Владимир Сербский - Третий прыжок с кульбитом и портфелем [СИ]

— Верочка, как же так, — удрученно воскликнул полковник, когда мы приблизились. — Я тебя обыскался уже, а ты на свадьбах, значит, веселишься?

— Здрасте, дядь Саш, — приветливо улыбнулась она. Руку Антона, тем не менее, сжимала крепко. — А что случилось?

— Как что случилось? — возмутился он. — А ты не в курсе, значит. Маму твою найти не могу, вот что случилось!

— Так мама в Кисловодске, дядя Саша! Гастрит лечит, — в доказательство своих слов она вытащила из кармана открытку с изображением Нарзанной Галереи. — Вот.

Неделю назад я сбегал в Пятигорск, чтобы опустить в почтовый ящик эту открытку, подписанную Ниной. И кому интересно, пусть теперь изучают даты и штемпели на обороте. Полковнику стало интересно:

— Я заберу? Начальству покажу, потом верну.

— Да ради бога! Дядь Саш, мне надо к концерту готовиться… — Вера начала потихоньку отступать. — Потом поговорим, ладно?

Уже на сцене она выдохнула:

— Пронесло…

— Но-но, подруга, — хмыкнула Анюта. — Вот этого не надо здесь.

Хорошая девочка! К разговору Нюся прислушивалась, и на помощь пришла бы без раздумий. Одно ее присутствие прибавляло мне уверенности — если с Антоном что-либо случится, не подведет. Вытащит, как в прошлый раз.

Тем временем музыканты сельского оркестра, сложив инструменты, с усталыми улыбками потянулись к специальному столу, накрытому с краю эстрады. На армянской свадьбе танцевать начинают сразу после первого тоста, так что ребята прилично утомились.

Настраивать гитару Антон закончил, когда Тамара Карапетян взяла микрофон для приветственной речи. Говорила коротко, но толково: от имени музыкантов поздравила и молодых, и родителей, и гостям пожелала всех благ.

Первым номером у нас шел известный хит «Бесаме мучо». Только в отличие от классической версии, мы сделали аранжировку в армянском танцевальном ритме. Кларнет исполнил замысловатое вступление, вместе с бас-гитарой загрохотал ударной установкой Семен, и Варвара запела со слезой в низком голосе:

Играть на своих барабанах Варвара не забывала, при этом она еще и приплясывала. Сценический образ девушка выбрала такой же, как и у Сени: тельняшка и камуфляжные штаны с пятнистыми кедами. Получилось весьма оригинально и уместно. В смысле, и наряд, и песня.

Гул над столами утих, а танцующий народ откровенно прибалдел — такого прочтения популярного шлягера этот мир еще не видел. Барабанщик сельского оркестра, бросив застолье, прямо-таки прилип к сцене, пожирая Варвару глазами.

Второй куплет добил публику окончательно. Его исполняла Тамара Карапетян с томным придыханием, и на армянском языке:

После этого был длительный проигрыш — с кларнетом Надежды Козловской, зурной Жанны и переливами на гармошке Антона. А последний куплет исполнила Надежда Константиновна на языке оригинала.

Громкие восторженные крики и свист заставили повторить номер с самого начала.

В дальнейшем концерт так и шел — с одобрительными криками и требованием повторить. Надежде Козловской удалось сорвать свою долю восхищения — и за саксофон, и за вокал. А вот песня Анатолия Днепрова «Армения моя» произвела фурор. Она выпадала из танцевального ряда, и с первых слов обратила гостей в молчаливых зрителей. Даже подавальщицы замерли, забыв о своих подносах.

Этот номер пришлось повторять три раза, а Антон удостоился поцелуя матери жениха. Впрочем, мама невесты тоже расплакалась. На свадьбе мать жениха по обычаю радуется откровенно — ведь она приобретает члена семьи и помощницу. Мама невесты грустит и печалится — ничего, кроме выкупа, она не приобретает. Внуки, конечно, будут, но когда это будет? Антон взял гармошку, и «Джан балес» пошел на ура для обеих мам.

Тамара прекрасно справлялась и с ролью ведущего, она шутками отвечала на реплики гостей и постепенно представила всех музыкантов. Единственный человек в оркестре, не отягощенный музыкальным инструментом, между номерами она еще успевала бегать к столу и один раз потанцевала с Кимом Назаретовым. Он улыбался змеем-искусителем и что-то нашептывал Томе на ухо. Ой, уведет… Чует мое сердце, уведет.

Концерт по накатанной катился к завершению, когда нам, наконец, разрешили перерыв. На вахту заступил сельский оркестр, а нас усадили за вновь накрытый стол. И по дороге из туалета Антона перехватил верткий парень, уркаган чистой воды.

— Музыкант, на пару слов, — бросил он. — С тобой Сержик говорить будет.

Кто такой Сержик, нам было неведомо, но догадаться несложно — вертлявый парень произнес это имя с большим уважением. Нас подвели к столу, и усадили напротив крепкого мужчины в белой рубашке. Слева и справа от него было пусто.

— Меня зовут Серж, — ожидаемо представился мужчина. — Водка, вино? И скажи своим парням, пусть расслабятся, надолго не задержу.

Я оглянулся — братья Гутаровы, каждый вполоборота, прикрывали Антону спину. Ничего, пусть стоят. Береженого бог бережет. Девушка с подносом быстренько сервировала стол, налила и водки, и вина, и компота. И упорхнула.

— Выпьем за молодых, — мужчина поднял рюмку. — Дай бог им счастья, деток побольше, и дом — полную чашу.

За такое не выпить было бы грех, и Антон лихо метнул свою рюмку. А люля-кебаб сам нанизался на вилку.

— Откуда наш язык знаешь, парень? — это он спросил по-армянски.

— Родился в Армении, отец там служил, — на этом же языке невнятно ответил Антон — люля оказался очень хорош.

— Пограничник?

— Нет, авиация ПВО.

— Летчик, значит, — уважительно хмыкнул он. — Хорошая работа, полезная, спасибо ему. Ну, давай за родителей?

Потом мужчина без запинки напел:

— Отличные песни вы поете. Завтра приедете?

— К сожалению, другие дела, — закусывать Антон не забывал. — К экзаменам в институт надо готовиться.