Владимир Поселягин - Танкист: Я – танкист. Прорыв. Солдат

– Товарищи призывники, – ещё раз осмотрев строй, сказал я, Бабочкин, стоявший за спиной, молча внушал поддержку, и я уверенно продолжил: – Сейчас вам предстоит принять непростое решение, которое изменит всю вашу жизнь. Мне нужны добровольцы, добровольцы для вступления в секретную группу осназа, она настолько секретная, что о ней мало кто знает. После изучения многих личных дел я выбрал вас. Сейчас вы можете решить, или вступить в мою группу, а я майор Корнев, её командир, или воевать общим порядком. У кого есть воинское звание, в нашей группе оно ничего не значит, там вы все будете рядовым составом, имейте это в виду. Лишь скажу, придётся много перемещаться по вражеским тылам, пускать под откос поезда, взрывать мосты и вражескую технику. Действовать в тылу противника мы будем до наступления заморозков, после возвращения вы отправитесь в школу осназа в качестве инструкторов, где будете делиться полученным боевым опытом. Итак, я даю вам десять минут, мне нужны те, кто отчётливо понимает, что выбирает. Время пошло. Разойдись.

Отойдя в сторону, мельком глянул на ручной хронометр и приказал Бабочкину:

– Давай на улицу, найди машину. Грузовую. Скажи, реквизируешь её на пару часов вместе с водителем на нужды НКВД. Все претензии в наркомат. Жди на выезде с улицы, по которой мы приехали. Да, и ещё, загляни в газетный кисок, накупи газеты за разные дни, всех изданий, что есть. Нужно почитать, что там пишут, особенно про нас.

– Есть, – козырнул тот и отправился выполнять поручение, придерживая продолжавший висеть на плече практически пустой сидор.

Отойдя в сторону, я стал откровенно скучать да изредка поглядывал на часы. Однако десяти минут мне не дали, подошёл один из бойцов, тот самый сапёр-подрывник, и сообщил за всех:

– Товарищ старший лейтенант госбезопасности, мы уже всё решили, все хотят вступить в группу.

– Постройте группу, – приказал я.

Когда строй снова замер одной ровной шеренгой, я так же прогулялся, вглядываясь в лица и в глаза добровольцев, вот они, те самые парни, что поднимались как один, а всякая шваль, отсиживаясь в тылу, потом пожинала плоды их трудов, их дети позже развалили страну. Парни, я постараюсь, чтобы вы выжили. По крайней мере, дам вам шанс на это.

Снова встав перед строем, осмотрел их и произнёс:

– Я рад вашему решению, но сейчас мы посмотрим, годитесь ли вы для службы в нашей группе. Будет экзамен. Сегодня. Сейчас. Вы будущие диверсанты, служб снабжения в тылу нет, значит, вы должны всё добывать сами. Это и будет первым уроком. Сама задача будет поставлена позже, а сейчас вы получаете полчаса личного времени. Если на площади у вас есть родные, то попрощайтесь с ними. Также передайте им свои вещи, вместе с вещмешками. Служить вам придётся в тылу, носить немецкую форму, носить правильно, говорить на языке противника и пользоваться немецкими бытовым оснащением. Ваши вещи вам не пригодятся. Передайте их родным. Машина вас ожидает у выезда с площади возле книжного магазина. Вольно. Разойдись.

Мои будущие бойцы, удивлённо и увлеченно общаясь, покинули через ворота дворик военкомата, а я прошёл в здание, где сообщил лейтенанту, что предварительно отобрал всех десятерых. Будет проведена проверка, если кто отсеется, верну его к ним в военкомат, дальше пусть сами распорядятся, куда отправить призывника. После этого дал списать данные из своего удостоверения, информацию по призывникам отправят в отдел кадров наркомата НКВД, ну и покинул здание. М-да, наглость города берёт, не думал, что это в Москве пригодится.

На подходе к грузовику Бабочкин нашёл крытую полуторку, перехватил меня с пачкой газет и с радостным лицом, улыбка до ушей.

– Товарищ майор! – ещё подбегая, прокричал он, что при шуме, стоявшем на площади, не особо привлекло к нам внимания. – Михайлов прорвался к нашим и так ударил по немцам с тыла, в неожиданном для них месте, что в окружении оказалась целая дивизия. Её почти всю побить успели. Пока остатки не вырвались из «котла».

Он захлёбывался от восторга, пока я вчитывался в строчки заметки. Да уж, дал Михайлов прикурить, тут он молодец. Вон, в следующих газетах отмечено, что он представлен к званию Героя Советского Союза с повышением в звании на две ступени. Меня догнал, да и то по ложному званию. Другие командиры и бойцы группы также представлены к наградам. Одним словом, оставалось только радоваться его успехам. Дальше, передавая из рук в руки газеты, мы изучали, есть ли ещё что по нашим действиям, и нашлось. И про партизанский авиационный отряд было несколько крупных статей с фото, даже с перепечатками, в подробностях расписывали свободную охоту трофейных истребителей за паровозами и автомобилями в немецком тылу, и какая у немцев истерика поднялась по этому поводу. Побив изрядное их число, наш партизанский отряд сыпанул песочка в механизмы снабжения вражеских войск. Теперь немецкие эшелоны без зениток не ходили. Про то, что все бойцы и командиры нашего партизанского отряда перелетели на трофеях в тыл Красной Армии, где их встретили чуть ли не с цветами, тоже описывалось. Представители Политуправления даже митинг устроили. Оба корреспондента в группе Михайлова уцелели, и я нашёл несколько заметок с их участием. Точнее, Бабочкин нашёл и мне передал. И про то описали, как мы заезжали в деревеньку, где жители ушли под руку немецкой власти, фото повешенного командира на въезде тоже было. Вон, заметка о том, как окруженцы сами под штыками вывели своих собратьев к нам на дорогу, с парой фото, не помню, чтобы кто-то их делал. Нормально, пусть у бойцов и командиров злость накапливается.

Хм, а когда три красноармейца под охраной других окруженцев выводили их на дорогу, то на запечатлённом фото была и моя фигура, я спиной стоял к фотографу, а всё равно под фото была информация, что второй слева в форме унтер-офицера и есть тот самый, уже ставший легендарным, майор К. И бойцы, что совершили предательство, ещё не знают, что это не немцы на дороге, а бойцы и командиры диверсионной группы РККА. Предатели были расстреляны, а освобождённые бойцы чуть позже прорвались со всеми к нашим. Я ещё на одном фото мелькнул, а там, где староста деревни, кланяясь мне, стелется, показывая, как он рад новой власти. Тут я тоже боком был. Берёзов, помнится, снимал. Про атаку на подразделения штаба группы армий «Центр» тоже было, но мельком, видимо добиться тех успехов, что планировалось, не удалось, хотя потрепать некоторые части и смогли. Про группу генерала Кротова ничего найти мы не смогли, видимо прорваться к нашим те не сумели, ладно хоть аэродром фактически уничтожили, это я от пленных узнал и из перехваченных радиосообщений, о чём ранее также доложил в одном из своих рапортов в Генштаб в Москву. Кстати, когда Михайлов прорвался к нашим, его группа насчитывала почти четыре тысячи бойцов и командиров. Да он всех окруженцев на себя собирал, единолично командуя ими, вот и смог прорваться. Бразды правления он так никому и не передал, хотя там были и в высоких званиях командиры, «шпалоносцы».