Владислав Савин - Зеркало грядущего [litres]

– Если это не секрет, то с каким именно временем установлена связь, с каким годом? – уточнил Ефремов. – Можете не говорить, если это мне знать пока не положено, однако я уже по осмотру книги рискну предположить, что потомки отделены от нас одним-двумя поколениями.

Сталин негромко рассмеялся, остальные тоже заулыбались.

– Да вы прямо Шерлок Холмс, Иван Антонович, – заметил Пономаренко. – Хотя действительно, уже по внешнему виду человек, часто работающий с книгами, может многое понять. Это и нам стоит учесть в дальнейшем. Давайте так: точно на ваш вопрос я пока действительно не стану отвечать, но скажу, что насчет одного-двух поколений вы не ошиблись.

– Тогда… Еще только один вопрос. Может быть, я недостаточно оптимистичен, но думаю, этого времени еще недостаточно для построения всемирного коммунизма. Следовательно, к нам явились представители более научно-технически развитого социализма, чем наш, из Советского Союза конца века или начала следующего. Я прав?

– А вот на этот раз, Иван Антонович, к сожалению, не угадали, – сказал Пономаренко. – А что есть коммунизм и социализм? Его материально-техническая база и в какой-то мере даже производственные отношения с госкапитализмом совпадают, на что еще Ленин внимание обратил. Но должных выводов не сделал – и в итоге там в будущем чрезмерно увлеклись созданием этой материальной базы, фундамента, в ущерб остальному. Я не имею в виду, что не надо было строить – но нельзя было считать, что «сначала материал, а прочее после». Вот и построили… что хотели! Потому мы, желая исправить пока еще не совершенные ошибки, уделяем должное внимание духовному началу. Вот скажите, чем, на ваш взгляд, госкапитализм отличается от социализма? Если частной собственности как таковой и там и там нет, развитой госкапитализм – это Железная Пята, что Джек Лондон описал. Когда наверху кучка олигархов, или тех, кто решает, распоряжается, то есть по факту владеет – а все прочие работают за зарплату. Да, и еще допущение – что и при Железной Пяте рынка нет, раз там все как одна монополия, то хозяева сами решают, что куда везти и где производить. Так где же отличие?

– Очевидно, в отношении к людям, – ответил Ефремов, – если для хозяев Железной Пяты, как для любых капиталистов, идеальный рабочий – это чапековский робот, которого после смены выключают и до утра ставят в шкаф, то социализм заинтересован в развитии всех живущих, не только в обеспечении их материальных потребностей, но и духовном воспитании, и поощрении талантов. Ну зачем капиталисту думать, а тем более вкладываться в совершенствование личности своих работников, конечно сверх сугубо необходимого профессионального образования – да и то большой соблазн и тут уже готовое брать, а не учить. Но как это увязать с производственными отношениями?

– А вот в этом и будет ваша задача, Иван Антонович, – сказал Пономаренко. – Каждая идея (и революция, и эпоха) нуждается в своей главной книге. И вовсе не обязательно, чтобы это был «Капитал» или подобный ему научный трактат. Поскольку назначение Книги – это предельно быстро и доходчиво вбросить идею в массы (где эта идея, как заметил Ильич, становится материальной силой), то, чтобы массам было понятнее, сюжет и художественным может быть. Как, например, северные американцы для эпохи своей Гражданской всерьез считали таковой «Хижину дяди Тома» – а вот у их оппонентов-южан такой книги не появилось, «Унесенные ветром» могла бы стать, появись на семьдесят лет раньше. А у нас «Как закалялась сталь» и «Молодая гвардия» – чем не Книги для своей эпохи? Однако время идет, те исторические задачи мы уже решили, другие уже на повестке дня. Наше поколение, кто вытянул революцию и Гражданскую, свое отыграет, и будем мы довольны, что жизнь прожили не зря, эстафету детям и внукам передав – за окном года шестидесятые-семидесятые, великий Советский Союз, мировая сверхдержава, всюду знамена красные, и правильные слова, и праздник 7 ноября. С чистой совестью помрем, в полной уверенности, что дело Ленина живет и побеждает – не будет нашей вины в том, что после случится, да и увидеть это мы не успеем.

Ефремов уже понял из этого «вступления», что ни коммунизма, ни даже нормального социализма в будущем, похоже, нет. А что тогда? Государственный капитализм? Железная Пята? Как же это могло произойти?! Несмотря на то что законы исторического материализма верны в общем случае и в итоге приход высшей стадии – коммунизма, неизбежен (если только человечество прежде того не уничтожит само себя в развязанных капиталистами войнах, чем любят сейчас пугать некоторые западные фантасты), в частных случаях победа прогрессивных сил далеко не предопределена. Смогли же капиталисты в прошлом веке задавить Парижскую коммуну, несмотря на ее передовые идеи! И после Первой мировой войны торжество революции произошло только в одной стране (и то после жестокой борьбы с внешним и внутренним врагом), а ведь были и другие европейские страны, где попытки революции были жестоко подавлены.

Но как с СССР будущего могло случиться что-то подобное? Новая война? Какой-то внутренний мятеж?

– Не заметили потомки еще одну опасность на пути перехода от капитализма к социализму, – ответил Пономаренко, – что госкапитализм может вырастать и из недоразвитого социализма, сбивая движение с истинного пути. Когда социалистические по форме ведомства, наркоматы, министерства – становятся по сути монополиями, корпорациями и начинают конкурировать между собой. Что наложилось на явно недостаточную сознательность масс, вызванную упущениями в воспитании и поощрением мелкобуржуазных собственнических пережитков. Не поняли до конца, что истинная революция, как переход от старого мира к новому, не завершается, а лишь начинается свержением власти буржуазии в первой из всех стран, которая «наиболее слабое звено», как царская Россия 1917 года. А окончательная победа будет только с падением капитализма во всем мире. И как учил нас Ленин, всякая революция есть процесс динамический, то есть при недостатке энергии может не достичь высшей точки, перейти в падение. Что, к сожалению, в том мире и случилось.

– Контрреволюция там случилась, – сказал Сталин, – гниль проникла в Партию, вплоть до того, что генеральный секретарь оказался даже не предателем, а мелкой ничтожной мразью. Не найдя, как решить действительно имеющие место проблемы, не придумал ничего лучше, чем капитулировать, даже без войны, придумав вредительскую идею о «смычке капитализма с социализмом» и мирном врастании одного в другой. А ответственные товарищи, которые нам никакие не товарищи, а ставшие по факту олигархами новой Железной Пяты – ведь у нас же госкапитализм вышел вместо социализма, хотя никто этого не понимал, а если и понял, то молчал, – захотели ездить по всяким куршевелям и виллы во Флориде покупать. И самое поганое, что народ промолчал – поверив обещаниям, что «все будут хозяевами, как в Америке заживем, где у каждой рабочей семьи собственный дом и несколько автомобилей». И это самое страшное, товарищ Ефремов, – поскольку идеологию и воспитание там мы упустили вконец. Зато здесь намерены – не ошибиться!