Валентин Бабакин - Талисман для героя [СИ, самый полный вариант]

— Так точно! А если уложусь? Увольнительная будет?

— Будет. На учебное поле. В окопы. Приготовиться! Внимание! Пошел!

Отделяю магазин. Передергиваю затвор. Нажимаю на курок. Руки работают на автомате.

Пенал выскакивает из приклада. Шомпол выбиваю ребром ладони. Крышка ствольной коробки, возвратный механизм, затворная рама…

— Бля, девять секунд, что ли? — слышу я удивленное бормотание Тимощенко, когда все части автомата разложены на столе.

Сборка. Собирать автомат сложнее, чем разбирать. Иногда случаются заминки. Бывает, как назло, какая-либо деталь никак не желает вставать на место.

На этот раз обошлось.

Присоединяю магазин и кладу автомат на стол.

— Сколько там? — спрашивает Тимощенко, заглядывая через плечо Васильева. Подходит Слесарчук.

— Что тут? — спрашивает.

— Сколько? Сколько? — нетерпеливо спрашивает Тимощенко.

— Двадцать пять общее время, — тупо отвечает Васильев и недоуменно смотрит на меня.

Все молчат.

— В школе так не учат, — уверенно произносит Васильев.

— Самоподготовка, — бодро объясняю я.

— Самоподготовка? У вас дома был личный автомат?

— Никак нет! Я в школе оставался после уроков.

— Допустим, что я вам поверил. А еще быстрее сможете?

— Потренируюсь и смогу, товарищ старший сержант! Готов служить отечеству!

— У нас примерно через пару месяцев состоятся соревнования между ротами. Вы будете участвовать.

— Рад стараться!

— Стреляете?

— Так точно!

— Посмотрим, посмотрим. Тимощенко, продолжайте занятия. Назаров, при необходимости помогите курсантам в освоении оружия.

Я помог освоить оружие Кожуре, Дурову, Павлову и еще нескольким курсантам.

— Ты настоящий псих, — пробормотал Кожура, когда ловким касанием пальцев я помог отделить ему затвор от затворной рамы.

После обеда вновь топчем всей ротой плац. Затем до ужина наш взвод копает ямы для столбов под новый забор на северной окраине части.

Ужин.

Подготовка к завтрашнему дню.

Просмотр новостей.

Вечерняя прогулка.

Вечерняя поверка.

Развод в наряды.

Тренировка «отбой-подъем» примерно с полчаса.

Отбой.

На следующий день после завтрака всю роту погнали на стрельбище в полной боевой экипировке. На курсантах бронежилеты и каски. Автомат на плече. На левом боку в сумке противогаз. На ремне фляжка в матерчатом чехле и штык-нож.

Надо отметить, что бронежилеты и каски здесь легкие. Такое впечатление, что в них нет ни грамма металла.

Рота строем вышла за ворота и прямиком направилась по грунтовой дороге через лес в южном направлении. Возглавлял роту сам старший лейтенант Сенцов.

Едва прошли по грунтовке пару сотен метров, как послышался голос Братухина:

— Рота! Расстегнуть воротничок и верхнюю пуговицу! Приготовиться к бегу!

Эта команда не предвещает никаких удовольствий. Разве, что радость мазохистам от изнурительного многокилометрового бега. Интересно, где тут стрельбище? Далеко? Судя по взятому направлению, я там уже бывал.

— Рота! Бегом марш!

Топот сапог. Пыль.

За четыре года я все же отвык от такого действа. Гражданка дает о себе знать. Но, ничего, бегу пока, хотя ноги тяжелеют понемногу. Становится жарко, и пот застилает глаза. Слышу вокруг хриплое дыхание.

Рота медленно растягивается по дороге подобно гигантской резинке на сотни метров.

— Не отставать! Не отставать! — орет Братухин. Он будто застоявшийся жеребец носится вдоль роты взад и вперед, подгоняя пинками отстающих бойцов. Ему помогают сержанты. Им хорошо. Они все налегке без оружия, бронежилетов и касок.

В спину мне пыхтит Гена Шихман из Одессы. Он плотной комплекции и ему приходится совсем несладко. Минута, другая и я не слышу его. Отстал.

Кожура держится чуть впереди меня. Вадик Павлов хрипло изрыгает матерную частушку. Весельчак, однако, в любой ситуации.

Километр, другой. Пересекаем асфальтированную трассу. Машины на трассе останавливаются перед бойцами с красными флажками в руках и пропускают роту. Бежим дальше.

Открытые ворота в решетчатом заборе. Рядом деревянная будка с бойцом.

Над воротами надпись «Учебный полигон».

За воротами асфальтированный проезд. Бежим по нему еще с километр. По сторонам проезда поляны да перелески. Бойцы еле ноги волокут.

— Рота, шагом! — слышится команда.

Мы почти останавливаемся. Слышится шарканье сапог по асфальту.

— Шире шаг!

— Это писец полный, — тяжело выдыхает Кожура.

Дорога пошла на спуск. Справа от нее широкий и длинный водоем с песчаными берегами, а дальше за ним едва ли не до горизонта раскинулось поле.

— Эх, сейчас бы в этом озере освежиться, — мечтательно произносит Роман.

— Здесь военная техника освежается, — усмехаюсь я. — Впрочем, и бойцы тоже смогут освежиться, не раздеваясь, когда будут учиться преодолевать водные преграды. Нам это еще предстоит.

— А ты откуда знаешь? — Роман подозрительно косится на меня.

— Догадываюсь. Видишь следы от гусениц на песке?

— Аааа, даа, — кивает Роман. — Дедукция? Ты Шерлок Холмс?

Хмыкаю в ответ. Помню я это озеро. И поле это помню. Стрельбище здесь и танковый полигон.

Рота минует озеро. Справа от дороги раскинулось стрельбище. Далеко на горизонте виднеется темная кромка леса.

Братухин, останавливает роту вблизи одноэтажного кирпичного строения с остекленной вышкой. Это командный пункт стрельбища. Рядом с ним застыла в боевой готовности черная боевая машина пехоты. Сенцов с кем-то о чем-то коротко переговаривается по мобильнику, затем спешно с группой офицеров проходит внутрь командного пункта. Двое курсантов из первого взвода вместе с Сукорюкиным подходят к машине и выгружают из нее несколько цинковых ящиков с патронами.

— Рота разойдись! — командует Братухин. — Мы резво бросаемся в стороны. Так надо. Если разойтись медленно, то Братухин заставит строиться вновь раз за разом, пока команда не будет выполнена в должном темпе.

Несколько минут топчемся на месте, пока не звучат команды повзводных построений.

Васильев уводит наш взвод на правый фланг стрельбища. Кожура и Косицин несут цинк с патронами.

Останавливаемся по команде.

— Слушай меня внимательно, — говорит Васильев. — Сегодня стреляем одиночными из окопа по неподвижной мишени. Мишень поднимается на пять секунд. За это время вам надо выстрелить на поражение. Одна мишень — один выстрел. Дистанция стрельбы сто пятьдесят метров. Количество выстрелов — три. Все делаем четко и только по моей команде. Всё ясно?

— Так точно! — дружно отвечаем мы.

— Первое отделение — товсь. Курсант Асанов!

— Я!

— За мной на огневую позицию бегом марш!

Минут через пять над полем звучат одиночные выстрелы.