Владимир Поселягин - Танкист: Я – танкист. Прорыв. Солдат

Меня настораживал немецкий разведчик, что висел в небе, тот нас точно видел, поэтому когда бойцы, мной разогретые наблюдать за небом, рассмотрели точки бомбардировщиков, я немедленно загнал технику в укрытие, благо площадка подвернулась удачно. Немцы, не найдя мою колонну, пошли дальше в сторону батальона и начали штурмовать их. Правда, не особо удачно, зенитки там были, и их хорошо встретили. Прицельно не дали отбомбиться, но каковы потери, я не знаю, вне пределов видимости всё это происходило, но несколько дымов, которые бывают от горящей техники, с тревогой рассмотрел. Так как вся шестёрка бомбардировщиков была занята, я вывел технику, и мы на пятидесяти километрах в час направились дальше. Бойцы в машине, можно было увеличить скорость, что мы и сделали. Вот и первый мостик. Я его осмотрел, пока остальные изображали прикрытие, именно изображали, им ещё рано говорить об опыте и профессионализме.

– Ну как? – спросил сержант, когда я выбрался из-под моста, отряхивая руки.

– Норма.

– А выглядит не очень, товарищ младший лейтенант. Ветхий он какой-то.

– Да нет, он и «тридцатьчетвёрку» выдержит, но проезжать лучше по одному, пока одна машина не окажется на той стороне, следующему на него не заезжать. Бойца тут оставь, чтобы предупреждал водителей колонны с батальоном.

– Хорошо.

Мы проехали мост и, поднявшись на холм, двинули дальше. Бомбардировщики давно улетели, а разведчик вернулся, и вот так двигались, встречая редкие машины, в последнее время те совсем пропали, или беженцев, вот их хватает.

– Стой! – скомандовал я Алексею, и танк встал.

Полуторка с бойцами, что следовала за мной, держа дистанцию в пятьдесят метров, тоже остановилась, и, хлопнув дверью, её кабину покинул командир отделения и подбежал ко мне.

– Что-то случилось?

Я оторвался от бинокля, с помощью коего изучал дорогу дальше и окраины какого-то населённого пункта, мы уже больше тридцатки километров проехали, на кроках его не было, нужно снова местного искать, и сказал:

– Пока тихо, и это странно. Немцы уже тут должны быть. Ещё в овраге слева в кустах лежит грузовик на боку, видать истребитель его гонял. Возьми пару бойцов и своего водителя, прогуляйся к ней. Ищите всё ценное, что может нам пригодиться. Это не мародёрство, а военная необходимость. А именно нам нужно: продовольствие, боеприпасы, бензин слейте, документы, если погибшие есть, соберите. Всё ясно?

– Да, товарищ младший лейтенант. Сделаем.

– Остальным бойцам передай, стоянка полчаса, пусть сухпай достают, а то вы не позавтракали, это мы успели.

– Есть, – куда радостнее козырнул тот и убежал выполнять полученный приказ, а я отдал знак флажками, чтобы два оставшихся танка подкатили поближе. Что те и сделали.

Бинокль на весь взвод был один, у меня, мой танк стоял так, что небольшой изгиб дороги его скрыл, только башню видно, остальных из населённого пункта так совсем не рассмотреть, и вот изучал село. А по виду это именно село, густо заросшее яблоневыми садами, с колокольней церквушки. Опустив бинокль, я сообщил:

– В селе немцы. Уже окопались и подготовились нас встретить.

– А откуда они о нас знают? – спросил командир третьего танка.

Я лишь молча ткнул пальцем в небо, где едва слышно гудел разведчик.

– У немцев отличная связь и разведчик держит их в курсе всех дел, что у нас происходят. Так что немцы знают, какими группами мы двигаемся и где находимся, с точностью до минуты. Так что подготовить им для нас тёплую встречу не проблема.

– Можно? – забрав у меня бинокль, Потапов несколько секунд изучал окраины села, потом с лёгким удивлением спросил: – А где там немцы? Я их не вижу.

Пока в бинокль село рассматривал командир третьего танка, я пояснил:

– Если присмотреться, то изредка на колокольне блики появляются. Характерные. Так сверкает только оптика. Значит, там сидит наблюдатель, а может, и артиллерийский корректировщик. Не думаю, что у них есть гаубицы, а для ротных и батальонных миномётов мы в недосягаемости.

