Владимир Сербский - Третий прыжок с кульбитом и портфелем [СИ]

И еще власть — это такая сфера занятости, которая требует от своих адептов постоянной и качественной дезинформации противников, друг друга, и других, не относящихся к власти лиц.

Получив команду убыть в Юрмалу, Борис Карлович Пуго собирался недолго. Командировка, как часть жизни, дело привычное. А что, обнял жену, поцеловал сынишку, закинул в портфель сухой паек, пару белья, мыльно-рыльные принадлежности, и в путь. Часть пакета из буфета ЦК КПСС тоже прихватил. Сыр с колбасой в Латвии есть, конечно, однако «цековское» питание на вкус все-таки приятней.

Командировочные и санаторную путевку получил после нудного инструктажа в четвертом секторе общего отдела ЦК КПСС, а отпускные выдали в бухгалтерии ЦК ВЛКСМ. Такая двойственность объяснялась секретностью — в отпуск он уходил как секретарь ЦК комсомола, а в Юрмалу летел от Комитета Партийного Контроля при ЦК КПСС, по устному, мало кому известному, распоряжению товарища Брежнева.

К отпускным деньгам прилагался довесок, семьсот рублей «на лечение». Это радовало, но раздражала неразбериха — официальный перевод на работу в Комитет Партийного Контроля затягивался. Бюрократическая машина работала не спеша, и где-то в ее недрах продолжались согласования.

До Риги добрался быстро. Лететь тут всего ничего, часа полтора от взлета до посадки. Хотя можно было не спешить, товарищ Пельше задержался в Москве, на заседании Политбюро. Однако Пуго привык четко исполнять начальственные указания. Раз приказано убыть, значит, надо убыть, поэтому вылетел без проволочек. А вот в ресторане рижского аэропорта посидеть никто не запрещал. Друзья, которых он вызвонил заранее, успели заказать здесь столик. Посидели хорошо, но Пельше до вечера так и не прилетел. Пришлось отправляться в Юрмалу одному, без старых друзей и указаний нового начальника.

Санаторная палата выглядела обычным гостиничным полулюксом, которых немало было повидано на его коротком веку: две койки, холодильник, телевизор, шкаф, стол. Кровать у окна оказалась занята. Как говорится, «в нашем доме поселился замечательный сосед». На лучшем месте с книжкой возлежал Петр Угрюмов, помощник товарища Пельше.

Ужин Пуго пропустил, но после ресторана кушать и не хотелось. Поэтому предложил Петру прогулку по Юрмале, тот с удовольствием поднялся. Заглянули с новым соседом и на дачу Пельше, однако ничего нового там не узнали, а застали одну лишь суету на кухне. По сведениям Пети, добытыми от всезнающей охраны, босса ждали здесь с утра.

Однако и с утра ничего не изменилось. Товарищ Пельше не появился, и Борис Пуго вместе с Петей отправились на пляж. Здесь тоже мало что изменилось с прошлого приезда. Как всегда, мелкие свинцовые волны накатывали на белоснежный песок, а за спиной, купаясь в солоноватом и сладком ветре, шумел сосновый бор. Жара Юрмалу навещает редко, более того, временами становилось прохладно, когда спешащие в Европу облака закрывали солнце белыми боками.

Быстренько раздевшись, Петя и потрогал ногой воду, чтобы зябко передернуть плечами:

— Суровая Балтика, «незамерзающий курорт», — обескуражено пробормотал он. — И почему у нас нет дел в Пицунде?

Людей на пляже оказалось не густо, аншлаг здесь ожидался в полдень. Но все присутствующие честно купались и загорали, никто не протестовал. И правильно, сами спозаранку сюда пожаловали — кто любоваться соснами в дюнах, кто посмотреть в бесконечную даль Балтийского моря. Украшение пейзажа, бело-черные чайки, кляксами мелькали над головой.

— Скажешь такое парням из Воркуты, что заселились в соседний номер — засмеют, — хмыкнув, Борис Пуго направился к кабинке для переодевания, завитой прямоугольной спиралью.

Плавки лежали в портфеле, но достать их не довелось. Успел только пиджак повесить на крючок, как в глазах вдруг потемнело.

Каждый вечер председатель КГБ совершал пешую прогулку по парку, что располагался подле его дачи на берегу Москвы-реки. Физкультура помогает от болячек всяко лучше лекарств, а при заболевании почек особенно. И после работы Андропов неизменно выходил на прогулку, игнорируя капризы погоды. Идеалом дистанции Юрий Владимирович считал десять километров, чаще всего такой план удавался.

На прогулке он предпочитал быстрый шаг, поэтому охрана временами поспешала вприпрыжку. Председателя это волновало мало, голова была занята другим. Каким-то образом Комитет Партийного Контроля раздобыл подробности шпионского скандала в Лондоне. И тут же «проинформировал» Брежнева, конечно. Странное дело, партийные контролеры не только заполучили все подробности, но и предвосхитили события и список высланных советских дипломатов.

Факты упрямая вещь, и они говорили об неизвестном источнике в английском истеблишменте. Серьезный источник, который мимо КГБ и ГРУ стучал напрямую товарищу Пельше! Это еще один скандал, не краше случившегося.

Истерика в Политбюро больно ударила по репутации Службы. Корить себя и окружающих за допущенные в жизни глупости Председатель будет потом, а сейчас надо разобраться. Выявить причины и следствия, чтобы поставить процессы на контроль. Не все, конечно, но возможные ситуации следует держать под наблюдением и контролем. А иначе зачем держать такую массу людей? Удивительное рядом, но Комитет Партийного Контроля особенно не поконтролируешь. Тем не менее, свои источники информации у Председателя были, одним из которых являлся двенадцатый отдел КГБ. Здесь работали круглосуточно, без перерывов и выходных дней. Слушали не только обычные телефоны, но и ВЧ, оперсвязь и «кремлевку» — официальные запреты важны, только они касаются людей робких.

Поэтому руководителя отдела «слухачей», Юрия Плеханова, товарищ Андропов притащил в КГБ за собой. Ранее, на прежней работе в ЦК КПСС, Плеханов трудился у него помощником, здесь тоже сначала в приемной посидел, пока порядок не навел.

Товарищ Брежнев окружил Андропова своими людьми, а Председатель потихоньку продвигал своих. В любой организации действует железное правило: «если ты не спишь со своей секретаршей, значит, с ней спит кто-то другой». Иными словами, каналы утечки информации недопустимы.

Плеханову досталось сложное хозяйство — в одной Москве только полторы сотни точек прослушивания. Специально обученные люди сидели на телефонных станциях и в центральном пункте, что на Варшавском шоссе. Отдельные точки прослушивания перехватывали телефонные переговоры зарубежных посольств, представительств и других важных шпионских гнезд.

Требования к сотрудникам двенадцатого отдела предъявлялись жесткие, в первую очередь терпение и усидчивость. Кроме записи на магнитную ленту, «женщины в наушниках» должны были уметь стенографировать разговоры, знать не менее пятидесяти голосов и без раздумий мгновенно их распознавать. Высшее образование, понимание иностранных языков приветствовалось и материально поощрялось. Да и сама тяжелая работа, со скользящим графиком в три смены, хорошо оплачивалась. Выходило около трехсот рублей в месяц, толковый инженер зарабатывал в два раза меньше. Поэтому здесь держались профессионалы своего дела, ровные и невозмутимые.