: бабка разродилась на старости лет… Ай, какие хорошие детки ко мне в гости заглянули!

— Жжется, собака бешеная, — Антон озабоченно оглянулся. — Куда его бросить?

— На землю не надо, — выдохнул я. — Девочки, вместе, разом, в мусорный пакет его.

Пока мы мыли руки, Галия принялась накрывать стол. Расставила чайные чашки, притащила парящий чугунок с картошкой в «мундирах». Следом появились помидоры, огурцы, брынза, масло, зелень. Бабушке вместо чая она налила травяного отвару из стеклянной банки.