Валентин Бабакин - Талисман для героя [СИ, самый полный вариант]

Да, но почему она назвала гостиницу Октябрьской? Не попутала ли? Я не мог не уточнить данного факта из любопытства.

— Извините, товарищ Котикова. Можно вопрос?

— Да, пожалуйста.

— Как вы сказали, называется эта гостиница?

Котикова укоризненно смотрит на меня.

— Товарищ боец, гостиница называется Октябрьская. Так её назвал лично сам Георгий Константинович Жуков. Это известно всем еще из школьной программы. Вы плохо учились в школе?

— Извините, забыл, — я задумчиво почесал голову, припоминая, что название Украина в моем мире дал этому зданию Хрущев. Теперь все понятно. Здесь он не в силах был этого сделать.

— Итак, товарищи, жить будете здесь, — Котикова останавливается у высокой двустворчатой двери из темного дерева с массивной бронзовой ручкой. — Заходите.

Войдя, мы застыли столбами. Внутри все блистало роскошью. На полу красные ковры. Стены из белого мрамора. На высоком потолке фрески, с изображениями счастливого трудового народа с серпами, молотами в руках и снопами пшеницы под безоблачным синим небом.

— Здесь три спальни, столовая, гостиная, ванная с сауной и бассейном, — начала пояснять Котикова, открывая перед нами одну дверь за другой. Стол вам уже накрыт. В баре — холодильнике напитки. Можете чуток расслабиться, но прошу знать меру. Вечером у нас очень серьезное мероприятие, и вы должны быть в лучшей форме. Я надеюсь на вашу социалистическую сознательность. Обязательно примите ванну и переоденьтесь в чистое. Свежее белье и новая форма в шкафу. На отдых вам отводится восемь часов. Из номера не выходить, иначе вас остановит охрана. Это сделано в государственных интересах. Я временно покидаю вас. До встречи вечером, товарищи бойцы.

С этими словами она вышла и закрыла за собой дверь.

Мы долго топтались возле входа, озираясь по сторонам. Первым из ступора вышел Кожура.

— Надо бы разуться, — пробормотал он, стягивая сапоги. Размотал портянки и, восторженно озираясь по сторонам, пошел по ковру.

— Копыта вымой сперва, — посоветовал Роман.

На широком столе разнообразие съестного.

Жадно накидываемся на еду. По ходу дела обсуждаем события.

После утоления первого голода сбрасываем потную одежду и моемся под массирующим душем. Пыль Америки уплывает в канализацию.

В шкафу свежее белье. Новая парадная форма. Кожаные ремни. Яловые сапоги.

Примерили. Все точно впору.

Пора второй заход за стол сделать и награды обмыть, — предлагает Кожура и направляется к огромному холодильнику «Зил — Москва». Дергает за ручку. Дверь не открывается.

— Черт! Что за фигня! Заперто!

— Ты его матом покрой, — ухмыляется Роман.

Кожура упорно дергает ручку.

Подхожу к холодильнику. Осматриваю дверцу. Дверца, как дверца. Ничего необычного. Догадка приходит, как вспышка. Вспомнилось, как в моем мире багажники некоторых автомобилей открывались ногой.

— Внимание! Фокус-покус! Сим-сим, откройся!

Провожу кончиком ступни под дверцей, и она плавно сама собой распахивается.

— Это как это? — таращится на меня Кожура.

— Волшебство, — ухмыляюсь я. — А вообще-то это сделано для удобства. Когда обе руки заняты, а надо дверцу открыть.

— Как это действует? — спрашивает Роман.

— Через датчик движения внизу, — отвечаю.

— А ручка тогда для чего?

— Наверное, здесь есть система перевода на открывание ручкой. Кому как удобнее.

— Да ну всю эту систему! — машет рукой Кожура и лезет в холодильник. — Вы посмотрите, что тут!

Холодильник заполнен до отказа разнообразнейшими напитками.

И чего тут только нет! Коньяк, бренди, виски, ром, текила, джин… и еще много всяких, о которых лично я даже и не слышал и во сне не видел.

— Глаза разбегаются, — пробормотал Кожура. — С чего начнем?

— А спирт есть тут? — спрашивает Роман, заглядывая в холодильник. — Награды чистым спиртом надо обмывать.

Кожура тут же приступил к разбору бутылок.

— Есть спирт! — вскоре радостно воскликнул он. — Спирт питьевой! Производства фабрики «Рот фронт».

Сели за стол. Положили награды в большой граненый стакан, Кожура заполнил его до краев и протянул мне.

— Валера, давай. Ты у нас командир. Тебе первому речь держать.

Беру стакан в руки. В нем американские медали вместе с советскими орденами. Вспоминаю свой талисман. Где он сейчас? Наверное, вот также когда-то мой дед обмывал со своими фронтовыми товарищами свою первую награду.

Моего талисмана нет со мной. Как же ты мог такое допустить, Валера? А ведь ты дрался за него.

Это было лет пять назад.

Тогда я еще был салага в Российской армии. Случилось так, что на мой талисман обратил внимание заместитель командира первого взвода сержант Кулиш. Это был детина под два метра ростом с кулаками, как капустные кочаны. Он постоянно докапывался до новобранцев и учил их уму-разуму самыми разнообразными способами, причем доставал не только солдат своего взвода, но и всей роты.

— Что это у тебя? — задал он вопрос, когда наш взвод забежал в роту после утренней пробежки в форме одежды номер два.

— Талисман. Дед подарил.

— Это же хрень какая-то битая. Снимай! И чтобы я больше этого не видел.

Я, молча, мотнул головой.

— Ты чо не понял, дух! Снимай, я сказал!

— Почему?

— Потому, что по уставу не положено всякую хрень таскать на цепи.

— А крестики положено по уставу таскать? — я указал пальцем на грудь Кулиша.

В роте наступила гробовая тишина. Под сотню человек замерли, устремив взгляды в мою сторону. Спорить с Кулишом было равносильно самоубийству.

Первый удар я пропустил. Пролетел меж кроватей и крепко приложился затылком к полу. В глазах все поплыло. Сквозь туманную муть медленно проявилась физиономия Кулиша. Он наклонился и рванул медаль деда с моей шеи.

Тут во мне будто, что взорвалось и подбросило пружиной. Я вскочил на ноги.

Кулиш шел от меня, покручивая талисманом на порванной цепи.

— Эй, — окликнул я его. Он обернулся.

Бью с разбегу в прыжке ногой в лоб. И как я достал на два метра? Сам не понял.

Он грохается на пол, роняет талисман, но тут же вскакивает, трясет головой и кидается на меня.

Дальнейшее помню плохо.

Помню кровавую маску вместо его рожи, и как меня оттаскивали от него.

Позже выяснилось, что я сломал ему нос и выбил два зуба. Сам отделался фингалом под глазом, и рассеченной губой.

А потом были разборки. Поначалу меня хотели отдать под суд за избиение старшего по званию. Но, спасибо нашему ротному. Он разобрался, узнал из-за чего была драка идоложил обо всем, как есть командиру полка. Тот замял дело.

Я был наказан пятью нарядами вне очереди, а Кулиша отправили дослуживать на север в Алакуртти.