Николай Немытов - Курганник

Макар вытянул из пачки сигарет, оставленной на скамейке Виктором, один табачный цилиндрик, примял его пальцами. Несколько крошек упало в подставленную ладонь. Зотов слизнул их и разжевал. От резкого вкуса рот наполнился слюной.

Кто же та царица? Почему он думает о ней, а не о пропавшей Лизе? Усталость. Да, скорее всего, в ней причина апатии и опустошения. Так бывает после большой нагрузки. Царица… Конечно, она погибла, иначе откуда взяться кургану у Гострой Могилы? Кургану с каменным склепом. По крайней мере, дромос точно есть. Лиза… Где же ты, мышка моя?

А как звали царицу? Откуда появилась Степная Хозяйка? Он так увлекся битвой, что прозевал даже нападение жрицы. Без сомнения, она была жрицей. Сарматы имели кастовое общество подобно индусам: кшатрии — воины; крестьяне, торговцы — сейчас даже не вспомнить названия их каст; и брахманы — жрецы, мудрецы. Значит, женщина была брахмани. Названия сарматских каст могут звучать совершенно по-другому, но через пропасть времени они не переправились. Пусть будет по-индийски — брахмани.

Из сада появился Ковалев с полотенцем в руках, которое он осторожно прикладывал к обгоревшему на солнце лицу.

— Да здравствует вода, — тяжело дыша, как после долгого заплыва, произнес он. — Смотрю, решил покурить?

Макар крутанул сигарету в пальцах и осторожно положил на лавочку.

— Нет. Табак люблю нюхать.

— А-а-а. Ну, тогда… — Виктор заглянул в веранду, набросил влажное полотенце на проволоку, протянутую через двор. — А Лиза?

— Ее пока нет.

— Странно. — Ковалев уселся рядом, нетерпеливо закурил. — Зачем ей прятаться до сих пор?

Помощь, оказанная Волохой, радовала и тревожила Макара. С одной стороны, девушка в безопасности — Володька спрячет ее от всех и вся. Но именно такое положение тревожило: кто знает, где шхера деревенского дурачка — его тайник? Хорошо, если в соседней деревне или хотя бы в Балкином озере, но ведь, лишенный страхов перед неведомым, Волоха мог спокойно ходить по иным мирам и пространствам, не догадываясь, где его носит. Что нормального человека может повергнуть в ужас, то может быть привычным для дурня. А если после затмения сила кургана начнет резко спадать, и Зотов не успеет вытащить любимую из омута времен?

Макар вздохнул. Скорее всего, не все так сложно и мрачно. Волоха спрятал Лизу в какой-нибудь своей берлоге и скоро приведет, радостно гугукая и пуская слюни на Витькин пиджак.

— Иди освежись, — предложил Ковалев. — На тебе лица нет.

— Пожалуй, — согласился Зотов, чувствуя, что воняет от него, словно от коня ломового, и тяжело поднялся на ноги.

На улице заревел приближающийся мотор, жалобно взвизгнули тормоза — возле двора Зотова остановился милицейский уазик. Облако пыли, подхваченное ветром, полетело дальше, а у калитки появился худощавый высокий лейтенант в форменной рубашке с коротким рукавом.

— Здоров будь, хозяин! — окликнул он Зотова.

Чистые голубые глаза милиционера щурились.

— Здорово, Евгений Иваныч, гражданин начальник, — откликнулся Макар и пробормотал: — Вот и шухер, Витек.

Участковый неспешно прошел во двор, и они обменялись рукопожатиями. Зотов представил Виктора как старого корабельного товарища, приехавшего погостить. Не соврал.

Ковалев испытал цепкий оценивающий взгляд лукавых глаз и крепкое пожатие Евгения Ивановича, который годился обоим друзьям в ровесники. Участковый снял фуражку и вытер платочком вспотевший лоб. Виктор заметил про себя, что без форменки милиционер выглядел простовато: белобрысый, лопоухий — эдакий живчик, всегда готовый составить компанию за кружкой пива.

— Видел, что сегодня творилось? — по-приятельски спросил Макара участковый.

Еще бы не видеть! Виктор насторожился: дымище от горящей машины видать было за пять верст. Но Зотов заговорил о другом:

— Затмение? Видал.

Участковый усмехнулся. Ковалев готов был поклясться, что Евгений Иванович в курсе, почему кузнец стоит перед ним босой, в одних камуфляжных штанах, перепачканный с головы до ног пылью, и что за длинный предмет лежит под лавкой у рюкзака, замотанный в футболку, которая совсем недавно служила Ковалеву чалмой.

— Затмение — это одно, — продолжил участковый. — Затмение — это конечно. А мираж?

Евгений Иванович спросил то, чего друзья от него не ожидали, потому откликнулись одновременно:

— Мираж?

— Ага. Мираж. Целое прям рыцарское сражение.

Лукавые глаза участкового внимательно следили за собеседниками.

— Со стороны кузни ничего не было видно, — пожал плечами Зотов. Сообщение о мираже озадачило его, отвлекая от темы разговора.

Холодный воздух прошлого мог сработать призмой, которая спроецировала картину боя на небо, как на экран. Потому происходящее могли видеть все жители Гострой Могилы.

— Так ты зачем пожаловал? — Макар вынырнул из раздумий.

Участковый сел на лавочку и неторопливо расстегнул молнию на коричневой папке.

— Поступило заявление, — лист бумаги был исписан мелким колючим почерком, — от гражданина Ильяса Меметова.

Евгений Иванович сделал паузу, наблюдая за реакцией Зотова. Макар усмехнулся и кивнул. Он ожидал чего-то подобного.

— Гражданин Меметов обвиняет Макара Платоновича Зотова в разбойном нападении, в поджоге автомобиля «Москвич-412», регистрационный номер 72–38 КРША, а также утверждает, что Макар Зотов убил гражданина Сергея Андреевича Сивоненко и сжег его труп.

— Ого! — вырвалось у Виктора. — И под этим подписалась толпа свидетелей?

Участковый внимательно посмотрел на него:

— Свидетели имеются.

— А я свидетель того, как гражданин Сивый Сергей…

— Сивоненко Сергей Андреевич…

— Да хрен с ним! Сивый подпалил камыш, и ветром огонь погнало на него самого. Короче, Сивый сгорел с машиной по своей дурости.

Калитка во двор распахнулась вновь.

— Гражданин начальник! Что вы с ним церемонитесь? — Пунцовый от гнева татарин лет сорока пяти подступил к Макару, размахивая руками. Еще четверо его соплеменников недовольно гудели позади, и трое остались у калитки.

— Спокойно, Ильяс Эскандерович! — Участковый вскочил с места и преградил ему путь.

— Зотову предъявлено обвинение, и он должен дать показания.

— Э-э-э! Какие показания?! Он чуть не спалил моего сына! — накручивал Ильяс. — Сжег машину — вся деревня дым видела.

Ковалев хотел броситься на защиту друга, но Макар положил руку на его плечо и качнул головой: не вмешивайся.

— О покушении на вашего сына в заявлении ничего не указано, — заметил Евгений Иванович.

— При чем тут не указано? Я вам говорю! Я — отец! — Ильяс обернулся за поддержкой: — Люди! Где справедливость?! Татарин — не человек! Слыхали?!

Мужики подступили ближе к Зотову, бросая в его адрес и адрес властей слова возмущения.