– А может, это наши?

– Может, и наши, но к чему им так внимательно за своим тылом следить? Нет, это немцы. К тому же мы сами вскоре узнаем, прав я или нет. Сюда двое мальчишек бегут по дну того оврага, где наши бойцы заканчивают машину обыскивать и снимать всё ценное. Вот они и сообщат нужную информацию.

Оставив командиров танков осматривать село и выискивать замаскированные пушки на окраине этого населённого пункта, я подошёл к сержанту. Тот был доволен, машина не пуста была. Нашли ящик рыбных консервов, кулёк конфет, несколько буханок – не успели засохнуть. Ну, и разные вещи. Водитель с пассажиром в кабине были, убитые, документы забрали. Наш водитель, используя ведро, слил остатки бензина и перелил в свой бак. Тот у него отнюдь не полный был. Тут и парнишки прибежали, бойцы завтракали, уже почти закончили, когда я их встретил.

– Дяденьки военные, у нас там немцы! – закричал, подбегая, один из мальчишек, им лет по десять было.

– Да мы уже догадались, – улыбаясь, сказал я. – Вы есть хотите?

Те на меня удивлённо посмотрели, но потом кивнули. Я велел их покормить и, пока они насыщались, одновременно расспрашивал. Мальчишки даже помогли мне нарисовать схему села и указали, где кто стоит. Одних танков было около тридцати, часть замаскирована на окраине, там же пушек хватает и солдат. Потом я спросил:

– А вы не знаете дороги в обход, чтобы немцев обойти? Нам дальше нужно.

– Я знаю, это надо вернуться по дороге на два километра и уйти в сторону и там полевыми дорогами до нашей речки. Там брод есть, мы там с дедом на телеге проезжаем. Машины тоже до войны ездили. Так можно объехать село.

– Отлично. Покажешь?

– Конечно, – с готовностью отозвался тот.

– Молодец, – кивнул я и посмотрел на сержанта: – Выдай парням по банке консервов и конфет отсыпь. Не знаю, что там с бродом, но за информацию по немцам в селе уже заслужили.

Дальше, собравшись, мы развернулись и докатили до нужного перекрёстка. Поворот был, но когда мы тут ранее проезжали, я на него даже внимания не обратил, настолько малоезженый. Однако провернули и покатили дальше по полевым дорогам. А на перекрёстке я бойца оставил, со схемой села, с размещением немецкой техники и своим рапортом и сообщением о дальнейших действиях. Немцев в селе не так и много, тридцать танков, две батареи противотанковых пушек и батальон пехоты. Около десятка бронетранспортёров и столько же мотоциклов. Грузовиков с два десятка, не более. Часть ранее отбыла куда-то. Ещё парнишки две пушки описали, в которых я опознал зенитки.

Мы благополучно добрались до брода, его прошёл боец, сняв сапоги и галифе, замеряя дно. Сказал, что оно твёрдое, песчаное, да и берега тоже, не топкое место. Так что по очереди мы перегнали технику на другой берег и отпустили парнишек, строго наказав не говорить никому о нашей встрече и немцам на глаза не попадаться. Узнают, что они нам помогали, расстреляют, у немцев это легко, и не посмотрят, что дети. Оставив бойца у брода с этой стороны, а не с которой ожидается подход батальона, мы снова расселись по машинам и покатили дальше, местные парнишки дали мне описание местных дорог, включая полевые. Только километров на десять, дальше они плохо знали, но хоть что-то. Тут были сплошные поля, равнина, деревьев мало, изредка рощи да посадки попадались. Мы двигались по полевой дороге, пока я не рассмотрел группку людей, что, скрываясь, пыталась уйти с нашей дороги. Пришлось приказать прибавить ходу – похоже, наши. Так и оказалось. Да и те опознали характерные силуэты танков и уже перестали прятаться, сами к нам вышли. Было семнадцать бойцов при старшем сержанте. Пока они жадно ели консервы, доедая хлеб, я пообщался с их командиром. Они из тех частей, оборону которых прорвали. Всю ночь шли. Тут бойцы из разных подразделений были, даже двое танкистов. Я опросил их, на Т-26 воевали, мехвод и заряжающий, командир в танке сгорел, не смог вылезти раненый.