Владимир Поселягин - Танкист: Я – танкист. Прорыв. Солдат

Приметив, как сбоку мелькнула синяя милицейская гимнастёрка, приметная среди светлых пятен одежды сельчан, я приказал водителю притормозить. Не ошибся, был сотрудник милиции в селе, видимо участковый. Догнав его, мы притормозили. Открыв дверцу, я вышел наружу.

– Боец, ко мне, – скомандовал я, и младший сержант, в петлицах по одному треугольнику было, подбежал и начал было докладывать, но я махнул рукой, останавливая его.

Интерес мой был не к нему, а к одному из жителей села, тем более участковый, а нам встретился именно участковый, должен был его знать. Тот и знал. Удивился даже, чем этот старик так заинтересовал нас. Живёт бобылем, семьи нет, занимается рыбалкой и охотой, то есть ружьё-двустволку имеет. В остальном не сильно примечательная личность. Была у него лошадь с телегой, так забрали в армию, против чего тот сильно не возражал. Держит пару коз и курей. На этом всё.

– Понятно, – выслушав сержанта, кивнул я и добавил: – Только вот выходит так, что непрост этот твой старик-бобыль, что живёт на окраине села, ох непрост. Связник он немецкий, о чем нами получена достоверная информация. Мало того, что связник, так ещё и подготовленный радист, и рацию имеет. Слышал про дела в Москве? Сегодня началось?

– Пока нет, товарищ старший лейтенант госбезопасности. До нас тут не скоро всё доходит.

– Услышишь ещё. Его подельников брали, так до гранат дело дошло. Он хоть и находится в резерве, можно сказать, глубоко законспирированный агент немцев, но всё равно интерес повышенный у нас имеет. Кстати, давно в селе тот появился?

– Этой зимой, дом купил, живёт, документы в порядке, я проверял, – задумчиво сообщил тот. – Из-под Киева он, говорок такой характерный. Сейчас, как мужики наши в армию пошли, сторожем на склады заготконторы устроился. По ночам дежурит.

– Давняя заброска, к войне готовились.

– Чем я смогу вам помочь? – с готовностью уточнил сержант.

– Играть мы его будем. Просто сделай вид, что ничего не видел. Ненадолго. Кстати, мы по плану машины в селе оставим, у твоего дома, присмотришь. Где живёшь?

– А вон мой дом, – указал тот на крепкий дом-пятистенок. – Та изба.

– Так ты местный?

Дом был слишком справный, его рубили для себя и с любовью, одни резные наличники чего стоят. Так что на служебную избу, которую тот мог бы получить, дом похож не был.

– Да, товарищ старший лейтенант госбезопасности. Родители там мои живут, с младшим братом и двумя сёстрами.

– Понятно. Ну что ж, работай, а про ту сторону села пока забудь. До вечера. Мои бойцы подгонят машины. Если мы в течение суток не вернёмся, по своей линии сообщи, пусть заберут технику.

– Сделаю, товарищ старший лейтенант госбезопасности.

– Хорошо. И ещё, всегда проверяй документы, всегда. У меня ты не проверил, машины и боец за рулём не делают меня настоящим сотрудником НКВД. Всегда нужно проверять. Немцы так навострились засылать диверсантов в наш тыл, даже в форме нашего наркомата, что определить, где настоящий сотрудник НКВД, или той же милиции, а где поддельный, не так-то просто.

– Так они и документы, наверное, поддельные тоже имеют.

– Это точно, – усмехнулся я. – Но всё равно бдительности не теряй. Всегда на мелочи постарайся подловить. Спроси откуда, например, собеседник, а не знает ли он то-то село, там шикарная рыба продаётся. Никакого села с таким названием в той местности не может быть. Так на мелких нестыковках и лови. Только осторожно, поймёт, что раскрыт, и нож в сердце всадит. Мы вчера ночью уже привозили тело участкового. На поле ночью находился, заметил высадку парашютистов, вот его на нож и взяли. Будь бдительным.

– Я понял, товарищ старший лейтенант госбезопасности. Спасибо за науку.

– Надеюсь, пригодится. Всё, бывай.

Тот козырнул и, развернувшись, направился к своему дому. Скорее даже промаршевал. Документы у него я тоже не проверил, возможно и глупость, но по виду сопляк совсем, не удивлюсь, что его с началом войны прежде срока выпустили из школы милиции и отправили участковым в родное село.

Я вернулся в машину к скучающему бойцу, и мы покатили к нужному дому. Дорогу мне участковый расписал достаточно подробно. Дом встретил нас тишиной и некоторой неприветливостью. Однако мы лихо остановились у забора, подняв клубы пыли, и пока боец, выйдя и подняв капот, изучал, что под ним есть, я, откинув защёлку калитки, тут верёвочная петля была, и пройдя на участок, направился к дому. Собаки у связного не было, это хорошо. В таких случаях собак не держат, вдруг голос подаст, если кто ночью подойдёт к дому, встретить или весточку передать. Так что собака тут совсем не в тему.

Пройдя к крыльцу, я мельком глянул за дом, там огород спускался к реке, были видны сохнущие сети и лодка, вытащенная на берег, но хозяина не имелось. Так что, поднявшись на крыльцо, постучал в дверь. Ответили не сразу, но всё же прозвучал хриплый вопрос:

– Кто?

– Извините, у вас спичек нет? А то мои отсырели, прикурить нечем.

– Спичек нет, но печку затопил, уголёк имеется. Вынести?

– Можно и уголёк, – закончил я отзыв.

Всё прошло нормально, и тот правильно ответил, и я. За дверью зашумели, открывая щеколду, и дверь приоткрылась. На меня глянули пристальные глаза не такого уж старика, как мне описали, крепкий такой мужик, пусть и далеко за пятьдесят. Изучал тот меня не столько придирчиво, скорее пристально и настороженно, но и с некоторой внутренней злобой. Но пропустил меня в дом и, заведя на кухню, осведомился:

– Почему днём? Люди же всё видят. Ещё участковый этот новенький, ко всему интерес имеет. Наверняка прибежит спрашивать, кто приезжал и что хотел.

– Воды дай, горло пересохло, – буркнул я и выругался по-немецки, неожиданно и зло. Хозяин дома явно вздрогнул.

Напившись воды, при этом часть расплескал себе на грудь, я с грохотом вернул ковш на стол и зло, с некоторой усталостью, сказал:

– У нас полный провал операции. Людей, которых вчера ночью высадили с самолёта, приняли русские. Смогли разговорить их и пытались под видом наших выйти на контакт, и пароли знают, с отзывами. Хорошо, резидент у нас матёрый, всё понял. Прорвались мы, четверых потеряли, но и немало советов положили. Нам самолёт нужен, рации нет, разбита, радист убит, у резидента две пули в животе, и одна в глаз попала, ещё пятеро ранены, и двое из них серьёзно. Мы русского врача на дороге прихватили, тот сделал всё что смог, пришлось прирезать потом, но всех надо к нашим отправить срочно. Повезло, что резидент пришёл в себя, дал ваш адрес, с резервной радиостанцией. Резидент долго не выдержит, а вы должны знать, как он много значит для абвера. Уникальный агент и специалист.

– Ясно, – покивал хозяина дома, всё так же пристально меня изучая.